Десять минут спустя ученая пересекла пляж, и двери корабля расступились перед нею. В корабле она уложила тела на две каталки, сбросила скафандр, быстро покатила уцелевших гуманоидов в операционную и, искоса оглянувшись через плечо, сосредоточилась на рабочей станции, прогнав несколько симуляций и принявшись подгонять алгоритмы.
– Что ты делаешь? – вдруг прозвучал голос у нее за спиной.
Она даже не услышала, как дверь открылась, и в испуге стремительно обернулась. Ее спутник стоял в проеме двери, озирая комнату. На лице его отразилось замешательство, а затем тревога.
– Неужели ты?..
– Я… – она лихорадочно соображала и сказала первое, что пришло в голову: – Я провожу эксперимент.
Район Орхидеи
Марбелья, Испания
Доктор Кейт Уорнер смотрела, как женщина бьется в конвульсиях, натягивая ремни, удерживающие ее на импровизированном операционном столе. Судороги стали еще сильнее, и кровь хлынула у нее изо рта и ушей.
Помочь этой женщине Кейт ровным счетом ничем не могла, и именно это терзало ее более всего. Даже за время учебы в медицинской школе и резидентуры Кейт так и не привыкла к смерти пациентов. И надеялась, что не привыкнет никогда.
Шагнув вперед, она взяла умирающую за левую руку и стояла так, пока агония не закончилась. Женщина испустила последний вздох, и голова ее упала набок.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь перестуком капель крови, которая стекала со стола на пластик, застилающий пол. В толстый пластик была укутана вся комната, раньше служившая массажным кабинетом в корпусе спа. Из всех помещений курорта она больше всего походила на операционную. Кейт пользовалась столом, на котором еще три месяца назад нежились богатые туристы, чтобы проводить эксперименты, которых пока и сама не понимала.
Над головой послышалось негромкое жужжание электродвигателя, и крохотная видеокамера повернулась от женщины к Кейт, словно подсказывая: давай отчет.
Сдернув маску с лица, она бережно положила руку женщины ей на живот.
– Чума Атлантиды, образец Альфа – четыреста девяносто три: результат отрицательный. Субъект Марбелья – две тысячи девятьсот восемнадцать.
Кейт посмотрела на женщину, пытаясь подобрать ей имя. Подопытные обычно оставались неназванными, но Кейт все равно придумывала имя каждому из них. Уж наказать-то ее за это никто не сможет. Может, думают, что, умалчивая имена, они облегчают ей работу. На самом деле ничуть. Никто не заслужил участи стать просто номером и умереть безымянным.
Кейт откашлялась.
– Имя субъекта Мария Ромеро. Время смерти пятнадцать четырнадцать по местному времени. Предположительная причина смерти… Причина смерти та же, что и у последних тридцати человек на этом столе.
С громким шлепком стащив с себя резиновые перчатки, Кейт швырнула их на покрытый пластиком пол рядом с растущей лужей крови, повернулась и взялась за ручку двери.
Но тут со щелчком включился громкоговоритель под потолком:
– Ты должна сделать вскрытие.
– Сам и делай! – бросила Кейт испепеляющий взгляд на камеру.
– Ну пожалуйста, Кейт.
Ее держали почти в полном неведении, но одно Кейт было известно наверняка: она им нужна. У нее обнаружился иммунитет к Чуме Атлантиды, так что она идеально подходила для проведения их опытов. Она занималась этим уже не первую неделю – с тех самых пор, как приемный отец Мартин Грей доставил ее сюда. В конце концов Кейт начала требовать объяснений, но ее лишь кормили обещаниями, и никаких откровений пока не последовало.
Откашлявшись, она с напором бросила:
– На сегодня я закончила, – и распахнула дверь.
– Стой! Я знаю, что ты ждешь ответов. Просто возьми образец, и мы поговорим.
Кейт осмотрела металлическую тележку, ожидающую у входа в комнату, в точности как уже тридцать раз перед этим. В голове у нее промелькнула одна-единственная мысль: нужен рычаг воздействия. Взяв комплект для забора крови, Кейт вернулась к Марии и вонзила иглу в сгиб ее локтя. После остановки сердца эта процедура всегда отнимает больше времени.
Когда пробирка заполнилась, Кейт извлекла иглу, вернулась к тележке и поместила пробирку в центрифугу. Прошло две-три минуты, пока пробирка раскручивалась. За спиной Кейт громкоговорители изрекли приказ, но она и так знала, что к чему. Посмотрела на остановившийся барабан центрифуги, вынула пробирку и, сунув ее в карман, зашагала по коридору.
Обычно по окончании работы Кейт навещала мальчиков, но сегодня требовалось сделать кое-что другое. Войдя в свою тесную комнатушку, она плюхнулась на «кровать». Комната больше напоминала тюремную камеру – ни единого окна, голые стены и железная койка со средневековым матрасом. Наверное, прежде здесь проживала какая-нибудь уборщица, хотя человеческими подобные жилищные условия можно счесть лишь с большой натяжкой.
Наклонившись, Кейт принялась шарить на ощупь в темноте под койкой. Наконец, отыскав бутылку водки, она сграбастала ее за горлышко и извлекла на свет. Взяв бумажный стаканчик с тумбочки, дунула внутрь, чтобы очистить его от пыли, плеснула туда изрядную порцию и залпом опрокинула в себя.
Отставив бутылку, она разлеглась на постели, протянула руку за голову и нажала на кнопку, чтобы включить радио – ее единственный источник сведений об окружающем мире, – хотя почти не верила тому, что слышала.
Радиорепортажи описывали мир, спасенный от Чумы Атлантиды чудесным лекарством – Орхидеей. Как только вспышка болезни достигла глобальных масштабов, развитые страны закрыли границы и объявили военное положение. Сколько человек умерло от пандемии, Кейт так и не услышала. Всех выживших, сколько бы их ни было, согнали в Районы Орхидеи – громадные лагеря, где люди цеплялись за жизнь, принимая свою ежедневную дозу Орхидеи – лекарства, которое удерживало чуму в узде, но не излечивало от нее окончательно.
Кейт десять лет отдала клиническим исследованиям, в последнее время посвященным поискам средства от аутизма. За один день лекарство не разработаешь, сколько бы денег в это ни вкладывали и как бы срочно оно ни требовалось. Орхидея наверняка выдумка. А если так, то как же окружающий мир выглядит на самом деле?
Кейт видела лишь отдельные проблески. Три недели назад Мартин спас ее и двоих мальчиков из программы по исследованию аутизма от верной гибели в циклопическом сооружении, погребенном под Гибралтарским заливом. Кейт и мальчики сумели бежать в гибралтарское сооружение – как она теперь предполагала, представлявшее собой затерянный город Атлантиды – из аналогичного комплекса в двух милях под поверхностью Антарктиды. Ее биологический отец Патрик Пирс прикрыл их ретираду в Гибралтар ценой собственной жизни, взорвав две ядерные бомбы, которые уничтожили древние руины и низвергли обломки в пролив, практически перекрыв его. А Мартин спешно увез их в батискафе за считаные минуты до взрыва. Судну едва хватило энергии, чтобы, проманеврировав среди обломков, дотянуть до Марбельи в Испании – курортного городка приблизительно в пятидесяти милях к северу вдоль побережья от Гибралтара. Бросив батискаф в гавани, они проникли в Марбелью под покровом ночи. Мартин сказал, что это ненадолго, так что Кейт даже толком не огляделась. Знала лишь, что они вошли в охраняемый комплекс, где с той самой поры ее с мальчиками и содержали в здании спа на положении узников.
Мартин сказал Кейт, что они могут внести свой вклад в проводящиеся здесь исследования – попытку найти лекарство от Чумы Атлантиды. Но с самого прибытия она почти не виделась с ним – да и с кем бы то ни было вообще, не считая работников, приносящих еду и инструкции по работе.
Кейт повертела пробирку в руках, гадая, что в ней столь важного для них и когда за ней придут. И кто придет.
Бросила взгляд на часы. Скоро вечерняя сводка новостей. Ее Кейт никогда не пропускала, твердя себе, что просто хочет знать о происходящем на свете, но истина обстояла куда проще. На самом деле ей хотелось услышать вести лишь об одном-единственном человеке – Дэвиде Вэйле. Но такое сообщение не поступало – да и вряд ли поступит. Из катакомб в Антарктиде было только два пути – через ледяные ворота там же в Антарктиде или же через портал в Гибралтар. Выход в Гибралтар ее отец закрыл раз и навсегда, а выход в Антарктиде стережет войско Иммари. Живым Дэвида они ни за что не выпустят. Кейт постаралась выбросить эту мысль из головы, когда раздался голос диктора.
Вы слушаете Би-би-си, голос триумфа человечества в семьдесят восьмой день Чумы Атлантиды. К этому часу мы приготовили для вас три специальных репортажа. Первый – о группе из четырех рабочих с морской нефтяной платформы. Они провели в море три дня без пищи, чтобы обрести безопасность и спасение в Районе Орхидеи города Корпус-Кристи, Техас. Второй специальный репортаж подготовил Хьюго Гордон, посетивший грандиозное предприятие по производству Орхидеи под Дрезденом в Германии и опровергающий зловещие слухи, что производство лекарства, борющегося с чумой, сокращается. И завершится час дискуссией за круглым столом. В ней примут участие четверо видных членов Королевского общества, предсказывающих появление лекарства уже через недели, а не месяцы.
