- Не стесняйтесь, Егор, угощайтесь.
Ну я и угостился... слегка. Пяток печенюшек и столько же шоколадных конфет слегка удовлетворили мое чувство голода.
- Может, супчику разогреть? - неожиданно предложил Блантер. - Жена с сыном вчера уехали в санаторий в Ялту, напоследок Нина мне целую кастрюлю моего любимого горохового супа с копченостями сварила. Чтобы не отощал, как она выразилась. А без них у меня, признаться, и аппетит что-то пропал. Кое-как похлебал сегодня днем, не знаю, сколько я его доедать буду.
- Ой нет, спасибо, я уже наелся, - ответил я, стараясь скрыть свое желание как минимум ополовинить эту самую кастрюлю. - Давайте я лучше пока текст для Марка Наумовича накидаю, ноты записать уже вряд ли успею.
С текстом я управился за несколько минут. Не успел отложить в сторону дорогую перьевую самописку, как в дверь позвонили - Бернес приехал даже раньше озвученного времени.
- Ну-ка, показывай, Мотя, своего вундеркинда! - приятным баритоном огласил всю квартиру гость.
Выглядел он вполне моложаво, жизнь в нем буквально бурлила, и не подумаешь, что через каких-то восемь лет любимец миллионов угаснет от рака легких. Кстати, не мешало бы его попросить со временем как следует заняться своим здоровьем, обозначив именно легкие как возможную мишень для атаки раковых клеток. Глядишь, и удастся продлить жизнь знаменитому артисту.
- Ага, это ты, значит, и есть? - ткнул в мою сторону указательным пальцем Бернес. - Очень приятно, Марк Наумович.
- Егор, - пожал я протянутую руку.
- Так, и что за песню ты хочешь мне предложить?
- Вот текст, а мелодию я могу наиграть на рояле. Но лучше давайте сначала я спою, чтобы вы знали, как должно звучать. Кстати, для себя я играю где-то на октаву выше, а для вашего голоса мы потом подберем тональность.
Бернес с Блантером переглянулись, изобразив характерную мимику для невысказанной фразы: 'Гляди-ка ты!', а я тем временем начал проигрыш. И мысленно помолившись, запел...
На парочку слушателей я взглянул, только отыграв последний аккорд. Матвей Исаакович, уже зная, что услышит, держал себя в руках, а вот настроение Бернеса резко изменилось. Если в квартиру старого друга он заходил на оптимистичной волне, с улыбкой, то сейчас словно постарел за пару минут лет на двадцать. Сгорбился, осунулся, глубокие морщины прорезались в опустившихся уголках губ...
- Да-а, - протянул он дрогнувшим голосом, - не ожидал.
- Вот-вот, - поддержал Блантер товарища, - и у меня было похожее чувство. А он мне еще затем несколько вещей исполнил, тоже весьма неплохих. Но конечно, 'Журавли' проняли до самых печенок.
- Так что, Марк Наумович, - прервал я их диалог, - попробуете спеть?
Бернес подошел к роялю, встал сбоку, держа перед собой листок с текстом, откашлялся.
- Ну давай, парень, рискнем.
С первого раза не получилось. Где-то посередине песни Бернес прервался, извинился, что в горле как-то резко пересохло, осушил участливо поднесенный Блантером стакан воды, и предложил начать заново. Со второй попытки, собравшись, отработал как надо, не хуже, чем на всем известной записи.
- Великолепно! Марк, эта песня должна стать твоей! - заявил композитор.
- Я не против, если автор разрешит мне ее исполнять, - слегка поклонился в мою сторону Бернес.
- Марк Наумович, я вас для того и разыскивал, что никого другого, кроме вас, не видел исполнителем этой вещи. Давайте я накидаю сейчас ноты...
- Так я уже все записал! - улыбнулся Матвей Исаакович, с видом победителя взмахнув листом с нотной записью. - Пока вы тут пели - я тоже не сидел сложа руки. Осталось только слова вписать. Можете сами это сделать, Егор.
Закончив с текстом и нотами, я решил, что пора бы уже, пожалуй, и честь знать. Но откланяться так и не успел. Бернес потребовал у Блантера налить ему водки, и меня тоже потащил за стол, на котором помимо графинчика тут же появилась закуска и бутылка лимонада.
- Тебе не предлагаю, еще возрастом не вышел, - сказал Марк Наумович, опрокидывая в себя стопку и закусывая хрустящим малосольным огурчиком.
Блантер, в отличие от товарища, пил мелкими глотками. Мне же пришлось довольствоваться откупоренной с легким дымком газировкой, хотя, пожалуй, от рюмочки я бы сейчас тоже не отказался.
- Откуда ты, парень, взялся? - спросил артист, расправившись с огурцом.
Пришлось повторять то, что я до этого рассказывал Блантеру. Бернес слушал с нескрываемым интересом.
- Неужели ты даже в музыкальной школе не учился?! Ну это просто фантастика!
- Думаю, надо заняться молодым человеком вплотную, - заявил Матвей Исаакович, в чьих глазах после рюмочки водки появился азартный блеск. - Нельзя пускать такой талант на самотек. Юноша совершенно не знаком с особенностями советской эстрады, на тебя, Марк, вышел благодаря случайному в какой-то мере стечению обстоятельств. Хорошо, у меня знакомый в ВУОАПе работает, и наш герой к нему как раз и попал.
Ага, не иначе, Блантер уже видит себя в роли моего импресарио, то бишь продюсера, директора и администратора.
- Э-э, Мотя, парнишка не так глуп, как ты думаешь, - сказал Бернес, разливая по второй. - Был бы дурак - не пошел бы оформлять песни в ВУОАП. Правильно я говорю, Егорка?
Я скромно пожал плечами, мол, вам виднее, и потянулся за колесиком сырокопченой колбасы.
- Не пойму, зачем тебе нужно железнодорожное училище, - продолжал Бернес. - Уверен, что твое призвание - музыка. Согласен, водить паровоз тоже нужное занятие, у нас в Советском Союзе все профессии почетны. Но если есть к чему-то талант - то его нужно развивать.
- И я о том же, Марк, - поддержал товарища Блантер. - Для консерватории молодой человек еще слишком юн, да и придется все равно сначала заканчивать музыкальное училище. И в него еще можно попытаться поступить. Забрать документы из железнодорожного и подать в музыкальное, а я уже позвоню, кому надо, думаю, проблем не возникнет, тем более что Егор неплохо знает фортепиано и даже нотную грамоту освоил.
- Вы думаете, стоит? - спросил я, внутренне ликуя. Могло сбыться мое заветное на данный момент желание, потому что помощником машиниста я себя не очень-то и видел в будущем. Вернее, совсем не видел. А вот музыкальное училище - самое то, тем более что я его заканчивал и в той жизни, кое-какой опыт уже имеется.
- Даже не сомневайся, - подвел черту Бернес, примеряясь к третьей рюмке. - Ну что, Мотя, по последней?
Мы чокнулись - они рюмками с водкой, а я стаканом с лимонадом - выпили, заели, и синхронно поднялись. Бернес как-то быстро обулся и скрылся за дверью, не забыв захватить листочек с нотами и текстом 'Журавлей', а меня Блантер попридержал.
