наставника по самообороне, сначала впал в шок от поставленной задачи, но будучи качественно простимулирован, взялся за работу со всей ответственностью.
— Госпожа, — говорил ее учитель Сукайя, что на аккадском значило «уличный пацан». Настоящего его имени никто не знал, а сам хмурый, худой и жилистый мужичок, был неразговорчив до крайности. Но с Ясмин пришлось сделать исключение, так как он впервые выступал в роли учителя.
— Госпожа, вам не нужна наука боя на ножах, вам нужно просто вывести противника из строя и иметь возможность убежать. — Он правильно понял задачу и интерпретировал ее по-своему. — Для начала вам нужен небольшой нож, я бы даже сказал маленький, как игрушка. Он не должен быть богато украшен, чтобы из-за жадности его не отняли сразу. Маленький ножик из черной бронзы, острый, как бритва и с хорошим балансом. И поверьте, это очень дорогая вещь для тех, кто разбирается. Если нападающий будет воспринимать вас всерьез, то убьют сразу или искалечат. В любом случае, вы не успеете им воспользоваться. Поэтому, для начала, мы будем учиться плакать и валяться в ногах.
— Что? — надменно вскинулась Ясмин. — Да я лучше умру.
— Вот видите, госпожа, вы и ваши дети уже мертвы из-за вашей гордыни. Вы зачем меня позвали? Если хотите познать то, чему меня учили двадцать лет, так делайте, как я говорю. А не хотите, отправьте назад, там мне проломят голову булавой, и я больше не буду слушать глупый вздор избалованной бабы.
— Ой! — Ясмин широко раскрыла глаза и затараторила. — Голову проломят? За что? Это же только Хутран делает! Он такой серьезный все время! Ты чем на жизнь зарабатываешь, Сукайя?
— Я, госпожа, за деньги людей убиваю. Но если вам это не нравится, то пожалуйтесь мужу, и вы меня больше не увидите. А если все-таки хотите в будущем спасти детей и свою женскую честь, слушайте меня и делайте то, что я говорю.
И она послушала. Смирив норов, она валялась в ногах, умоляла, обещала делать все, что скажут, приведя в панический ужас рабыню, которая все это непотребство случайно увидела.
— Плохо, госпожа, вам не поверят. У убийц нюх, как у охотничьей собаки. Работаем дальше.
К возмущению Ясмин, которая прибежала рассказать мужу про такое обучение, тот, подумав, заявил, что выдаст Сукайе дополнительную премию. Она, фыркнув, убежала, но будучи упрямой беспредельно, продолжила грызть нелегкую науку выживания.
Через пару недель Макс принес ей неприметный кинжал размером с ладонь, непривычно темный и невообразимо острый. Вавилонян внимательно осмотрел его, покачал на пальце, подержал разными хватами и, хмыкнув, одобрил.
— Для маленькой руки сойдет, господин. Что это за бронза? Я такой раньше не видел. И заточка необычная.
— У меня человек со сплавами работает, будешь опробовать его новые материалы. Если скажешь, что плохо, переделаем.
— Да нет, отличная вещь. Но этого мало. Если за ней придет настоящий мастер, она этот ножик даже достать не успеет, у нее его просто отберут. Нужно сделать широкий пояс с бронзовыми бляхами, и в них спрятать несколько коротких лезвий. Пришлите мастера, я поясню. И, господин, этот нож выше всяких похвал. Оружейнику мои поздравления.
— Я передам. Как идет учеба?
— Уже гораздо лучше, великий. Госпожа вполне достоверно плачет, я ей почти верю. У нее пока не очень хорошо получается испуганно смотреть в глаза убийце, она должна вызывать жалость, а не похоть. Умоляющий взгляд, трясущиеся губы и обнимание ног будем еще отрабатывать, совсем неубедительно выходит.
— А зачем ей испуганно смотреть в глаза убийце? — спросил сбитый с толку Пророк.
— Чтобы он тоже смотрел ей в глаза и не видел, как она режет ему сухожилие над пяткой, господин, — терпеливо пояснял Сукайя.
— Это все? Или ты еще чему-то ее учить будешь, — спросил обескураженный Макс.
— Буду, конечно, — пожал плечами убийца. — Нам нужно освоить, как правильно угрожать, подкупать, сеять рознь и дарить ложную надежду. И это куда важнее, чем умение работать кинжалом, господин. Язык гораздо страшнее ножа, которым владеет любая уличная шпана. Качественно запугать человека, или польстить ему, а потом заставить сделать то, что нужно, может только настоящий мастер.
Пророк, совершенно ошалевший от таких подробностей, задумался, и однажды вызвал Сукайю на разговор. Тот встал напротив, почтительно опустив глаза в пол.
— Сукайя, чего ты хочешь больше всего? — спросил Пророк.
— Чего я хочу? — растерялся убийца, — я не знаю, господин, я всю жизнь пытался заработать и выжить при этом. Как-то не до мечтаний было.
— Назови свое самое заветное желание.
Сукайя задумался, поднял взгляд и остро посмотрел в лицо Макса.
— Я хочу спокойно встретить старость, чтобы моим детям не пришлось жить так, как живу я. И чтобы моя мать жила со мной, окруженная заботой, а не бегала по храмам, раздавая жертвы за непутевого сына. Вот моя мечта, господин, — он испытующе посмотрел Пророку в глаза, ожидая продолжения.
— Я предлагаю сделку, — произнес Пророк. — Ты получаешь звание сотника и становишься полноправным гражданином Суз, авилумом. Никто не узнает о твоем прошлом, ты получишь новое имя. Я подарю тебе дом с садом, куда ты перевезешь свою семью. Твои дети будут обучены грамоте за счет казны. Если ты погибнешь, твоя жена будет до конца жизни получать содержание, сыновья будут приняты на службу писцами, а дочери — выданы замуж с достойным приданным. И в том я клянусь тебе священным огнем.
— Что я должен за это сделать? — облизал пересохшие губы Сукайя. — Перерезать глотку богу Энлилю? Я готов за такую цену.
— Ты будешь служить мне, и будешь убивать по моему приказу. Но только по моему, и ничьему больше. Ты наберешь десяток бойцов, которых обучишь сам. Что ты умеешь?
— Умею хорошо открывать запоры, умею быть незаметным в толпе, могу притворяться нищим или калекой, умею неделями выслеживать жертву, способен долго ждать, когда придет лучший момент для удара. Я хорошо владею ножом и удавкой, господин. Иногда использую лук, но я не люблю с ним работать, можно только ранить жертву, а это недопустимо.
— Этого мало, ты должен найти того, кто хорошо разбирается в ядах.
— Я знаю такого, господин. Но он жрец, и живет недалеко от Вавилона.
