— Вы — руководитель?
— Я старший кадровик, — сказала она, не поворачиваясь. — Персонал-референт. Луиза Даниловна Шоц. Вашим руководителем будет один шикарный мужчина. Ну, если вы ему понравитесь, конечно.
Она провела телефоном, открывая внутреннюю дверь офиса, затем мы миновали небольшой холл, открыли ещё одну дверь и вошли внутрь. Внутри обнаружилось просторное помещение, занимавшее почти весь флигель — в некоторых мирах применяли англицизм “опенспейс”. Причём интерьер с золочёными завитушками и строгий мундир выдавали в заведении контору состоятельную, близкую к финансовым потокам. Это показалось хорошим знаком на пути к политическим элитам.
Рядом со входом была кухонная зона, у которой крутился молодой жилистый паренёк. Пара истёртых диванчиков, на которых сидела тройка господ. Дальше — зона, на которой сидело двое тучных господ в расстрёгнутых пиджаках, неторопливо попивавших кофе. Дальше были рабочие столы с рихнерами, бОльшая часть из которых пустовала. За одним из них с огромным, в полтора метра диагональю, экраном восседала полная женщина предпенсионного возраста, а на экране крутились разноцветные шарики, вспыхивающие звёздочками.
Мне вспомнилось, как однажды, примерно пять-шесть жизней назад я уничтожил мир путём доведения всех его жителей до предельной стадии игровой зависимости.
— Фаина Анатольевна, где шеф?
Не оглядываясь и не прерывая игру, женщина указала куда-то в середину зала. Немного покрутившись в лабиринте столов и перегородок, мы оказались в углу помещения. Луиза Даниловна шагнула в проход между перегородками… И тут же отшатнулась назад. Я же по инерции шагнул вперёд — и тут же перед моим носом пролетел, врезавшись в мишень на стене дротик от дартс.
— Осторожнее, сударь, — послышался голос. — Кого привела, Луиза?
— Ещё один. Циммер.
Посреди свободного пространства между столами стояли двое: худой, небритый парень чуть старше меня и высокий, плечистный, но худой мужичок в очках с лихо закрученными усами. Внешне он напоминал атлета викторианской эпохи. Остановился, перебирая в руке дротики для дартса, пытливо поразглядывал меня. Затем спросил Луизу.
— Что думаешь?
— Откуда я знаю? — фыркнула кадровичка. — Я с ним ещё не беседовала. Первый раз вижу.
— Так он же твой? — нахмурился начальник.
— В каком смысле?
— Ну, твой родственник, знакомый, что-то в этом роде?
— Нет, конечно. По вакансии, через дворянский дом. Он сын Валентины Циммер, известной галеристки. В досье написано, что отчислен из Верх-Исетского филиала Камнерезного.
— Социалист? — начальник прищурился.
Я не знал правильного ответа на вопрос, поэтому решил брать быка за рога.
— Циммер Эльдар Матвеевич, — я подал руку для рукопожатия. — Девятнадцать лет, холост, вредные привычки отсутствуют. Отчислен по причине неуспеваемости. В политических партиях не состою.
— Ещё бы ты состоял. Дворяне не состоят в партиях, они ими управляют, — усмехнулся начальник и представился. — Кучин Корней Константинович. Начальник Отдела Особых Поручений. Знаешь уже, чем мы занимаемся? На.
Он не глядя пересыпал дротики в руки Луизе, обхватил меня за плечо и повёл между рядами.
— Очевидно, особыми поручениями? — предположил я. — Государственной важности.
— Ну, государственной важности у нас занимается московская канцелярия. Взаимодействие между ведомствами и канцеляриями — это к ним. А мы — подмосковный. Почти все дворяне московского Дома проживают или имеют крупные дачи и поместья в Подмосковье. Мы занимаемся, главным образом, частными поручениями влиятельных родов, доставкой предметов ценности, передачей частной переписки между домами. Так, вот, знакомься. Серафим Сергеевич и Аркадий Сергеевич. Владислава Рафиковна…
Он продолжил сыпать именами-отчествами, я разглядывал лица. Почти все в районе сорока лет, всего пара женщин, все смотрели на меня с долей удивления и презрения. В основном все занимались безделицей: неспешно заполняли какие-то отчёты на рихнере, играли в примитивные игрушки, беседовали. Только один раз кто-то пробормотал про запрос, неспешно подхватил сумку и направился к ожидавшему его у входа крепкому приставу.
— Запоминаешь? — спросил он, когда был представлен уже десятый коллега, и я окончательно запутался.
— Нет, — признался я.
— Ну и правильно. Всё равно — вряд ли будешь видеть чаще, чем пару раз в месяц. К командировкам, получается, готов?
— Разумеется, — я кивнул.
— Процент сечения сенситивности?
— Пять и два, — вспомнил я слова матери.
Будущий начальник хмыкнул и руку с плеча убрал.
— Плохо.
— Почему?
— Потому что сильно высокий. Тебе тут наскучит, сбежишь поступать на сенситива.
— Вот и посмотрим, — пожал я плечами. — Работать готов и без специального образования.
Корней Константинович толкнул меня к большому столу, стоящему напротив окна. Экран рихнера был инкрустирован драгоценными камнями и покрыт сусальным золотом. Видимо, чтобы всем было понятно, что это место руководителя.
— Ну-ка, покажи ведомость из университета.
Порывшись в бумагах, я выудил тот самый листок, распечатанный в канцелярии. С минуту Корней Константинович что-то бубнил себе под нос, потом подвинул лист обратно. Последовал яростный стук по клавишам, пара энергичных ударов на “Ввод”, и из принтера бесшумно вылезло несколько бланков.
— Садись. Пиши заявление и заполняй анкету. Сенситивные нам нужны. Четверть всех доставок — матрицированные предметы, сам понимаешь, нужен особый подход. Две недели квалификационные курсы, тебе повезло — как раз успеешь на поток, если сдашь, затем — месяц испытательного срока. За испытательный — две-три командировки, в том числе одна зарубеж. Сопровождают или свои из службы приставов или можно крепостных — камердинеров там, мажордомов, мы их оформляем на полставки. Ещё мы тут вводим систему рейтингов и работы через заявки… Игроизация рабочего процесса, так её за ногу.
Дальше следовало описание условий работы. Брали меня стажёром подпоручиком с месячным жалованием двести десять рублей, при этом после испытательного, с учётом премий и командировочных сумма могла вырасти вдвое-втрое. Анкету заполнял длинную, на некоторые вопросы, например — “болели ли тропическими заболеваниями в детстве?” и “имеете ли опытъ управления летательными средствами?” я правильного ответа не знал. Нет, конечно, вертолётом и даже истребителем управлять приходилось, но так много жизней назад, что вряд ли могло пригодиться. В графу “крепостные, готовые к совместнымъ командировкамъ” вписал Исидора Васильевича Макшеина, после чего страницу пришлось переписывать — никаких “Васильевичей” у крепостных не было, а отчества до сих пор заканчивались на “-ев”.
— Ну, всё. Кандидатур приличных пока меньше, чем вакансий. Поэтому если тебя утвердят, то сразу группу на обучение и отправим.
— Когда?
— Со следующего понедельника. Да, забыл сказать — по рукопашному бою у тебя стоит тройка. Это очень плохо. Нужно за месяц с небольшим поднатаскаться. Если не сдашь после квалификационных — приму, но испытательный рискуешь не пройти. В курсы это не входит, потому ищи тренера самостоятельно.
— А рукопашка зачем? — на всякий случай уточнил я.
Корней Константинович странно крякнул.
— Думаешь, почему у нас текучка такая? Потому что драться придётся. И не раз. Частные спецназовцы из опальных родов о-очень любят за нашим братом охотиться.
Он посмотрел с характерным прищуром, наверное, подозревая, что я попрошу заявление обратно. Но я в ответ холодной кивнул и протянул руку для прощания.
— Рад знакомству, Корней Константинович. Буду ждать извещения. Меня проводят?
— Ишь какой! Луиза, проводи!
Пирсингованная кадровичка метнулась ко мне, на ходу доставая из кармана сигареты.
— Не куришь? — спросила она, тоже перейдя на “ты”.
— Нет.
— Молодец. А невеста есть?
— Скорее нет, чем да, — я ответил обтекаемо.
— Тоже хорошо! — в её глазах сверкнул озорной огонёк.
