— Это случилось неожиданно для всех, но я думаю, мы справимся. А ведь вы, милая, очень хороши собой. Дайте мне только приодеть вас и чуточку заштукатурить ваши шрамы свинцовыми белилами! Я уж постараюсь, чтобы вы предстали перед двором как гордость семьи дель Гизов, а не ее позор. — Констанца озабоченно наморщила лоб. — Особенно если из Бургундии явится тетушка Жанна, а это вполне возможно. Война ее не остановит. Родственники Фернандо со стороны отца уверены, что имеют право являться при каждом случае и критиковать мои распоряжения. Вы познакомитесь с ними попозже.
— Не хочу! — Аш замотала головой. — Я возвращаюсь в Нейс. Сегодня же.
— Ни в коем случае! Не раньше, чем платье и все прочее будет готово к венчанию.
— Ну смотрите… — Аш пошире расставила ноги под пышными юбками и уперла руки в боки. Узкие нижние рукава угрожающе затрещали по швам на плечах.
Наметочные нити лопнули.
Голубой бархат выскользнул из-под свободного пояса и обвис вокруг талии. Золотой поясок перекосился. Рогатый колпак с пышными валиками надо лбом и на висках съехал на сторону.
Аш шумно сдунула облачко вуали, порхнувшее ей на глаза.
— Дитя… — голос Констанцы дрогнул. — Ты похожа на мешок зерна, перетянутый веревочкой.
— Ну так позвольте мне ходить в камзоле и штанах!
— Нельзя же венчаться в мужской одежде!
Аш не сдержала озорной ухмылки:
— Скажите это Фернандо. Я не стану возражать, если он наденет юбку!
Годфри Максимиллиан, сложив руки на животе, оглядел своего капитана и, весьма неосмотрительно, высказал вслух свои мысли.
— Я и не замечал! В платье ты совсем маленькая!
— Зато на поле боя высокая, чтоб тебе пусто было! Ладно, хватит. — Аш, гримасничая, оттого что шпильки выдирали волосы, сорвала с головы чепец вместе с вуалью.
— Вы не можете уехать так сразу! — взмолилась Констанца дель Гиз.
— А вот увидите, — Аш прошагала через комнату, волоча за собой все юбки, подобрала с полу мокрый плащ Годфри и накинула на плечи. — Уходим. Годфри, ты привел вторую лошадь?
— Нет. Только свою кобылу.
— Паршиво. Поедешь у меня за спиной. Леди Констанца, мне очень жаль… правда, — Аш помедлила и послала маленькой женщине ободряющую улыбку, с удивлением обнаружив, что искренне сочувствует ей. — Правда, мне надо повидать своих людей. Я вернусь. Мне придется вернуться! Раз уж император Фридрих сделал мне такой подарок, я не могу не выйти замуж за вашего Фернандо!
У ворот Кельна возник спор: дама, без головного убора, в сопровождении священника?! Аш осчастливила стражников парой монет и парой слов, понятных каждому солдату, после чего их быстренько выпроводили за ворота, приняв, к некоторому ее смущению, за шлюху с сутенером.
— Ты не хочешь сказать мне, что тебя тревожит? — через плечо спросила она у Годфри часом позже.
— Нет. Без крайней необходимости не хочу.
От дождя дорогу так развезло, что путь до Нейса занял два дня вместо одного. Аш медленно закипала. Лошадь спотыкалась в глубоких колеях, полных жидкой грязи, пока она не сдалась и не купила еще одну конягу на ферме, где они с Годфри провели ночь. На другой день они ехали сквозь пелену дождя, пока ветер не донес знакомую вонь военного лагеря.
— Почему это, — рассеянно спросила внезапно помрачневшая Аш, — я знаю сто тридцать семь названий разных конских хворей? Давно пора придумать что-нибудь понадежнее. Шевелись, скотина!
Годфри натянул поводья, поджидая ее.
— Как тебе понравилась жизнь на женской половине замка?
— Полутора дней хватит на всю жизнь. — Гнедой мерин снова замедлил шаг, воспользовавшись рассеянностью всадницы. Аш почувствовала ветерок и устремила взор на север, где в облаках мелькнул клочок голубого неба. — Я привыкла, что, когда вхожу в помещение, на меня смотрят. Нет, не то… В покоях мадам Констанцы на меня тоже смотрели, только по другой причине! — Ее глаза задорно блеснули. — Я привыкла командовать, Годфри. В лагере на меня как смотрят: «Аш, что делать дальше?» А в Кельне как? «Что это за противоестественное чудище?»
— Ты всегда была своевольным поросенком, — заметил Годфри. — И, если подумать, никогда не была слишком естественна.
— Потому-то ты, должно быть, и вытащил меня от монахинь?
Годфри огладил бороду и подмигнул ей:
— Я люблю странных женщин.
— И это говорит целомудренный священник!
— Если твоему отряду нужны чудеса и милость Божья, лучше молись, чтобы я и дальше оставался целомудренным.
— Чудеса мне сейчас нужны как никогда! До Кельна я все думала, что император пошутить изволил. — Аш воткнула пятки в бока мерина, напоминая, что хоть ковыляя, но двигаться все же надо. Дождь почти прошел.
— Аш… ты в самом деле готова пойти на это?
— Еще бы! Констанца носит на себе жалованье отряда за две кампании!
— А если отряд будет недоволен?
— Если они чем и будут недовольны, так это что я не дала им в последней переделке взять пленников, за которых могли заплатить выкуп. Готова поспорить, они будут собачиться на меня целый месяц. Зато когда я скажу, что выхожу замуж за денежный мешок, меня на руках будут носить. У нас ведь теперь будут свои земли! Если кто и недоволен, так только ты, Годфри, и не хочешь сказать мне, в чем дело.
Они развернулись друг к другу, меряясь взглядами: удивительная властность юной женщины и сдержанная тревога священника.
Он повторил:
— Только если это станет совершенно необходимо.
— Годфри, иногда ты настоящая богоданная заноза в заднице! — Аш откинула мокрый капюшон. — Ну ладно, давай проверим, удастся ли собрать всех командиров копий в одном месте в одно время.
Перед ними уже маячила юго-восточная стена временного лагеря императора, составленная из иноземных фургонов на огромных колесах, стянутых для надежности цепями. Вода стекала с крыши по кованым пластинам, укрепленным на бортах и уже покрытых красноватым налетом ржавчины. note 15
За стенами железнобоких телег сверкала радуга геральдических знамен и мокрых штандартов. Полотняные конусы полосатых шатров обвисли вокруг центральных столбов: мокрые веревки всегда растягиваются. Когда они подъехали к воротам, в лицо Аш хлестнул короткий ливень. Прошло добрых пять минут, прежде чем съежившиеся под плащами стражники заметили прибывших.
Эвен Хью, проскользнувший в ворота вслед за ними с куренком под мышкой, застыл на месте, обалдело уставившись на Аш:
— Капитан! Привет, капитан… милое платьице!
Аш проехала мимо линии телег и палаток, надменно глядя прямо перед собой. К ней подбежал Антонио Анжелотти; тонкие белые пальцы перемазаны толченой серой:
