их подхватывают пробегающие мимо. Многие из таких помощников вскоре падают рядом, подкошенные близким взрывом.
Эмиль не замечает их, он идёт сквозь поток неведомо откуда взявшихся жителей этого мёртвого города. Стрелять. Стрелять в первого попавшегося человека в форме. Неважно в какой. На ходу он срывает с себя китель, оставаясь в свитере. Из-под обломков горящего здания выбирается девушка. Её некогда белое платье перепачкано кровью и сажей, ноги изуродованы и не шевелятся. Обрывая кожу об обломки, она ползком пытается спастись от ужаса пожара. Эмиль перешагивает её, словно в трансе он следует туда, откуда летит с воздуха смерть. Его хватает за плечо дряхлый старик, кажется, что только тронь и тело его осыплется прахом.
— Эй ты, помоги! Помоги мне вынести её!
— Беги отсюда. — Эмиль отталкивает старика, желая продолжить путь.
— Что ж ты, творишь, гад! Это же ваши палят! Ваши палят! Помоги мне, она моя внучка!
Эмиль смотрит в лицо старика, оно кажется знакомым. Словно лицо Агнессы и Отто слились воедино.
— Хорошо. — Эмиль прячет пистолет и подхватывает девушку. Она потеряла сознание. — Куда?
— Я покажу. За мной.
Стараясь не упустить в нарастающем хаосе фигуру деда, Эмиль несётся по пылающим улицам. Внезапно он обнаруживает себя в едином потоке людей, которые явно идут к одному месту. Крики и плачь толпы, наконец-то перебивают визг разлетающихся всюду осколков. Эмиль смотрит то на мелькающую в огне взрывов спину старика, то на девушку, то на случайные лица вокруг. Даже не смотря на творящееся вокруг в этих лицах читается надежда. Не замечая как, Эмиль оказывается на крыльце какого-то здания, но из-за дыма невозможно разглядеть какого. Чьи-то руки принимают у него девушку. Только теперь он замечает, что это не девушка…ребёнок. Совсем малютка, ей нет и десяти. Люди нахлынывают потоком. Он принимает из рук детей, помогает занести раненых. Сотни и сотни, до онемения в конечностях он тащит их к этому крыльцу. Невидимые в дыму руки принимают их, занося за тяжёлые двери. Поток резко пропадает. Эмиль отдыхивается, стирая с лица пот, и вдруг осознаёт кристальную тишину. Обстрел прекратился. Лишь где-то вдали слышен рёв сотни моторов. Он приближается словно со всех сторон. Лётчик садится на холодную ступень с тысячью отпечатков следов. Смотрит на пол и видит собственную тень, которую перекрывает тень огромного креста. Эмиль задирает голову к небу и видит сотни устремивших на него свой взгляд барельефов святых. Он сидел у основания Собора Святой Софии.
— Конечно, как же иначе… все дороги ведут к тебе, ведь так? Так ты решил наказать меня за неверие? Возложить на меня всё это, и в конце привести в храм, чтобы я покаялся? Так вот я не верю! Не верю, слышишь? Заставь меня! Разразись молнией, вызови дождь, ну хоть что-то! Спаси этих людей! — Эмиль встал на ноги, подхватил лежащую рядом деревяшку и запустил её куда-то вверх. Потратив на это последние силы, он упал на колени. — Нет, ты так не можешь, верно? Ты послал меня, да? Чтобы наказать меня… Я…я прошу у тебя прощения. Я сознаюсь во всём, только спаси их. Можешь убить меня, но спаси людей, которые укрылись в доме твоём. Прошу…
— Эй, эй, парень! Чего ты тут забыл, совсем жизнь немила? Быстро заходи внутрь. — Несколько рук обхватывают Эмиля и заносят в пропахшее воском и травами помещение.
Взгляд его, устремлённый всё так же вверх, утыкается в винтовую лестницу, оканчивающуюся колокольней. Его кладут на скамью. Несколько монахинь пытаются обтереть его лицо водой, в которой плавают лепестки роз, но он отмахивается. Осматриваясь, он видит людей, обнимающих и укрывающих друг друга, взгляды их прикованы к цветастым витражам и мозаикам, изображающим библейские сюжеты. Несколько медсестёр ходят между неровных рядов горожан, явно пытаясь помочь раненым. Эмиль узнаёт в них медсестёр из госпиталя. Он подходит к одной.
— Простите, а где доктор Саттар.
— К сожалению, он мёртв.
— Как?
— После того, как офицер забрал больных, которые могли держать оружие, доктор приказал эвакуировать госпиталь. Он остался с самыми тяжёлыми. Я уходила последней и видела, как в палату зашли солдаты в вишнёвой форме. Они пришли откуда-то из леса. Началась ругань. Они кричали что-то о предательстве. Когда послышались выстрелы, я не выдержала и убежала.
Эмиль вспомнил, как сам обвинял Иранца в измене. Стало тошно.
— Я могу чем-то помочь?
— Нет-нет. Я вижу, вам самому нужна помощь. Посидите вон там.
Эмиль кивнул и сел на одну из скамей. Достав пистолет, он принялся вертеть его в руках.
— Эмиль? — Лётчик услышал знакомый голос совсем рядом, справа. — Я ведь верно вспомнил ваше имя?
— Отто! — Парень обхватил руками сидящего рядом старика, тот от неожиданности вскинул окровавленные руки. — Как я рад видеть вас.
— Ох, какой приступ нежности.
— Вы целы? Как ваша семья? Что с вашим…
— Вашей. У меня родилась внучка, Эмиль. И я был вынужден принять в этом самое активное участие. — Поправил Отто, помахав руками со следами крови. — Сегодня чудный день. Я поучаствовал в рождении сразу двух детей.
— Двух?
— Именно. И в обоих случаях поучаствовали и вы.
— Я?
— Конечно. Если бы вы забрали меня в вашу эвакуацию, где бы я сейчас был, и где была бы моя семья? Кроме того, вы помните девочку, которую принесли в этот храм? Это ведь я забирал её с ваших рук. Вы подарили этому ребёнку вторую жизнь. Если бы не ваша скорость, девочка была бы уже мертва. Как кстати ваша миссия?
— А вы как думаете? Те, кого я считал своими, объединились с теми, кого я считал чужими и закидали моих сослуживцев, обычных людей, снарядами. И не ровен час сюда придут солдаты, не важно, в каких кителях и либо перестреляют всех нас, либо взорвут эти чёртовы шахты. А я ничего не могу сделать! Лучше бы я никогда не прилетал ваш город…лучше бы я разбился где-нибудь по дороге, захлебнув мотором слишком много воды. Не зная сомнений. Не видя ваше лицо, лицо Саттара, Агнессы, той девочки, всех этих лиц.
— Ну-ну-ну. Я же всё ещё жив. Эти люди всё ещё живы. Моя внучка только-только увидела белый свет и она не умрёт.
— Боюсь на этот раз вы ошибаетесь. Мы обречены.
— Я не ошибаюсь…
— Да бога ради, что вы несёте!? Вы думаете, с обеих сторон не найдётся силы, чтобы стереть это место, этот храм с лица земли, как остальной город. Это две крупнейшие армии, которые пришли уничтожить нас, и возможно друг друга в придачу. С
