Взгляд выделил движение слева. Буквально в пяти шагах от егеря из кустов выскочил еще один разъяренный марон. Ничего особенного, если не учитывать пистолет, который он навел на Антипа и нажал на спуск. Промахнуться с такого расстояния не сможет даже впервые взявший в руки огнестрельное оружие. Разумеется, если его противник станет изображать из себя мишень.
Выстрел происходит не сразу. С момента воспламенения подсыпки на полке и до выстрела не меньше секунды, а иногда и больше. Для ветерана, побывавшего не в одной схватке и не цепенеющего от страха, этого времени более чем достаточно, чтобы увернуться.
Вот только Антип не собирался уворачиваться. Вместо этого он бросил свое тело вперед и вниз, уходя в кувырок. Марон оказался опытным стрелком, а потому попытался подправить прицел, чтобы достать верткого противника. Однако русский был слишком уж быстр, а его маневр стал настоящей неожиданностью. Выстрел! Пуля выбила фонтанчик земли. Противника заволокло дымом. А в следующее мгновение живот воина ашанти взорвало острой и дикой болью.
Антип вскочил на ноги и одновременно рывком провел ножом поперек живота, распарывая его и вываливая наружу распластанное нутро. Все, этот уже не противник. Если не добить, то он еще помучается какое-то время, пока отдаст Богу душу. Но драться он уже не сможет, а это на данный момент главное.
Разобравшись с этим, обернулся, высматривая новых противников. Откуда-то из кустов доносились крики боли и рычание рассвирепевшего пса. Не иначе как Федор дал команду собакам рвать, а в этом случае псины любыми путями старались добраться до горла. И раздавшееся практически сразу характерное хрипящее бульканье было красноречивым тому подтверждением. Получается, пока Антип изображал из себя былинного богатыря, в одиночку сокрушающего вражье войско, остальные тоже не отсиживались по углам. Впрочем, в этой скоротечной схватке управлять боем было невозможно. Все решали мгновения и личная выучка каждого из его бойцов.
– Федор?
– Порядок, старшой.
– Родион?
– Руку оцарапало, а так нормально все.
– Добиваем, парни.
– Ясно.
– Понял.
Нападавших было одиннадцать. Вот когда помянешь добрым словом и злобных сержантов, не знающих жалости, и свирепых горцев, схватки с которыми оказались отличной закалкой. Не будь за их плечами столь суровой школы, и они уже были бы хладными трупами, а мароны собирали бы трофеи. А так все очень даже наоборот. Правда, с трофеями так себе.
Антип осмотрел пять мушкетов и шесть пистолетов. Н-да. Удивительно, как они еще стреляли. Впрочем, выстрелили не все. Один мушкет и три пистолета дали осечки. Но все равно при таком аховом состоянии оружия это просто великолепный результат. Стволы трех мушкетов и четырех пистолетов имеют такие раковины, что, к примеру, Антип не рискнул бы из них стрелять. Потому как разорвать может в любой момент.
Зато это объясняет, отчего у маронов так мало огнестрельного оружия. И это при том, что они уже сотню лет режутся с белыми, нередко захватывая мушкеты и пистолеты. Они просто выходят из строя из-за дурного с ними обращения. Причем очень похоже, что не просто так, а неизменно мстя новому владельцу за дурное обращение разрывами стволов. Редко кому повезет при этом остаться в живых, а уж не стать калекой и подавно.
– Сабли и нормальные стволы заберем с собой, остальное оставим здесь, – распорядился Антип.
– Может, ну его, оставлять в этих местах оружие? Давай лучше унесем от греха. Глядишь, железякам найдется какое применение. Ну или утопим, – предложил Родион.
– Нечего ерундой маяться, – отмахнулся Антип. – Найдет какой аспид, стрельнет, может быть, его же и приголубит. Так что пусть пользуются. Эй, дружок, ты по-английски говоришь?
Это уже к единственному оставленному в живых пленному. Тому самому, которому пистолетная пуля, пущенная Антипом, прилетела в плечо. Неудачно прилетела. Если он не помрет, то останется инвалидом однозначно. Свинец раздробил сустав. Кровь они, конечно, остановили и повязку наложили по всем правилам, как учили на занятиях и как делали это, спасая своих товарищей. Но кость и уж тем более сустав – это очень серьезно.
К чему такая забота? Так ведь нужно же было отправить весть братьям меньшим, маронам, чтобы они наперед думали, что делают. Правда, уже не раз отправляли с наказом не шалить. Но дураки никак не хотят переводиться.
– Немного говорю, – разлепив пересохшие губы, на корявом английском ответил негр.
– Вот и хорошо, – на чуть менее корявом английском произнес Антип. – Иди к своим и скажи, чтобы никогда даже не думали трогать русских егерей. Иначе вот так будет со всеми. Все, иди давай, пока собак на тебя не натравил.
– Стоило ли, Антип Петрович? – усомнился Федор.
– Этот все одно не жилец или калека, – отмахнулся старший. – Собираемся и в путь. Пообедали, итить твою налево.
– Ничего, Антип Петрович, я мясо успел прибрать, так что поедим на ходу, – задорно подмигнув, успокоил Родион.
– И то верно, – поддержал его Федор.
Вообще-то Ямайка остров не очень большой, но в гористой части даже грешные двадцать километров до Кингстона даются не так уж и легко. И не помогает даже кавказская закалка, потому как нередко приходится буквально прорубаться через плотные заросли тропического леса. Правда, все становится значительно проще, когда выходишь на хоженые маршруты. Но, с другой стороны, оно как бы и сложнее. Можно нарваться на засаду.
В Кингстон они добрались уже к обеду следующего дня, и на этот раз без приключений. Чему были весьма рады. Дальше их путь хотя и продолжился пешим порядком, зато двигались они уже по дорогам, полностью контролируемым англичанами. Ввиду этого уже к вечеру они прибыли на плантацию господина Лоурена, где в обмен на вознаграждение передали ему беглого раба.
Плантатор оказался достаточно любезен и предоставил охотникам ночлег. Утром в их распоряжение поступила легкая коляска, русской выделки. Такие завозились сюда редкими русскими торговцами, имевшими дело с господином Робертсом. Очень удобные экипажи, отличающиеся как легкостью, так и прочностью. А главное, их кожаный верх, хорошо защищающий во время дождя, складывался, что немаловажно в солнечную погоду, которая, к слову сказать, здесь преобладала. Кстати, кожаный верх можно было заменить на что-то более легкое, чтобы защититься от солнечных лучей. Все же под кожей было душновато.
Вот экипаж поднялся на очередной пологий взгорок, и впереди, километрах в двух показался поселок. Слева на холме стоит большой господский дом, выполненный в колониальном стиле. От основной дороги к нему ведет хорошо накатанное ответвление. Немного в стороне, отделенный от усадьбы парком с высокими деревьями, находится заводик по переработке сахарного тростника.
