левкасчик.
Сейчас Иоаким сидел с князем на завалинке у избы вершиловского старосты и обдумывал его предложение. Предложение было необычным. Как зарабатывала себе артель на жизнь? Всё просто: идёшь из села в село, из города в город и предлагаешь в церквях, монастырях и соборах свои услуги, демонстрируя несколько написанных артелью икон как образец своих возможностей. Договариваешься об оплате и, помолившись, начинаешь работать.
Княжич предлагал иное. Он построит для них просторный дом с отдельной комнатой для приготовления красок и отдельной комнатой для письма. Построит каждому дом или один большой на всю артель и приставит к ним женщин, чтобы те обстирывали их и готовили еду. Писать они будут только иконы. Отвлечёт их княжич только раз, когда артель плотников построит в Вершилове настоящую церковь со звонницей и куполом. Денег на всё необходимое для изготовления красок Пожарский будет давать отдельно от уговорённого помесячного заработка. Еда и услуги женщин – тоже за его счёт. Платить он им будет по четыре рубля в месяц на всю артель, а внутри артели они могут делить заработанное, как захотят.
Вечные бродяги, они не привыкли к оседлой жизни. Здесь же уют, забота и очень приличные деньги.
– Что же с теми иконами, княже, ты делать станешь? – почти согласился знаменщик.
– Хочу, чтобы в каждом дому у отцовых крестьян были красивые лики в красном углу. Хочу, чтобы в храм наш Вершиловский со всей губернии народ шёл помолиться и на работы ваши полюбоваться, – улыбнулся Иоакиму боярич.
Вот сидел перед ним обычный отрок, а улыбнулся и взглянул иконописцу в глаза, и словно патриарх того по волосам погладил.
– Хорошо, княжич, благое это дело, когда в каждом дому лик святого есть. Только если всегда сидеть на одном месте и не видеть икон чужого письма, то и совершенствоваться не сможешь, погрязнешь в копировании, – высказал сомнение Иоаким.
Пётр Пожарский утвердительно кивнул.
– Правильно говоришь. Какой же выход?
– Надо нам время от времени хотя бы в Нижний Новгород или Владимир выбираться.
– Нет проблем; пока тут дома строят, можете в Нижний Новгород съездить, лошадей дам, подводу дам, денег на еду и на всё, что для красок нужно, дам. Скажите, сколько надо, и собирайтесь.
– Что ж, по рукам, княже. Думаю, не пожалеешь ты о своей затее.
– Образ Богоматери Одигитрии Дионисия видел ли?
– Как не видеть, княже, и Богоматерь, и фрески его в Ферапонтовом монастыре на Белоозере имел счастие лицезреть.
– Сможешь ли повторить сию работу Дионисия? – Пётр перекрестился.
– Что один человек сделал, второй всегда повторить сможет, – спокойно и уверенно в себе проговорил знаменщик.
– Добро. Как вернётесь из Нижнего, с неё и начинайте.
Пётр Пожарский стоял на взгорке возле церквушки села Вершилово и оглядывал окрестности вместе с четырьмя артельными старостами. Трое были плотниками, один – печник.
– Ну, что, косопузые, – улыбнулся княжич, – слушайте мою хотелку.
То, что плотников сейчас называют косопузыми, бывший генерал узнал только сегодня. Пришёл к нему староста вершиловский Игнашка Коровин и сообщил, кланяясь, что косопузые и печники сегодня к полудню прибудут.
– Какие такие косопузые? – не понял Пётр.
– Эх, боярич, да ты не знаш. Плотников так кличут. Они топор за поясом на пузе носят, их и перекашиват, вот тебе и косопузые.
Плотники подошли поближе.
– Смотрите. Тут, возле этой церкви, мне нужен храм с тремя куполами и колокольней. Сможете?
– Сможем, княжич, не впервой. Скажи, сколько саженей в высоту, сколько в длину и ширину, – переглянулись старосты.
– Не знаю. Но чтобы сто человек в тот храм могло на службу поместиться без давки.
– Понятно, княжич, сделаем. К весне на Пасху должны закончить.
– Замечательно, – порадовался Пожарский. – Теперь второе. Мне нужен терем в два этажа, вот здесь, где мы стоим. Думаю, саженей десять в длину и столько же в ширину.
– И это не чудо, сделаем, – уверенно закивали головами плотники.
– Подождите, не закончил ещё. Прямо в центре должна быть круглая печь на всю высоту, а терем должен быть разделён на горницы так, чтобы в каждой горнице был кусок этой круглой печи. Понятно ли? Я потом на бумаге нарисую.
– Хитро! – присвистнул староста печников. – Не делал такого, да и не слыхивал. А ты, княжич, откуда про такую печь узнал?
– Есть такая страна на западе, Голландия называется, так вот там такие печи и кладут, и называются они из-за этого голландки. – Пётр не знал, существуют ли уже в Голландии эти печи, но по-другому свои знания объяснить не мог.
– Хитро, – повторил печник. – Голландки, – попробовал он на вкус новое слово. – Ничё, если на бумаге изобразишь, смогём, чай не дурней басурманов.
– Смотрите, – снова обратился Пётр к плотникам, – вот там, справа от новой церкви, которую вы построите, должен появиться дом длиною в тридцать сажен, шириною в восемь сажен и в два этажа, с двускатной крышей. Внутреннее устройство я вам потом тоже нарисую. Это будут кельи нового женского монастыря.
– Сурьезная работа, только и с ней справимся, – за всех ответил самый здоровый косопузый.
– С другой стороны построите еще одно здание, как бы закрывающее площадь. Это будет школа.
– Ого, – синхронно огокнули плотники.
– Там будет несколько горниц, и в каждой горнице должна быть печь, так как дети будут учиться зимой.
– Чему же ты детишек учить станешь, княже? – печник хитро улыбнулся. – Всех в монаси, что ль, определишь?
– Грамоте, книжки читать, письму, цифирям разным, языкам басурманским, плотницкому делу, печному делу, кузнечному делу, воинской науке, корабельному делу, – серьёзно ответил Пожарский.
– Не много ли для мальцов? – не поверили все хором.
– Учиться будут с семи лет и до семнадцати. Десять лет, – ещё больше испугал их бывший генерал.
– И кто же это за них десять годков платить станет? – не поверил опять печник.
– Бесплатно всё, – пожал плечами княжич.
– Бесплатно, – хлопнул себя руками по ляжкам один из косопузых.
– Да, учить буду бесплатно, а учителям платить буду, – окончательно вогнал в ступор строителей Пожарский.
– А возьмёшь ли мово сынка в учёбу, княже? – нашёлся первым печник.
– Переезжай в Вершилово. Строй себе дом. Работы для вашей артели я на десять лет вперёд найду. Тогда, как школу построите, так и веди своего сына на учёбу, а если сам грамоте не разумеешь, то будут уроки и для взрослых, по вечерам. Вечерняя школа.
– Да врёшь ты все, княже! – не выдержал печной мастер.
– Ну, ты полегче, дорогой. Всё ж с князем разговариваешь.
Печник бухнулся на колени:
– Прости, князь-батюшка, задел ты меня. Не доводилось мне до сего дня ангелов вживу видать. Показывай, где дом строить.
– Хорошо. Теперь про дома. В четыре стороны от площади будут дороги. Вот на каждой дороге друг напротив друга, с обеих сторон, на расстоянии двадцати сажен, и стройте дома. По десять с каждой
