— Так ты же согласился с моей идеей. Вот и клепаем культ личности по классическим канонам. Их, правда, здесь еще не придумали. Но нам с того ни горячо, ни холодно. Скорее, даже проще. Конкурентов нет.
— Мда, — нервно дернул шеей Ульянов. — И что там дальше по плану? Я загоняю Годзилу прутиком на водопой?
— Не. Пока люди не оценят. Это будет позже. Но сейчас, получив кредит доверия, ты должен его развивать и укреплять. Люди должны начать ассоциировать с тобой успех и новую жизнь, новые технологии, новые возможности.
— И?
— Самолеты, Вова, конечно рано запускать. Но первый успешный дирижабль построишь ты. Сейчас этим уже грезят.
— Ты серьезно? — Прищурился Ульянов.
— И совершишь десантирование с него — тоже ты. И автопробег, Вова, тоже тебе придется первый по России проводить. Кстати, надо будет тебе безумную девушку в пару подобрать. Чтобы рвала шаблоны и привлекла на твою сторону женщин.
— Лева…
— Что Лева? Для образа герою нужна соратница. Желательно не менее эффектная, чем он. Коня на скаку остановит, изнасилует и дальше пошлет.
— Я так понимаю, у тебя есть кто-то на примете?
— Нет, но концептуально-то ты не против такого поворота событий?
— Смотря, что за дама, — неопределенно пожал плечами Владимир. — Про Изабеллу даже не думай.
— Само собой, — серьезно, с хитринкой в глазах, кивнул Вайнштейн. — Мы все помним о том, как ты ее боишься. Да и стара она уже для таких акробатических номеров.
— Надеюсь….
В то же время, в Зимнем дворце
— … в общем, он очень удивительный человек, — закончил свой рассказ Николай Александрович, завершая свой отчет перед родителями о поездке.
— Ты будешь удивлен, сынок, — начала Императрица, — когда узнаешь, что это не первая его заслуга перед династией.
— Мария, — одернул ее Александр III.
— Нет, милый. Ники должен это знать.
— Что именно? — Насторожился Цесаревич.
— Четыре года назад Владимир Ильич Ульянов помог жандармерии ликвидировать террористическое крыло партии 'Народная воля'. В сущности, он его и вскрыл. И, как ты знаешь, это привело к предотвращению покушения на твоего отца. А еще через два года, смог предотвратить покушение на всех нас, организованное кем-то из иностранных разведок.
— Покушение?
— Помнишь тот странный инцидент во время возвращения из Тавриды в Санкт-Петербург?
— Тот самый, когда нам пришлось сильно снижать скорость и ехать дольше обычного?
— Да. Только бдительность Ульянова и распорядительность Оржевского позволили предотвратить трагедию, в которой мы все могли погибнуть.
— Именно поэтому вы так щедро его и наградили?
— Мать хотела больше, — хмуро отметил Император.
— И это было бы не только справедливо, но и разумно. Назови мне хоть одного другого дворянина, что сделал для нашей семьи больше?
— Но не давать же ему за то титул, в самом деле?
— Барона мог и дать, — фыркнула Императрица.
— Успеется. Если он продолжит в таком темпе, то лет через двадцать нам просто нечем его станет награждать. Он, конечно, много для нас сделал, но…
— Кстати… — задумчиво произнес Николай. — Владимир сказал, что, скорее всего, его в Адмиралтействе постараются выжить из флота.
— Вот-вот, — произнес Император. — Не нужно спешить с наградами. У него же еще толком и выслуги нет. Дали бы просто денег.
— Деньги у него и у самого есть. Или ты не читал отчет Оржевского? — Парировала Императрица. — Так что же, сынок. Он оставит службу?
— Да, он мне сказал, что ему придется сделать это. И, уйдя в отставку, он собирается заняться созданием в России современной судостроительной промышленности.
— Это требует очень больших денег… — покачал головой Император. — Этот Ульянов богат, но не настолько. Он слишком маленькая сошка для такой игры.
— У него их нет, но он сказал, что знает, где их взять. Но без поддержки с нашей стороны опасается с такими суммами связываться.
— О чем речь?
— У него был вещий сон, сбывшийся в мельчайших деталях, — начал издалека Николай. — Благодаря которому он смог спасти мне жизнь. Судя по тому, что рассказала мама — у него такие сны не редкость. Так вот. Он знает, где лежит большой пиратский клад. Если бы мне это сказал любой другой — я бы подумал, что он сошел с ума или пытается меня разыграть. Но не Владимир…. Кроме того, он не просит от нас ничего, собираясь все проверить за свой счет. Мы ему нужны, чтобы добытое золото у него потом не отняли.
— Что же там за клад, что ему требуется поддержка Императора?
— Речь идет о примерно сорока пяти тысячах пудах золота.
— Сколько?! — Поперхнулся Александр III.
— Сорок пять тысяч пудов. Он поделился своими планами только со мной. Причем наедине, опасаясь, что в случае предания огласке этой информации, появится много желающих клад отнять. Начиная с Королевского флота.
— И как он его собирается достать, не привлекая внимания? — Поинтересовалась Императрица.
— Владимир считает, что это скандальное увольнение из Российского Императорского флота очень кстати. И им нужно воспользоваться. Фронда не фронда, но обиженную мину стоит показать, занявшись чем-то демонстративно за пределами России. Для чего он хочет купить у немцев старый лайнер. Переоборудовать его в океанографическое судно, и отправиться в экспедицию по изучению мирового океана. Клад находится на одном из островов у побережья Чили. Он постарается договориться с правительством этой туземной страны о приобретении острова в свою полную собственность, дабы не было потом проблем с законом. После чего тихо откопает клад, погрузит на 'океанографическое' судно и вывезет в Россию. На этом этапе ему и понадобится наша поддержка.
— И мы ему ее окажем, — серьезно произнесла Мария Федоровна, глаза которой загорелись тусклым блеском. Ей этот юноша нравился все больше и больше.
7 августа 1891 года. Российская Империя. Санкт-Петербург
— Рад вас видеть Владимир Ильич, — весьма искренне приветствует Ульянова генерал-лейтенант Оржевский.
— И я вас, Петр Васильевич. Причем, особенно отрадно то, что в этот раз я не принес никаких дурных новостей.
— Это просто замечательно!
— Но начать нашу беседу я хотел с другого. Я приношу свои искренние извинения за Петра Сергеевича. Признаться, не думал, что он так напугается.
— О чем вы?
— Петр Васильевич, — мило улыбнулся Ульянов, — но я же взрослый мальчик.
