– Не надо, – с кривой усмешкой ответил я. – Неприязнь с местными подлыми людишками у нас взаимная. Справлюсь, не волнуйся. Не в первый раз крушить их иду. Вам другой приказ: ровно через час забираете все вещи и съезжаете из отеля. Тем более и срок оплаты номеров подходит к концу. Направляетесь в порт, найдёте там почтовый пакетбот «Флоренция», он через три часа отправляется в Италию с заходом в пару портов Франции, покупаете билеты на две двухместные каюты и ждёте там нас. Или меня, это как повезёт.
– Мы не говорим на английском, – напомнил Игнат.
– Точно, – с досадой вспомнил я. – Сейчас накидаю записку, где выложу просьбу на приобретение кают. Дальше жестами договоритесь.
Я переоделся в неприметную одежду, купленную уже здесь, это чтобы слиться с горожанами, повесил на плечо сумку, подобрал комплект оружия, ну и денег взял, может, откупиться от кого придётся или подкупить. По ситуации.
– Всё, я пошёл, – подойдя к двери нашего номера, сказал я. – Начинайте отсчёт.
Отель я покинул через чёрный ход и, оббежав квартал, вышел к парадному входу, встав на углу за уличной продавщицей цветов и осматривая улицу. У чёрного входа никого не было, я проверил, и сейчас высматривал наблюдателей у фасада. Они должны быть, если Степана взяли те, кто я думаю. Минут двадцать изучения всех прохожих, зевак и гуляк – и я определил, кто мне нужен. Их было двое. Один работал под чистильщика обуви, вид на парадный вход отеля оттуда был отличный. Второй обнаружился чуть в стороне, сидел в кафе и через окно контролировал отель. Что ж, раз местные архаровцы начали игру, поиграем.
Я вышел из-за угла и направился по улице мимо отеля дальше. Сделал вид, что хочу повернуть к нему на подходе, но передумал и пошёл дальше. Тот, что сидел в кафе, меня банально прощёлкал, похоже, отвлёкся, а вот чистильщик приметил и незаметно указал на меня своему напарнику. Причём не явно: почесался, голову склонил. Знаками общались. Очень профессионально. Уважаю. Чистильщик остался на месте, он очередного клиента обслуживал, армейского офицера, а вот тот, что в кафе сидел, заторопился за мной. На соседней улице к нему присоединилась поддержка, видимо ожидавшая в стороне, я её не заметил, и сейчас быстро нагонявший меня филёр готовился совместно с двумя бойцами в коляске брать меня. Пришлось сворачивать на тихие задние дворы домов, где не так много людей.
К сожалению, когда они меня нагнали, подстроившись под мой быстрый шаг, на той тихой улице, куда мы свернули, свидетели всё же были. Человек пять. Пришлось сразу стрелять, похоже, брать меня собирались жёстко. Филёр получил две пули, одну в ногу, одну в плечо, оружием он воспользоваться не успел, а вот тех, кто сидел в коляске, включая извозчика, я валил наглухо, даже остановив коня, который чуть в галоп не рванул, провёл контроль. Быстрый шмон всех четырёх тел, трофеи были, оружие, боезапас, ну и немного наличности, трупы я сбросил и, подойдя к филеру и нажав ногой на рану в плече, задал первый вопрос. Пришлось поработать, так сразу говорить он не захотел. Ничего, я опытный.
Филёр сообщил, где держат Степана. По его словам, утром он ещё был жив, хотя поработали с ним жёстко. Что он знал, всё выложил. Да любой бы выложил после подобной обработки. Теперь англичане знали, что я у них в столице, но кто я такой, они пока не в курсе, в смысле моей деятельности, но уже насторожились. Эх, Стёпа, Стёпа.
Отъезжал я на трофейной повозке. Свидетели не совсем поняли, что происходило, к счастью, далече они были, это и дало мне дополнительное время на работу. Негромкие хлопки были, стрелял я из пистолета с глушителем. А тут уехала коляска, и у забора осталось четыре тела. Я покатил по улице мимо входа в отель. На мне был плащ, скрывающий пистолет, и когда я проезжал мимо наблюдателя, то трижды нажал на спуск и после негромких непонятных свидетелям хлопков покатил дальше. Первый выстрел был неудачный, пуля чиркнула о стену дома. Коляску трясло, вот я и смазал, зато две следующие попали в цель. В чистильщике появилось два отверстия. Одна пуля точно в сердце, другая в печень. В печень попал я случайно, опять тряхнуло. Клиент чистильщика поначалу не понял, почему тот лицом ткнулся в его обувь, и заорал, уже когда я свернул на перекрёстке. Прибавив ходу, я не обращал внимания на свист и попытки меня, как пустого извозчика, остановить и лишь отрицательно мотал головой, мол, занят.
Я довольно быстро добрался до места и, прокатившись мимо ряда смутно знакомых домов, ошарашенно осмотрел их. Вот уже чего не ожидал, так это того, что снова увижу дом и тот самый бункер под ним, где меня пытали. В допросе мне сказали о бункере, но я не связал его с тем самым, в котором был в будущем. Следы ожогов на груди до сих пор сохранились, вызывая недоумение у всех, кто их видел. Филёр назвал мне адрес, но название улицы было не тем, что я помнил, поэтому и не связал данные между собой, видимо, в будущем сменят.
Штурмовать дом в лоб я не собирался, тем более знал о тайном ходе. Тогда это был гараж, а сейчас, оставив коляску за поворотом, обнаружил дровяной сарай. Что ж, пусть будет он. Вскрыв набором отмычек из вооружения, добытого у местных, навесной замок, я проник внутрь. Пол был из досок, люк вниз тоже найти было не трудно, несмотря на маскировку. Главное, знать, что он есть. Я вскрыл крепкую деревянную дверь, запертую изнутри, отмычки снова помогли. При мне в сумке была и в склянке кислота, но, несмотря на спешку, так подставляться не хотелось. Связать растворённые петли здесь и в банке ничего не стоит. Не хочу, чтобы ограбление связали со мной.
Шёл больше на ощупь, источников света не было. Чуть лоб не расквасил, споткнувшись о ступеньку. Вот ещё одна дверь. Открыл за пару минут. Тут на стенах висели керосиновые лампы. Коридор был знакомым, только электрические кабели отсутствовали и плафоны под потолком, а остальное всё то же. По пути я заглядывал во все комнаты. Те, что были закрыты, открывал. Завалил троих из местных, ещё двое встретились в коридоре. Тоже наглухо. Надо было взять одного говоруна, но уж больно они из-за поворота неожиданно вывернули. В камерах было пусто, хотя в одной, судя по крови, кого-то держали.
Подумав, я направился к пыточной, где допрашивали меня. Степан был здесь, и его один обрабатывал, проводя допрос. После пули в голову мозги того живописно украсили стену. Кстати, бетонная коробка была как новенькая, видимо, недавно её залили. Хотя слив в углу был на месте.
– Кто тут? – прошептал разбитыми губами Степан, пытаясь рассмотреть меня заплывшими глазами при слабом свете керосиновой лампы, стоящей на столе.
– Знаешь, Стёпа, – сказал я, осматриваясь. – Меня именно в этой камере и допрашивали. Пытали. Помнишь следы у меня на груди? Тогда я убил всех, кто мной занимался, и сбежал. Думаешь, почему я так люблю местных? А тут всё возвращается на круги своя, только на моём месте сидишь ты… Ладно, идти сможешь?
