В памяти сами собой всплыли слова заклинания…
Он выкрикнул их, и горло словно разорвалось от боли. Рониура отбросило на несколько шагов назад, хорошенько приложив о землю. Голова кружилась, мутило так, словно он сожрал всю испорченную еду в худших харчевнях королевства. Тело отказывалось слушаться, но он поднялся на ноги.
И почти с облегчением выдохнул. Тварь буквально всосало в землю, хотя на поверхности оставалась ещё довольно большая часть.
Надо добивать! И добивать тем же заклинанием, повторить то, что он сделал, и возможно, даже не один раз… Подкатила тошнота, организм будто кричал, что скорее предпочтёт сдохнуть. Но кто бы его слушал?
Магистр Рониур приблизился к твари, снова активировал четыре накопителя. И снова выкрикнул заклинание. На этот раз его отшвырнуло ещё сильнее, руку резануло болью. Скорее всего, перелом. Плевать!
Он с трудом поднялся. Тварь почти полностью ушла под землю. Теперь она не выглядела грозной, а то, что ещё совсем недавно было плотной, непроницаемой тучей, болталось жалкими рваными ошмётками.
Оставить как есть? Освободится кто-нибудь, кто выбрал путь подземелий, и с легкостью добьёт гадину.
А если эта дрянь опять начнёт набирать силу? С таким монстром они сегодня столкнулись впервые, так что никто и понятия не имел, сколько времени ему понадобится, чтобы восстановиться.
Нет, придется самому.
Активировать накопители, выкрикнуть заклинание. И снова – волна отдачи. Она скрутила ослабевшее тело, как ветер подхватывает лёгкое пёрышко, и швырнула назад.
Рониур приподнялся на локте только для того, чтобы убедиться, что тварь исчезла под землёй, накрытая тяжёлой толщей. И тут же упал.
Где-то рядом всё ещё шёл бой, но прореха затягивалась, и новые твари больше не появлялись. Такие прорывы никогда не были долгими.
Рониур чувствовал себя отвратительно. Наверное, попади он в измельчитель мусора – и то было бы лучше.
– Всё, ребята, – тихо пробормотал Рониур. – Дальше сами.
И провалился в вязкую темноту.
* * *
Перед тем как прийти в штаб, он успел принять душ и переодеться. Лекари поколдовали с рукой, она всё ещё болела, но это его не слишком беспокоило.
Целители королевского гарнизона свою работу знали, а значит, через неделю всё срастётся, без всяких последствий.
Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы проглотить пару восстанавливающих эликсиров. После сегодняшнего боя желудок отказывался принимать хоть что-то, так и норовя вывернуть всё обратно.
Генерал Каргретт, нахмурившись, сидел за своим столом. Перед ним стояла чашка, но от нее не поднимался ароматный пар, как от чая или от кофе.
– Проходи садись, – по-свойски сказал он. Достал откуда-то вторую чашку, початую бутылку рома и щедро плеснул туда напитка. Да и в кружке генерала точно был не чай.
Формально на время боевых действий Рониур был подчинённым Каргретта. Но когда-то они вместе учились в академии, так что, когда рядом не было никого из бойцов, Каргретт плевал на субординацию и говорил с ним как со старым другом.
Да он и был старым другом.
– Потери есть? – спросил Рониур.
– Двоих крепко поломало, но лекари вытащат. Ну и так, по мелочам помяли.
– Что это была за тварь? Раньше не встречалась, – сказал Рониур. – Устойчива ко всем видам магии, кроме магии подземелий.
В глазах Каргретта мелькнуло понимание и сочувствие. Ему ли не знать, каково это – использовать чуждую магию. Да еще и с накопителями.
– И как ты? – спросил он.
– А как может быть? – усмехнулся Рониур. – Паршиво.
Но он сейчас думал не о том, что в ближайшие несколько дней будет или валяться полутрупом, или взбадривать себя нечеловеческими дозами зелий. Его волновало другое: получилось бы у них отбить атаку тварей, если бы все гарнизоны были заняты упокоением восставших мертвецов? Наверняка нет. И случайно ли очередной прорыв произошёл как раз тогда, когда сумасшедшая старуха решила поэкспериментировать с темной магией?
– Бросал бы ты в своей академии штаны протирать. Здесь ты нужнее, сам видишь, – Каргретт снова вернулся к теме, которая обсуждалась уже не раз. – Прорывы идут один за другим, а эти твари умнеют.
– Кто-то же должен готовить новых бойцов, – так же привычно ответил Рониур. – Больше учёбы – меньше трупов потом. Сам знаешь.
– Это да, – согласился Каргретт. – А ещё там можно щупать молоденьких студенточек! – У генерала явно было хорошее настроение, и понятно почему: выиграть такую тяжёлую битву без единого погибшего – это большая удача. – Или ты запал на какую-нибудь симпатичную училку? – он подмигнул Рониуру.
Магистр помрачнел, его лицо словно закаменело.
– Извини, – тут же посерьёзнев, сказал Каргретт.
И мысленно себя обругал.
Расслабился. Задел то, что задевать совершенно не стоило.
Как вообще он мог забыть?
Лиара.
Они с Рониуром были красивой парой. Начали встречаться, наверное, на третьем курсе Академии, и поженились сразу, как только её окончили.
Жуткий скандал был. Наследник древнего и могущественного рода, что не уступал, пожалуй, и королевскому, женился чуть ли не на простолюдинке. Да еще и оказался от весьма привлекательного места при дворе, а следом за женой отправился на войну. В самое пекло.
В одном из первых боёв Лиара погибла. Так бывает, удача на мгновение отвернулась – и всё, ничего уже не исправишь.
Но Рониур тогда винил себя в её гибели.
И, похоже, до сих пор винит.
– Мне пора, – сказал магистр, поднимаясь. – Пока мои олухи не разнесли Академию.
Глава 3
Я всё-таки пошла на вечеринку – Эрмилина и Майк уговорили.
Раньше подобные сборища проходили под открытым небом возле какого-нибудь из домиков, но теперь, когда всех студентов переселили в здание Академии, кто-то сумел найти подход к Гариетте, и та на каждом этаже устроила комнаты отдыха. Я шагнула внутрь и ахнула.
Да это не комната отдыха, а целый полигон! Огромный такой, уютный полигон с заманчивой полутьмой, загадочным мерцанием крошечных светильников на круглых столиках, что тянулись вереницей вдоль одной стены, с мягкими креслами и диванами вдоль другой, с чем-то напоминающим барную стойку вдоль третьей… И с внушительным свободным пространством посередине.
Целая толпа студентов самозабвенно колыхалась под музыку.
От пола, словно пузырьки в аквариуме, поднимались разноцветные огоньки, сначала совсем махонькие, едва заметные, они росли, наливались… А потом ярко вспыхивали над головами и осыпались миллионами радужных искр, выхватывая из полутьмы довольные лица, вскинутые руки, изогнутые в движении тела.
Я зачарованно застыла.
Надо же… А танцуют-то в этом мире точь-в-точь как у нас. Видимо, при всей нелюбви местных к заморышам, кое-что они все-таки позаимствовали.
Входная дверь хлопала и хлопала, впуская очередных студентов, на импровизированной танцплощадке уже яблоку негде было упасть.
Боюсь, с такими «комнатами отдыха» успеваемость в Академии снизится до небывалого прежде уровня.
– Пойдём? – встрепенулась Эрмилина, перехватив мой взгляд.
– Я, вообще-то, не очень люблю танцевать… – поспешно отказалась я.
Эрмилина вздохнула.
– Тогда двигаемся в сторону бара. Там Майк. И коктейли… – последнее слово она произнесла особым тоном.
– Алкогольные? – удивилась я.
– Магические, – подмигнула Эрмилина. – Лекари со старших курсов постарались. Никакого хмеля, а настроение повышают.
Она подхватила меня под руку и потащила к стойке, которую уже осаждали желающие «поднять настроение».
– А это не опасно? – на всякий случай уточнила я.
– Обычно нет.
Успокоила так успокоила!
– Сюда! – из-за кучи спин взметнулась рука.
Эрмилина шустро заработала локтями, и через пару секунд мы плюхнулись на высокие барные табуреты рядом с Майком. С другой стороны стойки несколько девушек – видимо, те самые лекари с факультета заботы – наполняли бокалы и шептали заклинания.
