Облачившись, я вернулся на скамью, повесил на борт щит (чужой, но лучше, чем никакого) и тоже взялся за весло. Взялся как следует, потому что там, впереди, шел бой. Какой-то кнорр отбивался от кораблей неизвестных мне аборигенов. Арабов, надо полагать, потому что здесь территориальные воды африканских сарацин – поклонников «пророка ущербной луны», как поэтично выразился Трувор. А если по-простому – мусульман. Как называлось их здешнее государство, я не знал. Да и какое мне дело до названия! И так понятно, что они – враги. Потому что друзей у нас тут нет и быть не может. Да и в дальнейшем не появится. Для норманов все ненорманское население делится на две категории. Добычу, которую надо взять живьем, и прочих, кого следует убить.
Впрочем, аналогичным образом рассуждают здесь почти все «цивилизованные» народы, так что мировоззрение Детей Одина вполне укладывается в общую парадигму. Другое дело, что мы храбрее и сражаемся лучше, чем другие.
Мне довольно того, что это – враги. И еще меня грела мысль, минуту назад озвученная Медвежонком. Раз здесь эти парни, то можно не сомневаться, что земля – близко.
– Ульф, пусти меня на скамью!
Скиди. Парень спустился со своего вороньего гнезда, облачился и теперь горел желанием сбросить адреналин.
Я охотно уступил ему место рядом с Медвежонком и отправился на нос. Поглядеть на противника. Мы уже были достаточно близко, чтобы слышать вопли сражавшихся, а следовательно, не слишком далеко и для моего слабого зрения.
– Один нам благоволит! – воскликнул мой ярл, когда я встал рядом. – Это наш кнорр! И они еще бьются!
Два длинных корабля обсели его с двух сторон. Нападавшие перли на абордаж, на кнорре встречали их железом.
Что бьются, это уже я слышал. А вот опознать на таком расстоянии кнорр Хёдина Моржа я бы точно не смог. Тем более что судно порядочно потрепало штормом. Впрочем, сомневаться в словах Хрёрека не стоило.
Дружно вращались весла, шипела вода. Наш драккар птицей мчал над морем. Я прикинул: мусульман было раза в четыре больше, чем нас. Не менее трех сотен.
Мы не успели. Драка закончилась. Кнорр взяли. К моему удивлению, примерно половина мусульман всё еще оставалась на гребных скамьях.
Но разве викингов остановит такая ерунда? Мы спешили. И дело было не только в имуществе, что хранилось в трюме кнорра. Ничего особо ценного там не было – оставили во Франции.
Кнорр-то взят, но наверняка не все наши погибли…
Ага! На ближайшей к нам галере кто-то пронзительно завопил. Увидели, черти!
Без разницы. Все равно им не удрать. Да и не будут они удирать – с таким численным превосходством.
Я ошибся. Врагов было почти в полтора раза меньше, чем я прикидывал. Когда мы приблизились достаточно, я понял, почему часть народу осталась на скамьях. Они были прикованы. Рабы. Ну да, это же галеры, мог бы и сразу сообразить!
Нос драккара с хрустом врубился во вражеский борт, проломив его и всмятку раздавив одного из прикованных.
– Добрый знак! – взревел наш ярл и махнул на чужую палубу. За ним – Ульфхам Треска. Этот прыгнул трижды. Сначала на борт галеры, потом на крышу «будки», украшавшей палубу галеры, а оттуда, толкнувшись, длинным прыжком – на борт кнорра. Ухватился, подтянулся, перемахнул и сразу зарубил кого-то из ворогов.
Ярл чуть замешкался, потому что приканчивал двух полуголых, черных, как эфиопы, сарацин. Секунды три потерял. Я приземлился на перекосившуюся палубу галеры, с трудом удержал равновесие… И остановился.
– Эй! Погоди, человек! Ради Господа, дай мне ключи!
Так, сказано на языке моей домашней рабыни Бетти. Англичанин? Явно не сарацин. Загар качественный, но волосенки-бороденка – светлые. Ничего так, здоровый мен. Ключи? А, вон они! На поясе зарубленного ярлом бычары. Малехо в крови перепачкались, но это – не принципиально.
– Лови! – Я бросил галернику жизненно важный предмет. – Дальше – сам!
И полез на кнорр. Там я нужнее.
Это уж точно. На каждого нашего приходилось по три араба.
Едва успел перекинуть со спины щит, как… Хряп! Грамотно пущенный дятел летит тридцать метров, втыкается по пояс и висит два часа… Арабское копье дятла, безусловно, превосходило. Я швырнул бесполезный (с такой дурой в основе!) щит в рожу копьеметальщику и одновременно сам прыгнул вперед, махнув Вдоводелом понизу. Две ноги минус одна нога…
А они тут не все – в рубашонках. На многих – отличный доспех. Я это сразу понял, когда мой Вдоводел бессильно скрежетнул по пластинкам. Я сразу затосковал по франкам с их нашитыми на кожу железками.
Ах ты гад! Еще один сарацин подобрался сзади и сунул мне кинжалом в спину. Тут уж у него вышел облом – моя бронь тоже не из картона. Не глядя, я ударил его локтем и парировал того, что нападал спереди.
Опасный, черт! Сабля так и порхает! А если вот так? Невдомек тебе, черномордый, что перед тобой – мастер спорта как раз по сабле! А если вот так?
Сарацин завизжал, повалился на палубу, скрючился… Еще бы! Мечом в пах!
Ах ты, еще один неугомонный! Едва ногу не разрубил! Чуйка сработала, но с четвертьсекундным опозданием: чернявый паренек с длинным кинжалом попортил мне штанишки и поцарапал бедро. Спокойной ночи, мальчуган! Оголовье Вдоводела приласкало кудрявую макушку… Спасибо, Скиди! Мой ученик очень вовремя поймал щитом сарацинское копье. Ухмыльнулся.
Расклад на палубе определился. Наши, как и следовало ожидать, сумели сгруппироваться в районе бака и заняли правильную оборону. Арабы наседали. Причем не только с палубы. Как раз в эту секунду парочка, взобравшаяся на мачту, призывая Аллаха (надо же, я и арабский знаю!), сиганула на головы нашим.
Тут сарацинам и кирдык пришел.
Эх, вечно я, тормоз, опаздываю к построению!
Я подхватил сабельку (как раз по левой руке!) и махнул Скиди: давай к своим пробиваться!
Паренек понял меня неправильно. Ловко вспрыгнул на борт, промчался по нему мимо толпящихся мусульман (его пытались достать, но не успели) и соскочил прямо в разошедшийся для него строй хирдманнов. Молодец! У меня так не получится.
Зато у меня получится другое. Вот эти парни явно лишние на этом свете!
Я вихрем налетел на троих арабов, обосновавшихся на куче барахла у кормы и прицельно метавших стрелы в наш строй. Меня они заметили в самый последний момент, встрепенулись… Но я уже перехватил Вдоводел в левую руку, а трофейный клинок – в правую и показал им свои навыки ближнего боя. Да, сабелька здесь – самое то. У этих сарацин шкурка прикрыта только одежкой. Плохая защита от стали! Э! А это что за тушка? Нет, тушка – это неуважительно. Не тушка – туша! Да это же рулевой нашего кнорра, Ове Толстый, протягивает ко мне спутанные веревкой руки! Ове Толстый, человек, судя по внешнему виду, произошедший не от обезьяны, как полагал Дарвин, а от бегемота. Это – на взгляд. А по факту – племянник Хёдина Моржа. И кто ж тебя сумел повязать, такого громадного, а?
