– Я знаю, где он, тварь такая, стоял! – снова перебил Витгефта Алексей Александрович. – Как говорят наши друзья французы: «A la guerre comme a la guerre»[7], что применительно к нашему нынешнему положению означает: надо воевать тем, что у нас есть, и победить, мать вашу! Потому как на поражение у нас просто нет права! ЭТО всем понятно?
– Так точно!!! – вытянулись офицеры.
– У нас есть преимущество: мы знаем о местонахождении врага, а он о нашем присутствии нет. Плюс превосходство в скорости. Поэтому план такой: легкие силы обходят противника по широкой дуге и в нужный момент атакуют с тыла, добивая поврежденные корабли и внося сумятицу. Главные силы маневрируют таким образом, чтобы в момент зрительного контакта с противником быстро выйти на курс, ведущий к охвату его головы.
Штабные офицеры почти синхронно кивнули, признавая за планом право на жизнь.
– Приказываю! – генерал-адмирал слегка возвысил голос. – Отряду Макарова лечь на курс 270 и дать 25 узлов. Плавбаза «Волга» идет с ними. Разворот на курс O90 через 1 час 40 минут. Держать связь с нами и планерами. При отсутствии данных разведки или иных приказов через 30 минут сменить курс на NO35. Пересечь бывший курс противника сзади и начать преследование, предполагая, что главные силы врага отклонятся к норду. Действовать по обстоятельствам. Цель – корабли обеспечения и подранки.
Далее: плавбазе «Дон» подготовить к спуску на воду подлодки. Поставим их завесой поперек траектории движения противника. Пускай пустят ему первую кровь, отработают те немалые средства, что мы вбухали в их создание.
Далее: главные силы должны отойти чуть назад, чтобы дать подводникам время и возможность проявить себя. Прямо сейчас ложимся на S180 или даже SO135. Отходим за пределы видимости, ложимся на NO30-40. Ждем, пока противник окажется примерно на траверзе, корректируемся по данным разведки и, если подлодки противника с курса не спихнули, идем NO30-40 со скоростью, чуть превышающей скорость противника. Задача – оказаться в момент зрительного контакта на его носовых курсовых углах на параллельно сходящихся курсах в боевом порядке, не требующем перестроений, изменений курса и скорости. Раз линейный бой нам невыгоден, пользуемся тем, что мы впереди и с большей скоростью.
Все! Работаем, господа!..
…А что это звонит над ухом? Будильник… Черт, ну и сон мне приснился! Какие планеры? Какой «Аннигилятор»? Какие плавбазы и сверхмалые подлодки? Фух!.. Что за бред? Привидится же такое! Хорошо еще, что не подняли в воздух дирижабли с гиперболоидами и не начали подготовку к запуску МБР! А то ведь так и до «Звезды Смерти» и психической атаки матросов на зебрах недалеко!
На тематику этого… кошмаром, конечно, не назвать… сна явно повлиял вчерашний визит к Альбертычу и его предложение поработать великим князем Алексеем Александровичем, генерал-адмиралом Российского флота…
Рассказывает Сергей Платов
[8]
Ох… мля… тяжело-то как… В ушах гудит, во рту кака кошачья. В правом боку что-то томит и жить мешает, да и спину ломит, как будто всю ночь мешки ворочал. Уф-ф-ф. Похмельный синдром во всей своей красе.
Стоп, машина! А за что мне так хорошо? С пары бутылок доброго армянского коньячка, употребленного с дедами под разговор, пускай со скромной закуской, так не бывает. «А про шампанское забыл?» – шустрой ящеркой проскользнула мыслишка в больной голове. Какое шампанское? Не было никакого шампанского! Я напряг память, стараясь вспомнить, что же все-таки было вчера вечером. Воспоминания пришли сразу, но как-то двумя потоками. Одни были мои, а вот другие были не совсем мои. Скажем так, касались они меня, но другого меня, хотя их реалистичность и натуральность не вызывали сомнений.
Я прекрасно помнил, как мне позвонил Владимир Альбертович, дед моего закадычного друга детства Димки Политова, и пригласил встретиться вечерком – поговорить о непутевом внуке. Выражался он туманно, ссылался на то, что разговор пойдет совсем не телефонный, чем, признаться, меня крепко обеспокоил. Владимир Альбертович заменил Димке погибшего в Афганистане отца, но мелочной опекой внуку не досаждал и на пустом месте тревогу бы не поднял. Димка хоть и был парнем разумно осторожным, но, как говорится, было у него и свое шило в заднице. Мог ввязаться в какую-нибудь авантюру, а учитывая, что он вел холостяцкую жизнь и был легок на подъем, вполне возможно, что на этот раз влез во что-то очень серьезное. И это по-настоящему беспокоит его деда, человека далекого от старческого маразма и грамотного во всех отношениях. Шутка ли – генерал-лейтенант ГРУ в запасе, полжизни человек по миру мотался, знаний и опыта на десятерых хватит.
Не откладывая в долгий ящик и не мучая себя пустыми размышлениями, я заскочил после работы в ближайший винный магазин за коньяком (Альбертыч уважал только «Юбилейный») и, поймав такси, отправился по указанному адресу. Местом встречи оказался тупик рядом с Театром на Таганке. Пока я вертел головой, пытаясь сообразить, куда двигаться дальше, в кармане зазвонил телефон. Четким командным голосом Владимир Альбертович сообщил мне номер подъезда и код замка. Хех, разрешите выполнять, как говорится. Набираю код, вхожу в полутемный подъезд и вижу Альбертыча собственной персоной. Не тратя времени, он молчком цепляет меня под локоток и, не обращая внимания на приветственные славословия, тянет за собой.
Подъезд оказался сквозным. С другой стороны дома стояла «Газель» с металлическим кузовом, в этот темный фургон мы и забрались. Внутри Альбертыч явно разбирался лучше, чем я, а может быть, у него вместо старческой куриной слепоты развилось ночное кошачье зрение. Он толкнул меня на что-то мягкое, садись мол, захлопнул дверь и трижды стукнул по стенке. Тронулись, поехали. Альбертыч закряхтел, зашебуршал, чем-то щелкнул, и внутренности фургона осветила небольшая настольная лампа. Неплохо устроились товарищи разведчики. Здесь тебе и диван, на котором, как оказалось, я сижу, и столик с креслом, какие-то мониторы. Зуб за два, что за выгородкой рядом с кабиной скрывается биотуалет. Ни разу в жизни я не видел спецмашин наружного наблюдения, но чует мое сердце, что сейчас я нахожусь в одной из них.
Альбертыч все так же молча достал из кармана телефон, по габаритам явно не сотовый, выключил его, пошевелил седыми бровями и отсоединил аккумулятор.
– Ну, здравствуй, Сережка! Молодец, что приехал.
Сам знаю, что молодец, только зачем эти шпионские игрища. Не дав мне открыть рта, он продолжил:
– Понимаешь, меры безопасности надо соблюдать. Тебе вот, кстати, никто звонить не должен?
– Это вы к чему, Владимир Альбертович? – спросил я, уже предполагая, что он ответит.
– А к тому, ястреб ты наш морской, что телефончик свой выключи, на всякий случай. Тут сигнал экранируется, все равно никто тебе не дозвонится, а мне спокойней на душе будет.
Темнит дедушка. Ладно… пока подыграем. Что же, черт возьми, случилось с Димкой, если для разговора необходимы такие предосторожности. Молча достаю телефон и отсоединяю аккумулятор. Посмотрим, что дальше. А дальше не было ничего, точнее ничего нового о Димке во время поездки я не узнал. Владимир Альбертович сослался на то, что мы уже скоро приедем на квартиру, где нас ждет его старый коллега, и поговорим втроем. Ехали мы действительно недолго, от силы минут пятнадцать, но должен заметить, что эта поездка мне не понравилась совершенно. В наглухо закрытом фургоне все маневры водителя ты воспринимаешь достаточно весело. В общем, поболтало меня на диванчике из стороны в сторону конкретно. Ага, вроде приехали. Над дверьми зажегся темно-зеленый плафон. Альбертыч выключил лампу, дернул ручку дверей и мягко спрыгнул на асфальт. Старая школа, сколько лет мужику, а все как молодой. Я не стал дожидаться специального приглашения и, прихватив пакет с гостинцами, последовал за ним. Двигатель не глушили, поэтому сразу после условного стука «Спецгазель», мягко шелестя шинами, отправилась по своим спецделам. Водителя я так и не увидел.
Так, и куда же мы приехали? Обычный двор, обычная шестнадцатиэтажка. Фонарь в стороне, ну-ка, какой тут адресок? Ага, выяснил… Белым по синему четко написано, что мы приехали к дому номер семь, а вот названия улицы, как обычно, не указано.
– Пойдем, любопытный, – буркнул Альбертыч и зашагал к подъезду.
На изрисованном матерными «граффити» лифте поднялись на десятый этаж. Стальная дверь тамбура, затем стальная дверь квартиры – явление для Москвы стандартное, но вот висящий на вешалке в крохотной прихожей «АКМ» – нечто, из обыденности выпадающее.
– Мы тут фактически на военном положении, – снизошел до объяснения Альбертыч, перехватив мой взгляд. – Давай, проходи на кухню! Ботинки можешь не снимать – и без тебя натоптано!
Позвякивая пакетом, я проследовал в указанном направлении. Н-да… сразу видно, что ни одной женщины среди проживающих в этой квартире людей нет – в раковине гора грязной посуды. На столе чашки с недопитым чаем и переполненные пепельницы. Я выгрузил на стол нехитрую закуску для краткого междусобойчика с учетом специфики напитка и веяния времен: банку оливок, упаковку тонко поструганного сервелата, коробочку хорошего сырного набора (имею я такую слабость), нарезанный батон белого хлеба. Пока я разбирался с закуской, Альбертыч достал с полки рюмки, нарезал лимон, откупорил бутылку и выдвинул кухонные табуреты из-под стола.
