— Допустим. Если и не убедил, то разъяснил правдоподобно. Теперь второе — какой тебе сейчас, после конца всего, в ней интерес? «Языков» после войны не ловят…
— Да кто ж тебе такое сказал? Как раз после войны самая работа и начинается. Полковой разведке «языки», тут ты прав, в мирное время без надобности. А главному командованию, контрразведке? Пораскинь мозгами. Вот и мне… Сколько всего интересного узнать можно: загадки неудачных операций, профессиональные секреты и методы, преломление наших акций в представлении противника, данные на их тайных союзников и невольных пособников… Золотое дно. Тем более что у меня некоторые неприятности намечаются, и Сильвия с Ириной весьма и весьма могут помочь из них выкрутиться. Все у нас, Саша, как у людей, с поправкой кое на какую специфику. Так договорились?
— А что мне теперь терять? И не таким занимались. Куда идти нужно?
— Не очень далеко. В Лондон. Ты по-английски как?
— Сам слышал…
— Не проблема. Я тебе пленочку прокручу, через два часа лучше Вебстера и профессора Хиггинса язык знать будешь. За два часа и на всю жизнь. Тоже польза. И остальное все объясню. Что сам про нее знаю. И если ты ее сюда приведешь, после короткой взаимополезной беседы со мной она свободна. Сможете принять ее в свою компанию. И не пожалеете…
— Ты Экзюпери читал? — внезапно перебил его Шульгин.
— Читал что-то. При чем он здесь?
— При том, что написал: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Ты, значит, ее выпотрошишь и повесишь отработанного «языка» мне на шею… И что дальше?
— Ну дальше… Если не понравится, можно ее обратно в Лондон вернуть. Снять матрицу и вернуть, пусть живет в рамках своей легенды. Она там, кстати, очень неплохо устроена. Вам и не снилось. А может, наоборот, она тебя так очарует, что с женой разведешься и сам в Лондон отправишься. Тут тебе полная свобода воли.
— Знаешь, Антон, не в обиду будь сказано, ты все-таки…
— Большая сволочь, хочешь сказать? Ну и скажи, не обижусь. Работа у меня такая, да и шкурный интерес. Как монах Варлам говорил: «Коль дело до петли-то доходит…» И ведь при всем при том я никого не неволю. Они, аггры то есть, честно признать, к вам таких благородных чувств не испытывали. А вы… Откуда столько «гуманизма» при ваших условиях жизни? Ладно, ладно, не заводись. Сам у вас пожил, знаю и понимаю. И ничего плохого в моем предложении нет, поразмысли только спокойно. Человека спасете, мне поможете, да и другие возможные последствия… Аггров уже нет, а они — Сильвия с помощниками — есть, и вдруг будут, как тот партизан, еще двадцать лет поезда взрывать? А?
Шульгин встал.
— Ладно, пока обратно ехать будем — подумаю. А как Ирина к ее появлению отнесется?
— Вот чего не знаю… Да и в чем проблема? Лично они незнакомы, хотя Сильвия о ней все, что положено, знает. Но когда мы с нее функцию снимем, глядишь, и подругами станут. Все-таки, как ни крути, коллеги и землячки в некотором роде.
— Ну-ну, — с остатком сомнения в голосе сказал Шульгин универсальную, когда нечего больше сказать, формулу. Раздавил каблуком окурок сигары, закинул за плечо ремень карабина. И, уже вставив ногу в стремя, спросил:
— А она действительно такая же, как Ирка, красавица?
— В другом несколько роде, но до невероятности интересная дама.
Шульгин кивнул, резким толчком бросил тело в седло, громко свистнул и с места послал коня в крупный галоп.
…Шульгин никогда не позволял никому догадаться, что он плохо разбирался в женщинах и даже опасался их. Он считал их существами, настолько от себя отличными, что искренне удивлялся, когда обнаруживал у них мысли и реакции, подобные своим собственным. Отчего и отношения с прекрасным полом строил, исходя из представлений, не слишком соответствующих реальности.
И, увы, ошибался гораздо чаще, чем натуры менее утонченные. Его женитьба, удивившая всех друзей явной бессмысленностью, тоже случилась вследствие психологического просчета, которым тогдашняя случайная подруга безошибочно воспользовалась и превратила в свой стратегический успех.
И вот сейчас, после неожиданного предложения Антона, Шульгин ощутил возможность реванша. Вооруженный опытом последнего года и близкого знакомства с женщинами разных веков и рас, он решил, что сумеет провести эту сексуально-дипломатическую партию с должным блеском и докажет всем, а прежде всего себе, что умеет не только стрелять от бедра и протыкать пальцем подвешенный на нитке лист фанеры.
К подготовке он подошел со всей необходимой тщательностью, усвоил и переработал полученную от Антона информацию. И очень быстро заподозрил форзейля в лицемерии. Прежде всего выходило, что в разговоре Антон явно и непонятно зачем приуменьшил исходящую от Сильвии опасность. И для себя лично в ходе операции, и для всей Земли в целом. С ее техническими возможностями и психологическим состоянием она способна наделать бед куда больше, чем непримиримые самураи, продолжавшие в дебрях тропических островов мировую войну через двадцать лет после капитуляции. Не планирует ли Антон перевербовать резидентшу аггров и заставить ее работать на себя? Но в каком направлении и в каком качестве? Ведь Шульгин по-прежнему не имел понятия о раскладе галактических сил и высшем смысле драки за контроль над Землей. Вполне ведь можно предположить, что картина войны на самом деле выглядит совсем иначе. А по некоторым намекам не исключено, что Антон подумывает о чем-то похожем на внутренний конфликт среди своих соотечественников. То ли борьба за власть, то ли…
Но, несмотря на все сомнения, отказываться он не собирался. Слишком ему надоела нынешняя бесцельная жизнь. Ему ведь по-настоящему не удалось поучаствовать ни в чем серьезном. За исключением последнего рейса на базу пришельцев. А все действительно увлекательные приключения прошли мимо. И насчет женщин Антон тоже угадал.
Полгода строгого воздержания кого хочешь выведут из равновесия, особенно когда рядом друзья еженощно уединяются с подругами, при взгляде на которых чувствуешь то, что и пацан, украдкой листающий «Пентхаус».
Конечно, занятия спортом, стрельбой и стипль-чезом отвлекают, но весьма и весьма недостаточно. Отчего и попивать по вечерам Сашка стал как бы чрезмерно…
С полученным заданием Шульгин познакомил только Андрея. Не скрывая посетивших его сомнений. Новиков поусмехался каким-то собственным мыслям, сказал, что придерживается того же мнения, и спросил, каким же образом Сашка намеревается Антона переиграть?
— Честно говоря, хрен его знает! Но ведь до сих пор мы их переигрывали? На вдохновении… С этим у них слабовато.
