— Не совсем так, — ответил я честно. — Чего-то подобного я от британцев ожидал. Они мастера использовать людские слабости. О моих близких отношениях с бывшим наркомом ВМФ не ведал разве что слепоглухонемой. А англичане всегда пристально следили именно за тем, что хоть как-то связано с флотом. Узнав, что товарища Кожанова, с которым мы работали в связке, отправили в отставку, они решили, что и я буду беспокоиться за своё будущее. Кнут, в виде опалы, удачно дополнялся пряником в виде денег и положения, которое я мог бы занять в Лондоне. По их мнению, этого могло бы хватить. Если бы у них вышло, они убили бы на корню моральный дух советского народа. Только представьте себе, неформальный лидер "новой оппозиции", человек, вышедший из рядов рабочего класса и добившийся очень многого сам, вдруг разочаровался в Советской власти, предал её и сбежал. Развить мысль о том, что это не я такой подонок, а Советская власть никуда не годится, не составило бы большого труда. Впрочем, это могло бы случиться, если бы я потерял бы доверие партии и был арестован за шпионаж в пользу Англии. В общем, либо сманить, либо скомпрометировать. А через меня скомпрометировать и само социалистическое государство. К тому же, удар по "новой оппозиции", от которого она явно не смогла бы оправиться, вновь открыл бы путь для внедрения агентов в эшелоны управления СССР. В целом же акция говорит, что наши враги отчаялись вести свою подрывную работу через органы управления и перенесли усилия на выбивание из строя инженерно-технических кадров в надежде подорвать потенциал советской экономики и обороны. Следует ждать подобного в отношении других товарищей. Заниматься профилактикой и ни в коем случае не рубить с плеча.
— Разумно, если отбросить вариант, что вы, товарищ капитан — сам спящий агент. Атташе мог сказать вам всего лишь одно кодовое слово и вы начали бы выполнять заложенную в вас с помощью гипноза программу, направленную на разрушение СССР. Конечно, вы не пошли бы и не заложили бомбу в машину товарища Сталина, но ваши жизненные приоритеты существенно изменились бы. Конечно, после того, как мы начали совместно работать по плану "Кукушка", это уже не актуально. Хотя ваша Сталинградская речь и заставила меня думать о таком варианте, — открыто признался Берия.
— Рад, что мы с вами, наконец-то в одной лодке, товарищ нарком.
— Скажите, товарищ Любимов, почему вы так стремились спихнуть товарища Ворошилова?
— Только ваше непонятное предубеждение против меня не даёт вам услышать то, что я говорил русским языком и неоднократно. Причина та же, что заставила меня прилагать усилия для продвижения вас на пост наркома внутренних дел, — не смог удержаться я, чтобы не упомянуть о том, что Лаврентий Павлович мне обязан. — Вы — отличный глава НКВД. А Ворошилов — никудышный нарком обороны. Только и всего. В условиях надвигающейся войны, крупнейшей за всю известную историю человечества, СССР не может позволить себе иметь никудышного наркома обороны. Пусть его и поддерживает сам товарищ Сталин. Время, когда нужны были партийные контролёры армии ушло. Сейчас нужны настоящие полководцы.
— И ловушку для товарища Ворошилова в виде сверхтяжёлого танка, как и операцию "Кукушка", вы тоже заранее спланировали? Почерк тот же. Подбросили информацию и заставили воплощать ваш проект. Заведомо негодный. Или доведённый до такого состояния. Ведь, как оказалось, такой танк просто увязнет в земле и не сможет двинуться с места!
— Не надо переворачивать всё с ног на голову, товарищ Берия! Вам рассказать один эпизод из истории Туркестанских походов? 2 мая 1868 года пехота генерала Головачева по грудь в воде перешла Зеравшан на глазах неприятельских полчищ, ударила на них в штыки, овладела высотами Чапан-Ата и обратила бухарцев в бегство. Самарканд закрыл ворота бегущим и сдался русским. В бой пришлось идти сразу же по переходе реки. Солдаты набрали полные голенища воды, разуваться же и вытряхивать воду не было времени. Наши стрелки становились на руки, и товарищи трясли их за ноги. После этого сразу пошли в штыки на бухарцев. "Халатники" решили, что постигли секрет русской тактики, и месяц спустя при Зарабулаке, подойдя на ружейный выстрел, их первые ряды стали головой вниз, тогда как задние добросовестно стали трясти их за ноги. По совершении этого обряда в победе никто из них не сомневался. Так и товарищ Ворошилов, узнав через вас о моих, не привязанных к состоянию советской промышленности и РККА рассуждениях, полностью оправдал моё о нём мнение, проявив натуральную халатность. Сверхтяжёлые танки имели бы смысл, если бы РККА была полностью укомплектована танками обычными и был создан мобрезерв! Сейчас же узкоспециализированное оружие, каким являются сверхтяжёлые танки, грозит сорвать оснащение РККА универсальной техникой, годной для любых действий на любом театре, а не только в бассейне Днепра. Товарищ Ворошилов сам устроил себе по недомыслию ловушку и сам же в неё и вляпался.
— Может быть, может быть, капитан Любимов, — задумчиво сказал нарком. — Только воплощать этот заведомо негодный проект всё равно придётся. Причём, именно вам. Боюсь, никто больше с задачей не справится. Потому, что, кроме товарища Ворошилова, в западню успел угодить и товарищ Киров, генеральный секретарь ВКП(б). Он, уверенный, что это оружие не может быть использовано врагами СССР для нападения на нас, а только для нашей защиты, объявил, выступая на митинге в Ленинграде, на "подшефном" Кировском заводе, что именно его трудовому коллективу выпала высокая честь сделать почин. Оплошать и нанести ущерб репутации партии мы позволить не можем. Я понимаю, что задача невероятно сложная. К тому же вам придётся работать на новом для себя уровне. Не как главного конструктора одного КБ, а как координатора работы нескольких заводов. Постарайтесь не подвести. Совнарком своим решением возложил на вас, по моей просьбе, персональную ответственность. Потребуется помощь — немедленно обращайтесь без всякого стеснения. Сделаем всё возможное. Но, пусть не батальоны, а хотя бы пару-тройку машин вы построить должны.
— Есть, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга, — буркнул я и отвернулся к окну, сделав вид, что мне интересны надвигающиеся стены Кремля. Вот и пойми этого мингрела! То ли действительно превозмог себя и примирился с моим присутствием в СССР живым и не за решёткой, то ли просто развёл "на доверие" и использовал моё же оружие, несмотря на все мои страховки, против меня.
Сотрудник внутренней охраны Кремля у дверей кинозала, куда нас двоих направил Поскрёбышев, козырнув, предупредил, что сеанс ещё идёт и сам приоткрыл нам дверь, чтобы мы, входя, не распахнули её настежь, помешав просмотру. Внутри, в относительно небольшом помещении, размером даже, пожалуй, поменьше школьного класса, пробиваемые насквозь мощными лучами стрекотавшего кинопроэктора, плавали густые клубы табачного дыма. Берия, потянув меня за рукав, усадил меня рядом с собой на первый же попавшийся свободный стул на самой галёрке, хотя можно было бы пройти вперёд и занять более удобные места. Видимо, не хотел мешать собравшимся, сосредоточившим всё своё внимание на происходящем на экране.
