хоть какая-то видимость городской культуры.
Главной в Ульяновке считалась Дворянская улица, не так давно переименованная в «Советскую». На ней располагалась Соборная площадь, собственно на которой находился Благовещенский Храм — где я «материализовался». Она, единственная из всех была крыта булыжной мостовой: на двух других — лишь остатки старого деревянного настила ещё баташёвских времён, на которых — довольно часто бывает, ломают себе ноги люди и даже лошади.
На бывшей Дворянской улице до революции жил народ «уважаемый» — те же дворяне, священники, купцы и зажиточные мещане… Кроме нескольких двухэтажных «небоскрёбов», остальные дома были одноэтажнымибез малейших архитектурных излишеств. Справа от Благовещенского Храма находился большой старый сад и дом иерея Свешникова, отличавшийся от домов простых горожан лишь добротностью и величиной.
Двухэтажный особняк — ныне занимаемый волостной больницей, когда-то принадлежал купцу Королькову — владельцу керосиновой лавки и магазина на Базарной площади, в котором раньше торговали одеждой и тканями.
Ещё один двухэтажный дом и ещё одна весьма примечательная личность! Этот двухэтажный особняк, ныне — волостная школа «второй ступени», до революции принадлежал помещику Кулагину Нилу Николаевичу — про которого, я уже рассказывал.
На противоположном углу улицы стоит бывший двухэтажный дом купца Василия Цедринского, про которого я узнал очень забавную — ещё имперских времён, историю…
Отец Фёдор, пользовался в Ульяновке очень большим авторитетом: прежде, его не только уважали — но и побаивались даже «власть имущие», так как за прегрешения он не щадил никого! В городке до сих пор рассказывают об эпитимии, которую отец Фёдор наложил на этого купца за многочисленные «прелюбодеяния» — вышедшие за все грани норм приличия. Кроме всего прочего — что полагается грешнику (усердных молитв и строгого поста), купец должен был приходить в Храм только в чугунных колодках — специально отлитых по его же заказу. Позорище то, было…
Чугуняки, гремели на всю округу!
Ныне, сильно постаревший купец Василий живёт на втором этаже собственного дома «с подселением» директора местной школы, а на первом этаже разместилась библиотека и краеведческий музей.
Ну и, последний двухэтажный «небоскрёб» на улице Советской — довольно-таки приличный трактир и заодно гостиница, нэпманши Софьи Николаевны Сапоговой. Так как подобное заведение единственное в Ульяновке, оно незамысловато и без всяких затей так и называется: «Трактир».
Поперёк улицы Советской, через Соборую площадь проходит улица Ямская — по которой и, проходит (донельзя захиревший с построения ещё задолго до революции «железки») почтовый тракт «Нижний Новгород — Саранск». Эта улица по большей части «чиновничья» — именно на ней жило всё волостное начальство и находились все органы волостного управления.
При новой власти всё осталось в принципе на прежнем месте: просто «вывески» и флаги поменяли, да убрали бюст Государя-Императора — не успев ещё поставить взамен памятник Вождю мирового пролетариата с «протянутой рукой». Первым делом, конечно, надо упомянуть двухэтажный волостной Совет — чьи стены ещё носят следы пуль после «восстания» лета 1918 года. Здесь же, волостной военкомат — который буквально в год моего появления закроют, а его функции передадут в уезд. В самом же здании расположится фельдшерский пункт — вотчина Казаринова Константина Николаевича и, заодно роддом.
Ну и, на этой же улице — волостной отдел НКВД и здание суда, всяк в своём двухэтажном «небоскрёбе».
Неподалёку от чекистов, в добротном одноэтажном деревянном доме с огромным садом, живёт ещё один мой знакомец и довольно частый гость — землемер Иван Александрович Александров, сохранивший должность при новых властях.
Рядом с его домом находились два деревянных здания Ефима Михайловича Фирстова — владельца «почтовой станции». В большом доме с мезонином жила вся его семья, а в здании напротив располагалась конюшня.
Бизнес Ефима Михайловича сошёл было почти «на нет» — в связи с последними событиями в «эпоху перемен». Однако, с объявление НЭПа Ефим Михайлович несколько «ожил» и, даже строит грандиозные планы… Ныне же, он практически живёт извозом до железнодорожного полустанка — находящегося в шести вёрстах от Ульяновки.
Далее, два одноэтажных деревянных дома принадлежат Анне Ивановне Паршиной, вдове и начинающей нэпманше. В одном доме живёт она с двумя взрослыми сыновьями, в другом расположилось местное швейное «предприятие» под незатейливым названием «Игла» — ей принадлежащее.
Список волостной интеллигенции можно дополнить доктором Ракушкиным — про которого я уже рассказывал, аптекарем, ветеринаром, метеорологом с заброшенной метеорической станции…
Третья, самая большая (как бы не — раза в три больше двух первых, вместе взятых) — но и, самая неблагоустроенная и запущенная улица посёлка Ульяновка, раньше называлась «Торговая» — а сейчас носит гордое название «Пролетарская».
Старое название вполне объяснимо: в месте пересечения с Ямской улицей — на ней находится Базарная площадь — самое оживлённое место в округе, где торгуют как в «специализированных» заведениях — так и с лотков или просто с рук. Местная барахолка, короче…
Новое название появилось тоже не «с куста» или по наитию: основной контингент живущий на этой улице — это немногочисленный пролетариат, кустари-надомники, крестьяне-земледельцы и просто — люди «вольных профессий».
Из самых серьёзных «специализированных» предприятий торговли, можно назвать национализированный ещё в восемнадцатом «нефтяной склад» — раньше просто керосиновая лавка купца Королькова. Сейчас склад находится в ведении Главного управления по топливу (ГУТ) ВСНХ СССР и торгует керосином довольно скверного качества…
Гофно — надо сказать по правде, а не керосин!
Того же происхождения самый крупный во волостном центре магазин — ныне государственная «Госкооперация», с вечно пустыми полками. Соль, спички, колёсная мазь, верёвки, вонючее хозяйственное мыло да нехитрые скобяные изделия — вот и весь «прейскурант».
Улица Пролетарская упирается в плотину через реку Тёщу, с запущенным прудом — на противоположной берегу которой и располагается собственно, остановленный и растащенный до последнего гвоздя, бывший чугонолитейный завод братьев Баташёвых… Ныне от него осталась лишь одна плотина да сами и, ныне добротные здания цехов завода — видно на века сработанные крепостными крестьянами.
Остальные «улицы» официальных названий не имели, а местные жители обозначали их как: «Тёщин (Чикин, Хвощёв) переулок», «Назарьев тупик» и так далее…
Вот, такая безнадёга!
Конечно¸ я не избалован столичной жизнью в столице или просто в большом городе. Я родился, учился, и всю жизнь жил и работал в небольшом по современным мне меркам городишке — всего лишь триста с небольшим тысяч жителей…
НО, ЭТО УЖ СЛИШКОМ!!!
Попадая в неблагоприятную для себя среду, всяк уважающий себя прогрессор, в соответствии с законами жанра (исключая смертельно-фатальный случай в самом начале, конечно!), должен или поменять её — переехав в более благоприятную
