– Может, продадим одну лошадь? – предложил Михай.
– Ага, и кто пешком потопает? – ехидно осведомился Чижиков. Топать ножками умопомрачительное расстояние не хотелось никому.
– Если не лошадь, тогда что-нибудь другое продадим, – не сдавался поляк, скорее всего из принципа.
– Верно, – поддакнул Михайлов. – Нету сил-моченьки муку от голода терпеть.
– Чево уж тут, – вздохнул Чижиков. – Терпеть надо, пока господин сержант чего-нибудь не придумает.
Я осмотрел потрёпанное войско и пришёл к выводу, что продать мы можем только самих себя. Ничего ценного при нас не имелось.
– Надо к кому-нибудь наняться, – произнёс Карл. – Предложим свои услуги в качестве телохранителей.
– Ничего другого не остаётся, – согласился я. – Только бы найти того дурака, что захочет нас взять. Зайду в корчму, пораспрашиваю.
Помог случай. Как водится: на ловца и зверь бежит. Из корчмы вышли двое: плечистый высокий шляхтич с наглым холёным лицом и дородный купчина – мрачный, в полном расстройстве чувств. Мы невольно стали свидетелями жаркого диалога.
– Пан Кмит, что же такое? Мы с вами так не договаривались! – жалобно причитывая, сказал торговец.
– Ничего не поделаешь, пан Борейко. Откуда мне было знать, что мой добрый друг, пан Матецкий, которого я привык почитать за старого холостяка, вздумает сыграть свадьбу и, конечно, позовёт меня на пирушку.
– Откажитесь. Передайте ему, что вы очень заняты.
– Если я откажусь, то навсегда потеряю друга, – сокрушённо покачал головой шляхтич. – Это выше моих сил, пан Борейко.
– А как же уговор, что вы будете сопровождать мой обоз до Вильно?
– Ничем не могу помочь, пан Борейко. Не судьба мне повидать нынче Вильно. Дружба важней всего. Ах, если бы вы знали, как славно мы когда-то рубились с татарами вместе с паном Матецким. Иисусе Христе – второго такого отчаянного рубаку стоит еще поискать!
– Езжайте на свадьбу, но оставьте хотя бы своих людей! – в исступлении прокричал купец. – Пусть они помогут мне добраться до Вильно. Шляхтич смерил его удивлённым взором:
– Вы в своём уме, пан Борейко? Мои люди потому и мои, что всегда находятся при мне. Где я, там и они. Странно слышать от вас такие речи.
– Тогда верните деньги, которые я по вашей просьбе уплатил вам вперёд.
– Какие деньги?! Я столько вёрст охранял ваш товар, а вы собираетесь лишить меня законной платы? Хотите, чтобы я пришёл на свадьбу лучшего друга с пустыми карманами и без подарка? – шляхтич как бы невзначай потрогал эфес сабли. Жест был красноречивей любых слов.
Пан Борейко застыл на месте, беспомощно открывая и закрывая рот. Больше аргументов у него не нашлось.
– Где мои люди? – зло произнёс шляхтич. – Наверное, всё ещё пьют и едят! Матка бозка! Они готовы набивать брюхо круглые сутки.
– За мой счёт, заметьте, – встрял купец.
Бедолага мог бы не тратить сил, пан Кмит не обратил ни малейшего внимания на его замечание. Он громко закричал, призывая на головы своих людей всевозможные кары того и этого света. Тотчас на крик из корчмы вышли с полдюжины гайдуков, что-то дожёвывавших на ходу. Они заседлали лошадей и ускакали вместе со шляхтичем.
Я решил не упускать выпавший шанс, подошёл к упавшему духом купцу и завёл разговор:
– Простите, уважаемый пан. Я случайно узнал о вашем затруднительном положении.
Пан Борейко нуждался в том, чтобы его пожалели, так что он благосклонно выслушал мои слова. Они упали на нужную почву.
– Этот негодяй, пан Кмит, взял деньги и не сдержал своего слова, – пожаловался купец. – Напрасно я на него положился.
– Кажется, я знаю, как можно помочь вашей беде, – я расправил плечи и изобразил из себя античного супергероя.
– Да? – недоверчиво протянул купец, рассматривая мои два метра почти богатырьской стати и остапобендеровской наглости. – И что вы предлагаете?
– То, что мне вполне по силам. Вы ведь собираетесь в Вильно? Пан Борейко кивнул.
Некогда польский город Вильно, а нынче литовский Вильнюс, перепавший соседям-прибалтам с барского стола бывшего Советского Союза, был нам по пути. Если купец рискнёт нас нанять, мы сразу решим несколько важных проблем.
– Если вам нужна охрана, могу предложить услуги моего отряда. Купец с подозрением посмотрел на мою грязную и рваную одежду.
– Могу я знать, с кем имею дело?
– Ваше право, конечно, но боюсь, что имя моё ничего вам не скажет. Замечу только, что я из шляхетского рода. Мои спутники тоже являются достойными людьми. С нами вы будете как у Христа за пазухой, – я старался говорить так же убедительно, как коммивояжёры, таскающиеся по квартирам с чемоданами ненужных простым обывателям вещей и, тем не менее зарабатывающих на том неплохой гешефт.
– А много ли вас?
– Всего пятеро, но каждый из нас стоит троих-четверых. Не прогадаете.
– У вас очень странный вид, – изрёк купец.
Ничего странного, посмотрел я бы на вас пан Борейко, доведись вам за какие-то несколько часов спалить мельницу, подраться со шляхтой и чудом избежать огненного крещения староверов. Моя улыбка была шире автомобильного радиатора:
– Не обращайте внимания. Мы стали жертвами обстоятельств. Знаете, в жизни бывают чёрные и белые полосы. У нас выдалась широкая чёрная полоса, – я стал 'грузить' поляка, чтобы он не слишком приставал с расспросами. Однако подозрительный купец не сдавался:
– А вы точно не дезертиры или того хуже – беглые холопы?
– Обижаете, пан Борейко, напраслину наводите. Если вас что-то смущает, скажите сразу – мы больше не станем досаждать. Ищите других охранников.
Я с обиженным видом вернулся к своим. Купец задумался. По всему выходило, что ему не больно хочется связываться с непонятными людьми, но и без охраны тоже никак. После продолжительных колебаний он всё же согласился нас нанять. Мы стали сговариваться об оплате.
– Если благополучно доставите мой обоз в Вильно, я заплачу два дуката.
– На каждого? Купец заморгал от моей наглости:
– Конечно, нет. На всех.
– Надо подумать.
Я прикинул: купец предлагал в переводе на наши деньги около шести рублей. Этой суммы хватило бы только на то, чтобы оплатить водный путь только двух из нашей компании. Маловато, конечно. Я поднажал, в итоге купец накинул ещё дукат и обещал кормить и поить за свой счёт.
Это известие приподняло всем настроение. Голодное существование уже успело надоесть хуже горькой редьки. Мы прошли в корчму, сели за стол, дождались, когда пожалует сам владелец – седой еврей с грустными как у умирающего лебедя глазами – и сделали заказ. Нам достались: гусь в сливах, вареники со сметаной и по чуть-чуть хмельного мёда.
