Заново отдышаться Екатерина смогла только через полчаса.
– Юра, а ты уверен, что нам действительно не стоит предохраняться? А если я залечу? – Улыбка у девушки стала озабоченно-грустной.
– Не знаю точно, Катенька, но… – Викентьев задумался, продолжая при этом нежно перебирать пальцы девичьей ладони, лежащей у него на груди. Это был тот редкий случай, когда он не знал, как правильно сформулировать свои мысли. – Понимаешь, я не знаю, как тебе это объяснить, но с каждым следующем днем, что мы занимаемся нашим проектом, у меня почему-то возникает все большая уверенность в завтрашнем дне. – Юрий помолчал немного. – Ну, а если мы залетим, то я снова стану официально женатым человеком. И на этот раз, думаю, навсегда.
Екатерина, сразу же заметив разницу между ее словами «я залечу» и «мы» в ответе мужчины, ответила нежным поцелуем.
* * *
Я сегодня видел Сталина!!! С пяти метров, буквально! Вот если бы я такое рассказал кому в той, прошлой жизни, посоветовали бы мне меньше пить или в психушку отправили. Но я-то ведь видел! Отпросился у Семина сегодня пораньше, чтобы до закрытия в библиотеку успеть. У нас повышение своего образовательного уровня очень поощряется. Учу немецкий язык. Быстренько сдал документы и решил проскочить через парадный вход в здание. Так быстрее будет. Только через пост прошел, из парадняка выскочил, меня люди Власика в такой же, как у меня, форме аккуратненько так к стеночке отодвинули и приказали стоять и не дергаться. Подъезжает тут «паккард» невъе…, больших, в общем, размеров, и выходит оттуда Сам. Невысокий, скромненький такой. И в то же время чувствуется в нем этакая силища и власть. Скользнул по мне своим цепким взглядом и неторопливо в здание пошел. А я стою навытяжку и ем глазами вождя мирового пролетариата. И порядком уже оттренированная рожа моя выражает восторг и преданность. Потом быстрым шагом двигаюсь к посту на воротах. Бегать здесь запрещается.
Работа моя двигается семимильными шагами. С каждым отчетом делаю все меньше ошибок. Сейчас специально ставлю лишнюю запятую только в одном из трех. Одновременно мимоходом подсовываю аналитические выводы. Юрка Викентьев на последнем сеансе связи сказал, что я должен выдвинуться в аналитики. Надо? Сделаем! Родина и Партия приказали. Въехал я в эту жизнь окончательно. Двигаюсь практически неотличимо от других людей. Нормально понимаю чужие шутки и сам понятно шучу. А какие здесь девушки! Тощих, как в нашем мире, значительно меньше. К прическам и яркой косметике я уже привык.
А тот, первый после десантирования, вечер в гостях у Анечки с Наденькой… Вот сам не знаю, что на меня нашло. Сначала мы спокойно и скромненько так сидели и уничтожали, что бог послал. Точнее, что я в буфете управления на Лубянке надыбал. Старая знакомая Синельникова, буфетчица Мариночка поддалась изощренной лести и поделилась со мной своими запасами строго по государственным ценам, включая пару бутылок трехзвездочного «Арарата». Потом под патефон по очереди танцевали. Тут по изгибу плеча погладишь, там комплиментик шепнешь. А можно ведь и легонько маленькое ушко поцеловать и ручонкой шаловливой чуть ниже талии спуститься и тоже легенько так и нежно провести по этой восхитительной выпуклости девичьего тела. Как целоваться и обнимать друг друга начали, сам не заметил. А как здорово пахнет чистая женская кожа, когда целуешь девушку в ложбинку между высокими грудями, а затем пробуешь достать языком сладкую горошинку соска! Какой небесной музыкой звучит голосок смеющейся девушки. А как они весело наперебой требовали ответить, у какой из них фигура лучше, демонстрируя моему жаждущему взгляду все больше и больше. Как мы втроем в одной постели оказались и лихорадочно раздевали и ласкали друг друга, обмениваясь жаркими поцелуями с беспрерывным звонким девичьим смехом, переходящим в томные стоны, я описывать не буду. Довольные, счастливые и жутко усталые, мы угомонились, наверное, под самое утро.
На работу я, как ни странно, не опоздал. Хотя, если бы мои милые девочки не были бы такими усталыми…
А потом ругал себя самыми крепкими выражениями, какие только мог вспомнить. Козел безрогий! Идиот недоношенный! Ну, надо же было так сорваться! За групповуху, если известно станет, элементарно выпнут из органов с формулировкой «за моральное разложение». Мало ли, что женщины почти два года не касался. И откуда только взялся у меня этот юношеский спермотоксикоз?!
Вот только сейчас я кое-что понял. Мои повышенные «способности» и «чертовская», как говорил Миронов в «Обыкновенном чуде», обаятельность явно являются следствием «коэффициента выживаемости». Сколько еще подобных сюрпризов впереди?
Надюшу с Анечкой я потом увидел дня через три. Мы гуляли по набережной Москвы-реки и болтали ни о чем. Постепенно разговор перешел на ту ночь. Девушки краснели, бледнели, но вдруг дружно потребовали с меня клятву, что я никогда и никому ни полсловечка. И что такого повториться не должно. Клятву дал, но со всей свежеприобретенной обаятельностью потребовал не прерывать знакомства. Бастион пал, и мы договорились встретиться на демонстрации близкого уже Первомая.
* * *
– Неожиданное предложение. Обоснуйте, пожалуйста.
– Проект разросся. Люди работают с большим напряжением, не имея нормального культурного отдыха. В соседнем поселке были замечены несколько подозрительных личностей. При попытке проверки недостаточно квалифицированными работниками охраны эти люди вполне профессионально исчезли. Сохранять нормальный режим секретности становится все сложнее. Ну, вы же сами знаете, генерал… – Коган прервался, достал сигареты и закурил, – что драгоценный камень проще спрятать среди стразов, чем в кучке гальки.
– Поэтическое сравнение, – улыбнулся хозяин кабинета, также закуривая.
– Благодарю, – ответной улыбки не последовало, и генерал, тут же понявший свою ошибку, сделал лицо серьезным.
– Сейчас наступило достаточно удобное время для перебазирования. Первый этап программы практически завершен. Вы ведь следите за ходом работ? – поинтересовался полковник.
– И с очень большим интересом! Ведь я же сам был у его истоков, – тут же ответил воодушевленный генерал, не забыв намекнуть о собственных заслугах, – очень перспективный проект.
Коган посмотрел на собеседника. Тот не стушевался, все же замдиректора ФСБ, вызвал секретаря и, дождавшись от полковника положительного кивка, приказал приготовить кофе. Секретарь справился быстро. Коган сделал пару глотков ароматного напитка и продолжил:
– На следующем этапе нам потребуются нормальные каналы связи для работы с помощью интернета. Как вы сами понимаете, осуществить это с нынешней базы невозможно именно из-за вопросов секретности.
