На подходе к Суздалю его армию никто не встречал.
С одной стороны это обнадеживало, говоря о том, что сил у братьев мало. С другой - печалило. Заниматься долгой осадой или штурмом Диме не хотелось решительно. Потому что эта забава могла вылиться либо в очень большие расходы на кампанию, либо изрядные потери личного состава далеко не такого бездонного, как хотелось бы. А люди ему сейчас были намного важнее денег. Особенно те, которые доверяли ему, демонстрируя и словом и делом свою преданность.
Как несложно догадаться - ворота города были закрыты.
- И что ты собираешься делать? - Поинтересовался Энрико.
- Брать город, - пожал плечами Дима.
- Но как?
- Пока не знаю. Хм. Отче, - обратился он к митрополиту. - Какие у тебя отношения с настоятелями местным монастырей? Ну, вон того, например. Он ведь прикрывает подъезд к воротам.
- Что тебе нужно от них?
- Лояльность. Не хочу, чтобы братья-монахи ударили в спину моим людям.
- Я сегодня же навещу настоятеля.
- Добро, - кивнул Дмитрий и, решив, что несколько дней они все одно здесь пробудут, приступил к организации полевого лагеря для своей небольшой армии. В конце концов, подражает он Древнеримскому легиону или нет? Легенду нужно кормить свежей пищей, чтобы поддерживать ее актуальность. Да и шанцевый инструмент имелся. Отчего бы не порезвиться? А то еще кто ночью нападет - очень неприятно будет проиграть кампанию из-за такой опрометчивой неосторожности.
Переговоры с монастырем затянулись.
Сложность заключалась в том, что сдать позиции-то он мог. Но Дмитрий уйдет, а монахам здесь жить. И идти на столь демонстративное предательство они не могли. Боялись.
Утром третьего дня, весь этот цирк с переговорами завершился самым банальным образом - к городу подошел отряд Тверского князя. Разумеется, не полное исполчение княжества, а только лишь его дружина, да небольшое количество охочих из городовых полков. Суммарно чуть больше двухсот пятидесяти дружинников вышло. Конных, разумеется. Важным моментом было еще и то, что почти все, отъехавшие из Москвы при Дмитрии дружинники да бояре также прибыли с Василием Михайловичем Тверским. У них был зуб на своего старого князя.
При виде подкрепления в городе сразу оживились.
- Сколько войск в Суздале? - Поинтересовался Великий князь у митрополита.
- Я не знаю, - пожал он плечами.
- Что, тебе не сказал настоятель?
- Он не знает, сколько войск в городе.
- Скажи, а как бы он поступил, твердо зная, что я возьму город? Упорствовал бы?
- Вряд ли.
- Значит, он уверен, что я города не возьму. Ведь так? Ну же, не отводи глаза.
- Да, он считает, что ты постоишь под стенами города, да и пойдешь восвояси. Людей для приступа у тебя мало. А механизмов метательных и вовсе нет.
- Хм. Думай сам, я в церковные дела вмешиваться не хочу, но, на мой взгляд, не зная, какими войсками располагает город, оценивать шансы очень опрометчиво. Он либо дурак, либо хитрец. Ладно... - Прервал диалог Великий князь и задумчиво посмотрел на городские ворота.
Совершенно очевидно, что после поражения на Клязьме, братья послали за помощью в Тверь, надеясь на объединение усилий. О том, какие потери понес Великий князь, они не знали и, вероятно, ожидали, что второго удара он не выдержит. Сейчас же сложилась уникальная ситуация, когда Дмитрий мог легко разбить каждого по отдельности и даже, пожалуй, их объединенное войско. Если, конечно, его выстроить с одного фронта. Сейчас же, атаковав, к примеру, Тверское войско, Дима подставлял тыл под удар из Суздаля. И наоборот. Очень неудобно и опасно.
- Может быть, нам стоит отойти? - Поинтересовался Энрико, который также все понял.
- Это сильно ударит по вере моей пехоты в себя. Нет. Нужно решительно бить врага.
- Но как? Ты же понимаешь, что победа может достаться тебе очень дорого.
- Понимаю. Это риск. Но мне нужно работать на репутацию. Сдам назад сейчас - люди перестанут верить в мою звезду.
- Не понимаю я тебя... - покачал Энрико головой.
- Не страшно. Может позже. Ты со мной?
- С тобой? - Усмехнулся Энрико. - Конечно. У меня просто нет выбора.
- Хорошо, - кивнул Великий князь и начал распоряжаться.
Не прошло и пяти минут, как московская пехота организованно выступила из лагеря. Быстро построилась и под мерный барабанный бой пошла вперед. Прямо к Тверскому войску. Дмитрий выстроил своих пехотинцев довольно рискованно. Пикинеры встали в одну линию, заняв фронт в полторы сотни метров. Лучники небольшими отрядами, в две шеренги, разместились сразу за плечами пикинеров, занимая совокупно весь фронт с небольшими разрывами.
Прорвать такой строй можно? Конечно.
Однако Великий князь рассчитывал на то, что Василий Михайлович спешить не станет и построит своих людей привычным для тех лет манером. То есть, сформировав из кавалерии две линии, идущие одна за другой. Так поступали повсеместно как в Западной Европе, так и на Руси при наличии должного количества всадников. Плотное, глубокое построение, характерное для кирасир XVIII-XIX веков просто еще не придумали. А тот эпизод на Клязьме, когда Константиновичи отправили вперед фактически глубоко эшелонированную толпу всадников, было продиктовано излишней самоуверенностью и бурной эмоциональной реакцией братьев. Психанули.
За пехотой встали кирасиры двумя отрядами. И отряд венецианцев в центре конной линии. Все-таки тяжелая итальянская кавалерия за счет тяжелых коней на голову превосходила дружинников. Она была способна уверенно выступать против них в пропорции один к двум, а то и один к трем.
Василий Михайлович Тверской изрядно опешил от того, как слаженно действовал его враг, выстраиваясь и подготавливаясь к бою. Но собравшись с духом, приступил к своим обязанностям. Все происходящее на поле боя ему не нравилось радикально. Начиная с удивительной слаженности действия московских войск и заканчивая лагерем да добрыми доспехами, что сверкали у большинства пеших и конных.
Но вот наступила небольшое затишье. Обе стороны изготовились к бою и ждали только отмашки. Посему, Тверской князь, прихватив с собой несколько ближних бояр, поехал ближе к строю противника. Поговорить. Традиция требовала этого ритуала, да и посмотреть на Московского князя очень хотелось. А то ведь сказок разных уже масса ходило. А ну, как и связываться не стоило?
- Доброго утра, - спокойным голосом Великий князь, когда они сблизились.
- Доброго? Ну, пожалуй.
- Зачем ты пришел сюда?
- Примирить вас. Хан вручил тебе ярлык на Великое княжение. Ни я, ни братья не оспариваем слово хана. Да и ты делом показал свое право на Владимирский престол.
- Братья оскорбили мою жену, сына и войско, после чего трусливо сбежали с поля боя. Я должен взыскать с них долг.
- Ты хочешь их убить?
- Только Дмитрия. Остальных выпороть прилюдно.
- Они же родичи твои. Умерь свою злость. Ты молод и вспыльчив. Сейчас ты можешь сделать то, о чем потом станешь жалеть.
- Полагаешь, мне придется жалеть о данном слове? - Удивленно повел бровью Великий князь.
- Может и так. - Кивнул Василий Михайлович. - Они совершили ошибку и поплатились за нее. Сказывали мне, что на Клязьме они более половины войска сложили. Много ли убили у тебя?
- Двоих.
- Двоих? - Искренне удивился Василий Михайлович.
- Да. Еще семерых перевязали. Мне сказывали, что один из них не выжил, другой увечным остался, а остальные через неделю-другую в строй встанут.
- Этого не может быть...
- Я предлагаю проверить, - благожелательно произнес Великий князь. - Ты ведь все равно отсюда просто так не уйдешь. Да и должок вернуть за подсыл убийц нужно. Или ты думаешь, что я все простил и забыл? Отнюдь. Я никогда и ничего не забываю. Ни хорошее, ни плохое.
- Убийц подсылал не я, - нахмурился Василий Михайлович.
- Ты был в курсе дела и не помешал. Ты хотел моей смерти. А то, что зачинщиком, скорее всего, был Ольгерд, к делу не относится. Или я ошибаюсь, и этот литвин к делу не имеет никакого отношения?
- Имеет, - продолжая хмуриться, произнес Василий Тверской.
- Вот видишь. Он подставил тебя под удар, а сам постарался остаться в стороне. Ему выгодно, чтобы мы передрались.
- И ты, зная это, все равно, хочешь продолжить борьбу с Константиновичами?
- Противоречия нужно разрешать. Они признают мою власть только тогда, когда у них иного выбора не будет.
- Но ты же обещал им такое позорное наказание!
- У них всегда есть шанс прийти ко мне и покаяться. Я ведь не зверь какой. Все пойму. Не бесплатно и не просто так, но ничего запредельного от них требовать не стану.
- А я?
- А ты, либо уходи, либо принимай бой. Лишний крови мне не нужно. Но если потребуется для дела - я пойду до конца, не сомневаясь и не переживая. Решай сам. Но если ты в скорости не покинешь поле боя, я нападу. Мне не выгодно это стояние.
