Полицейский скривился, но требование было более чем законным, и он был вынужден представиться еще раз:
— Капитан… капитан Джей Сузуме! — Сжав зубы процедил полицейский. — Министерство юстиции.
Тоненькие, но сильные ручки «пролезли» у меня под мышками, сплелись на груди — на мое плечо подбородком опиралась Мисаки, обнявшая меня сзади. Пулеметными очередями засверкали фотовспышки фотоаппаратов.
— А теперь, капитан Джей Сузуме. — Ласково пропела Мисаки. — Предъявите, пожалуйста, удостоверение!
В руках крайне недовольного капитана Джея Сузуме сверкнула черная «корочка» Министерства юстиции с прикрепленной номерной бляхой. Если он хоть чуточку компетентен — должен знать, ЧЬЕЙ внучкой является эта маленькая изящная девушка… Судя по недовольной мине и отсутствию возражений — знает.
А потом… а потом был сюрприз! Вперед вылезла…
* * *
— Села на самолет? Наверняка, тот же рейс, что и наш непутевый…? — Утвердительно произнесла Саори.
Она, откинувшись на руки, сидела на кровати в их двухместном номере гостиницы. Мототсуги с задумчивым видом опустил телефон в карман шорт и кивнул:
— Ага.
— А билеты…? — И тут же ответила сама. — Видимо, приказала купить билеты Шакти… Дожили — дитё командует матерью Араин…
— … и десятком охраны… и организует нелегальную переправку несовершеннолетнего — себя — из одного государства в другое. — Как-то удивленно-восхищенно добавил муж. — По официальным каналам! А этого не сделать без подкупа должностных лиц и подделки документов!
Саори задумалась. И весело улыбнулась:
— Дорогой, проверь-ка наши документы!
Глаза Мототсуги в этот момент выразили понимание и усиливающуюся панику… И одну отчетливую мысль: «А ведь воспитывать уже поздно!»
* * *
Капитан вдруг обнаружил, что его больше не «подпирают» полицейские в штатском. Потому что маленькая девочка была не одна — прилегающее пространство уверенно контролировалось красивыми смуглыми девушками в деловых брючных костюмах. Пиджаки красавиц были расстегнуты, демонстрируя рукояти пистолетов… А холод во взглядах красавиц заставил остальных полицейских чуть сдать назад… не совершая при этом всяких глупых и явно лишних телодвижений — криков, возмущений, маханий «корочками» и хватания за оружие.
Чуть дрожащие руки капитана извлекли из папки какую-то бумагу. Нелегко было капитану. Он даже не только продемонстрировал бумагу, но и безропотно отдал ее на ознакомление «гражданскому».
Через плечо девочки в конфискованный документ с любопытством заглядывала красивая индуска в темно-красном сари. Крохотная точка-бинди на лбу…
«Замужняя? — Капитан пока еще держался и умудрялся делать выводы. — Или украшение? Или указание статуса? Старшая Араин? Это ее охраняют?»
— Второй абзац, госпожа моя. — Тихонько подсказала индуска девочке. Та благосклонно кивнула. — Явное нарушение процедуры, госпожа.
«Госпожа»?! Получается, что эти две (две!) «руки»-пятерки охраны Араин опекают вот эту маленькую пигалицу — Хоноку Сирахама, сестру подозреваемого — внимательно просматривающую документ!
«Во что я вляпался?!»
Ознакомившись с документом, «пигалица» прямым текстом сообщила, что этим «приказиком» уважаемый Сузуме-тайчо может «подтереть себе попку». Все верно: в этот момент единственный, кто мог бы дать ей подзатыльник за такое — ее старший брат… Но в данный момент молодой человек был «обвешан» со всех сторон своими девушками. А бить родную сестру ногами, которые у него, кажется, свободны — будет выглядеть со стороны такого воспитанного человека не очень красиво…
— Этот внутриведомственный документ не может являться основанием для задержания законопослушного подданного Страны Восходящего Солнца Сирахамы Кенчи! — Хонока даже провела указательным пальчиком по переносице, видимо вообразив, что на носу у нее строгие очки, которые в данный момент очень уместно поправить, пустив зловещий зайчик в глаза собеседника.
Законопослушный подданный Страны Восходящего Солнца Сирахама Кенчи при этом почему-то тихонько вздохнул и приуныл.
Сузуме-тайчо был вынужден прослушать содержание статьи «Основания для задержания подозреваемого» из Уголовно-процессуального кодекса… который четырнадцатилетняя девочка зачитала ему наизусть!
И услышал просьбу назвать пункт из этой статьи, в соответствии с которым «вот эта бумажечка» (Сирахама Хонока небрежно потрясла документом) является основанием для задержания.
Никаких таких пунктов капитан припомнить не смог.
Вот теперь он был в панике — заозирался, но, увы, в группе захвата он был самым главным. И ожидаемо начал кому-то названивать, требуя инструкций и указаний. И — опять ожидаемо — его прямые начальники, вникнув в суть дела, стали всячески отмазываться и перекладывать ответственность. Бедным капитаном стали банально «играть в футбол» — позвони такому-то, перезвони этому…
А давний недруг — Хорада Исао — даже повздыхал сочувствующе, но приободрил, что, де, простым патрульным полицейским работать не так уж и страшно!
А тут еще мошкарой налетели журналисты! Они бесновались! Полыхали фотовспышки, выкрикивались вопросы (кое-кто даже объединился с операторами и делал это хором… под непонятное подбадривающее «Апа-па!»). В сторону капитана и Сирахамы Кенчи на длинных штангах тянулись большие мохнатые микрофоны.
«Подозреваемый-то он подозреваемый, только вот с тем, чтобы сделать его задержанным, могут быть большие-большие проблемы!» — Со всей ясностью понял капитан…
И только сейчас до него дошло: «Чертов Хорада! Он наверняка знал! Подставил, сука!»
О том, что Хорада, аки лев, бился, пытаясь предотвратить этот арест, капитан благополучно забыл.
Ма Ренка серией легких скользящих движений, обойдя все препятствия из заскучавших араин и дезориентированных полицейских, оказалась у оцепления:
— Я глубоко возмущена происходящим… — Бойко стала она отвечать на посыпавшиеся вопросы журналистов. — Без предъявления каких-либо обвинений моего жениха хотят арестовать! Нам были предъявлены какие-то смешные полномочия, которые не позволяют взять под стражу даже котенка! Возмутительно… Смешно… Беззаконие… Произвол… Стыдно для великой страны… Позорят…
— Положись на меня, аники! — Гордо пихнула брата локтем Хонока. — Они нам еще официальные извинения принесут! И компенсацию выплатят!
«Аники?! Куда мы вляпались? Впрочем, нет… не мы. Я. Я вляпался. Хорада — ублюдок, мудак, козел!»
«Аники» как-то тоскливо вздохнул, покосившись на лес направленных в их сторону микрофонов… Фуриндзи Миу фыркнула, а Рю (Микото? Мисака? Или как там ее?) достаточно внятно произнесла с совершенно искренним интересом:
