Ну что поделаешь - начальству видней. Тем более что и само начальство, несмотря на попытки мотивировать свою уклончивую позицию серьезной баклажкой самогона, тоже получило свое и тоже несколько дней ходило с красными глазами и высокой температурой.
Обычная застава. Несколько низких каменных бараков под тесовой крышей; кухня; конюшня; штаб и утоптанный до полного окаменения ПЛАЦ.
Мутный аквамарин Амура и пустынный берег противоположной стороны.
Все начало меняться с трудно предсказуемой быстротой.
Сначала на противоположной стороне с вышки заметили несколько повозок, которых тянули не то быки, не то коровы - в общем, нечто с рогами. Потом повозок стало все больше и больше - к ним прибавились двуколки на двуногой тяге.
На противоположном берегу Амура заклубилась неорганизованная людская толпа - начальство серьезно обсудило изменение приграничной обстановки и решило что это ярмарка и угрозы целостности границы нет. В виду позднего времени и экономии горючего, катер на более подробную разведку решили послать на следующее утро.
Привычного утра с подъемом, завтраком и построением на плацу у заставы не было.
То, что началось со звонка с одного из блокпостов, еще только чуть просветлела туманная дымка над путаницей речных протоков у впадения Бурея в Амур, можно было назвать только Армагеддоном.
Одна из проток реки Бурея у впадения в Амур
Посыльный постучался в дверь комнаты, где жила семья командира заставы, в пять часов утра - Товарищ командир, товарищ командир, на Амуре, с блокпоста передали, что-то непонятное творится. Вас в штаб вызывают.
Старший лейтенант, стараясь не шуметь, вылез из нагретой постели, спросонья прикидывая, что там у этих бисовых детин опять случилось - стадо лосей через протоки переплыло или пара медведей своими весенними делами занялась. Поубиваю! Запашу засранцев!
Потом, в заторможенной после сна голове, всплыло воспоминание о "ярмарке" на той стороне и сон как рукой сняло - где ярмарка, там контрабандисты, спиртоноши и хунхузы. Как бы под шумок чего и на нашей стороне не натворили.
Не успел он отойти от дверей фанзы, как над заставой поплыл гул тревожной рынды, двух кусков рельсы, весящих на столбе, которые раскачивал и бил друг об друга помощник дежурного по заставе.
Застава в ружье!
Командир чертыхнулся и, на ходу запахивая и оправляя шинель, побежал к штабу.
Встревоженный дежурный, придерживая у уха трубку, доложил - Пашка, там на протоках дурдом. Час назад с того берега как из всех щелей полезли.
... Бойцы вступили в огневой контакт!?
Да какой там нахер огневой контакт! Там, в основном, прут с того берега старики, женщины да детишки. Мужики-китаезы на себе уж совсем старых да ослабленных тащат.
Направишь ствол, падают на колени и воют, а остальные, опустив голову, мимо текут. В общем полный пиздец - блокпост сгрудился у телефона и не знает, что делать.
... Что так много перебежчиков!?
Да толком не поймешь - утро, туман, но, старший наряда докладывает, что вся протока заполнена всякими плотами и плотиками. Прут понимаешь и прут.
Не проглядели за ними вооруженных!? Проглядим за китаезами провокацию, так нам с тобой быстро голову снимут - не здесь, так там ...!
Да вроде по докладам с блокпоста на провокацию не похоже - что там, на той стороне, совсем неладное случилось.
... Ладно, ты поднимай заставу и занимай периметр, а я возьму тревожную группу, переводчика и поскачу к наряду.
В гарнизон докладывать?
Пока погоди, дай самим разобраться. Начальство еще успеем поднять поссать.
Еще не доезжая до протоки, наткнулись на первых бежан. Увидев затянутого в ремни офицера, люди, которые тащили на себе скарб и детей, упали на колени и замерли, опустив головы.
Переводчик, обрусевший китаец, соскочил с коня и начал расспрашивать ближайшего к ним старика в лохматой, дранной шубейке, все больше и больше мрачнея.
Командир и тревожная группа терпеливо ждали, растерянно смотря на, стоящих на коленях, людей.
Все молчали.
Только иногда всхлипывали дети или всхрапывала, переминалась с ногу на ногу чья-то лошадь.
Наконец переводчик закончил и подошел к начальнику заставы.
Совсем плохо дела на той стороне командир. Там, однако, моровое поветрие пришло. Люди говорят вся Хэйлунцзян (китайская провинция на Амуро-сунгаринской низменности) болеет. Большая беда говорят пришла. Люди прямо в фанзах и на полях мрут. По Сунгари сампанки и джонки с мертвецами плывут.
Большая беда там, однако. Старик говорит, что там все проклято. Что спасение только здесь, на этой стороне Амура у великого вождя.
...Ты спрашивал, сколько людей пришло на той стороне к нашей границе.
Да, много, говорит, пришло и все живые тоже идут сюда.
Старший лейтенант матюгнулся - Возвращаемся на заставу. Храпов, скачешь снимаешь наряд, и тоже возвращаетесь.
МОСКВА ПОСЛЕПРАЗДНИЧНАЯ
... Геста, Геста вставай. Да вставай, черт тебя побери!
Геста, который несколько дней первомайских праздников отдыхал очень активно, а теперь отсыпался и приходил в себя - оторвал голову от подушки и смутно посмотрел на Александра, который теперь все чаще и чаще заменял около него Павла.
Ну чего орешь - уже проснулся. Сделав такое важное утверждение, он снова, с тяжелым вздохом, подгреб под себя подушку.
... Да вставай, наконец - хозяин за тобой послал.
Я же с ним договорился, что в праздники буду здесь.
.... Да какие к черту праздники - Александр покосился на Надежду, которая прижав у горла халатик, с испугом смотрела на эту сцену, и тихо сказал - на Дальнем востоке "белая тревога".
Гесту снесло с кровати. Попадая ногами в штанину, он, тяжело дыша, спросил - Какой уровень и как давно!?
... Максимальный и, видимо, уже не меньше двух- трех недель.
В машине, которая на максимальной скорости неслась к Москве, Геста, жуя бутерброд, который ему на ходу всунула Надежда, мрачно слушал полученную с Дальнего востока оперативку.
Информация была безрадостная - судя по развитию событий, первые признаки эпидемии появились еще две-три недели назад; началась она почти одновременно во многих местах, без зарегистрированных вспышек отдельных, первичных очагов и молниеносно охватила практически всю территорию Маньчжоу-Го.
