А вот Илья – понял. Свардиг не стал убивать смерда, хотя мог бы с еще большей легкостью снести ему голову. И не убил вовсе не потому, что пожалел. Умен бывший сотник. Понял, что ему надо поразить лесовиков. Чтоб вспомнили, кто он. И устрашились. Снеси он голову – не удивил бы. Мало ли сегодня голов снесено! Нет. Он ударил умело и точно. Просек разинувшему рот крикуну щеки и язык.
– Ну! – рявкнул варяг, разворачиваясь к толпе. – Кому еще жало укоротить? Тебе?
Тот, на кого Свардиг указал мечом, шарахнулся, замотал головой. Варяг взмахнул клинком, стряхнув на толпу капли крови, и спокойно вложил меч в ножны. Как будто не видел изготовленных к бою копий…
И копья опустились. И руки убрались с топоров. Два десятка лесовиков вмиг уразумели, что копья им не помогут. Варяг в одиночку положит их всех и даже не запыхается.
Убедившись, что бунт подавлен, Свардиг шагнул к Илье, ухватил за ворот кольчуги и поволок за собой. Через толпу. К конюшне.
Там Свардиг бросил Илью в грязь, на мокрую сенную подстилку на задке конюшни, которую, понятное дело, не успели поменять. Встал над Ильей, засунув пальцы за пояс, осклабился:
– Ну? Что пялишься? Может, спросить чего хочешь?
– Может, и хочу. – Илья хотел приподняться, но Свардиг не дал: пихнул ногой, наступил на лоб, вдавив затылок в раскисшее в слякоть, пахнущее навозом сено.
– Хочу, – повторил Илья, глядя в черный потолок. – Как так вышло, что варяг-сотник татем стал и на своих напал подло, будто печенег?
– А ты мне не свой, волчье семя! – Свардиг убрал ногу. – Из-за отца твоего приемного я сына единственного потерял. И дочь с ним. Какие ж вы – свои?
– Дочь твою лехиты убили, – напомнил Илья, который был наслышан о той истории. – Отец мой убийц нашел и тебе отдал. В чем его вина?
– А в том, что по его слову я дочь за купеческого сына отдал. Был бы свой, варяг, сумел бы и сына, и дочь мою оборонить!
– Сына? – Илье вдруг стало весело. – А сын твой – не воин, что ли, чтоб его от дорожных татей оборонять надо было?
– Молод он был… – начал Свардиг. И осекся.
Поглядел на Илью, который был его сыну ровесником… И еще больше озлился.
– Кабы не Серегей со сватовством своим, был бы жив мой сын! – рявкнул он. – Дай срок – и до отца твоего доберемся!
– Разбежался! – Илье было совсем не смешно, но засмеяться все же получилось. – Уж не с дочками со своими ты до него добраться хочешь, тать? Так не надейся! Такую паршивую кровь батюшка мой брюхатить не станет! Да у них и…
Свардиг не выдержал. Двинул Илью ногой в бок. Илья напрягся, ожидая новых ударов. Если перехватить ногу…
Свардиг сдержался. Поглядел на Илью внимательно… И тоже оскалился:
– Хочешь, чтоб добил я тебя, волчье семя? Не надейся! Ой худо тебе будет, приемыш Серегеев, ой ху-удо! – Свардиг возвышался над распростертым на земле Ильей, скалился радостно. – Визжать станешь, смерти как милости просить! А не будет тебе смерти! Боярин Семирад трогать тебя не велел. Ему сказали: ты совсем дохлый. На лавке лежишь, под себя гадишь. Такому, он сказал, смерть в радость. А ты вот какой шустрый оказался! Прям как уж пришпаренный. – Свардиг захохотал.
– А знаешь, тебя убивать не буду! – заявил он, отсмеявшись. – Сделаю так, чтобы слова Семирадовы правдой стали. Чтоб смерть тебе, приемыш, за счастье была. Для начала – руки тебе укорочу. По локоть. Как, нравится? Потом язык отрежу, чтоб лишнего не наболтал…
«Семирад, значит, – думал Илья, слушая посулы Свардига. – Семирад, значит, не велел. Ну-ну. Бывший сотник князев под боярином Семирадом нынче ходит. Жаль, не удастся бате рассказать, кто всё затеял».
– Ты лучше свой язык в задницу засунь, – посоветовал Илья. Он больше не пытался подняться. Начнет – ворогу только веселье. – Там ему самое место.
– А может, я тебе кол в зад засуну? – предложил злодей. – Понравится? Хотя вряд ли? Ты ж не чувствуешь ничего. Ни задом, ни передом! – И захохотал, радуясь собственной шутке. – Ты б себя видел, Серегеич! Грязен, аки свинья! Ну, пожалуй, я тебя умою!
Свардиг шагнул к поилке, зачерпнул студеной воды кожаным ведром, поднял повыше двумя руками – уверенный сильный воин над беспомощным калекой…
И тут Илья шанса не упустил: выбросил правую руку, цапнул обутую в верховой сапог ногу Свардига, левой вцепился в стойку – для твердости. И рванул что было силы. А силы было – вдоволь. Не ожидавший нападения Свардиг выронил ведро и завалился на спину. Упал умело: всё же воин, а не смерд. Да так дернулся еще в падении, едва не вывернулся из неслабого хвата Ильи. Кожаный сапог мокрый, скользкий. Однако и хват у Ильи – особый. Тот самый, какому Богуслав учил. Не вырвался тать. Но и не растерялся. Ударил свободной ногой (промахнулся), рванул с пояса кинжал…
Но Илья успел раньше. Он понимал, что шанс у него только один, – и не упустил его. Бросил тело вперед и ухватил злодея за то самое уязвимое место. Кожаные штаны не стали помехой. Илья такую силу в руке ощутил: воду б из камня выжал.
Так что не смог бывший сотник пырнуть Илью кинжалом. Завопил от лютой боли жутко, по-звериному – и сомлел. А кинжал Свардигов Илья из богатых ножен уже сам вынул, а потом подтянулся еще на локоть, сунул под короткую пегую бороду, чиркнул железом по мягкому, не укрытому железом горлу. И засмеялся от радости – отомстил!
И приготовился умереть.
Ждал: сейчас набегут на крик…
Никто не прибежал. Может, слишком шумно было снаружи. Или не поняли люди Свардига, что это их вожак кричал. Решили – это Свардиг Илью пытает люто. Знали: умеет варяг жилы да кишки из людей тянуть. Матерый оружный гридень – против калеки. Кто ж еще может заорать, кроме Ильи?
Повезло, в общем.
Моров. Напролом!Первым делом Илья вернул себе оружие: пояс воинский и лук со стрелами. Лук в налуче, стрелы в туле. Всё сухое, не обгаженное. Потом гривну у Свардига с шеи снял. Гривна у бывшего сотника приметная: цепь золотая, свитая искусно с псом трехголовым. Илья слыхал: гривну эту Свардиг когда-то с шеи свейского ярла снял.
Потом обполз воду, что из ведра выплеснулась, ухватил Свардига за ногу и понемногу втянул его в пустой денник.
Только после этого позвал негромко:
– Голубь! Голубь-Голубок!
Услыхал ржание и порадовался, что велел не расседлывать друга. В седло-то он взобраться как-нибудь сможет: руки целы. А вот без седла ему на коне нипочем не удержаться. А уж драться – совсем никак.
Ну теперь если и убьют его тати паршивые, то не в грязи умрет в муках, как ему Свардиг сулил, а воином. Кровь за кровь!
Зря мечтал.
