Они еще долго беседовали, вспоминая разные истории их прошлого. Вспоминать, правда, приходилось в основном Хельмуту. Карл же, как ему и полагалось, делал круглые глаза, выражая неподдельное изумление. Со своей ролью он справлялся довольно неплохо. От чего размышления собеседника упирались все больше в тупик непонимания. Ведь Хельмут был реалистом, причем упрямым, верившим только в то, что видел своими глазами и мог пощупать. Но даже сейчас, «щупая», он все равно не верил.
Оживленный разговор отвлек их от окружающей реальности, но запах с кухни, вызванный приближающимся ужином, заставил обратить внимание на время.
— О, черт, уже без двадцати шесть.
— Ну, все, я побежал. — Хельмут начал собираться, засовывая папиросу в нагрудный карман кителя. — А то если Шеф узнает, что меня в полку нет, упрячет еще суток на пять. После «губы» меня посадили под домашний арест. Отстранили от полетов и заставляют сдавать эти дурацкие зачеты, причем лично Шефу.
Они спешно стали прощаться. И только на выходе Карл окликнул его, чтобы сказать то главное, из-за чего в общем-то и вызывал.
— Хельмут.
— Ну что еще? — то обстоятельство, что надо было возвращаться в полк для общения с Шефом, его заметно раздражало.
— Я так и не успел поблагодарить за то, что ты помог посадить самолет.
— Можешь не трудиться выдавливать из себя благодарность, — перебил его Хельмут, — я ведь тогда ничего такого не сделал. К тому же, если бы это не сделал я, то там был еще и Отто, который смог проделать все это не хуже.
— Все-таки сделал это ты, поэтому.
— Ну, я, не я. В любом случае ты мне как бы уже отплатил, вытащив из-под трибунала. Мне ведь Кюстер тоже сказал, кому спасибо говорить, — Хельмут многозначительно посмотрел на Карла, начиная гримасничать.
— Так что ты хочешь сказать? Мы квиты? — подытожил Карл, пытаясь своей интонацией выразить то, что мимикой показывал Хельмут. — Зачем же я, осел, тогда просил у тебя прощения?
— И правда, зачем? — первым опять не выдержал Хельмут, наполнив палату своим все заражающим смехом.
Они еще раз обменялись крепким рукопожатием. После чего Хельмут, пообещав заглянуть на днях, быстро ретировался, пытаясь к сроку попасть в часть. Через пару минут после его ухода пришла медсестра, заменявшая Хильду, и пригласила на ужин. Карл, не заставив повторять дважды, моментально отреагировал и, резво поднявшись с кровати, направился к умывальнику, где тут же столкнулся с доктором Кохом.
— А это вы, Карл, — приветствовал доктор, смотря на него в отражение зеркала, — как ваше самочувствие?
— Спасибо, ничего, — находясь с ним рядом, Карл старался побыстрее проделать гигиеническую процедуру, дабы поменьше общаться. Доктор же вел себя как-то странно… Мало того, что он улыбался, так еще и пытался что-то напевать себе под нос. Судя по мотиву, это «что-то» до его интерпретации было романсом. Но отсутствие у исполнителя всякого слуха делало это веселое бубнение просто невыносимым для нормального человеческого слуха.
— Чему это вы так улыбаетесь? — спросил доктор, поймав озорной взгляд Карла.
— Первый раз вижу вас веселым.
— А чего ж печалиться? Вон, какой день, чудесный день — лето. У меня, кстати, и для вас тоже есть хорошие новости, — доктор продолжал с воодушевлением намыливать пеной руки.
— Первая, это то, что мы почти поставили вас на ноги. По крайней мере, в нашей области. А что же касается вашей амнезии, то завтра в Сен—Ло отправляется санитарная машина, которая доставит вас в госпиталь № 37/44. Это, конечно, не гарнизонный госпиталь в Кане, как я обещал. Но поверьте, помощь вам там окажут ничуть не хуже. Я уже разговаривал с доктором Лансеном, и он пообещал, что займется вами лично. Кстати, у них там и хороший психотерапевт имеется, с которым вам тоже не мешало бы пообщаться.
Слова доктора посеяли в душе Карла чувство тревоги. То же самое он испытывал, когда на втором курсе его чуть не отчислили из института за глупую выходку. — «Все это было лишь делом времени. Меня все равно рано или поздно должны были выписать» — «Да, а еще неделю назад я бы этой новости, может быть, даже обрадовался». — Карл медленно опустил голову вниз, стараясь не смотреть в сторону доктора, — «Что же со мной будет дальше? За две недели я так и не придумал способ своего вызволения. А Хильда??? Ведь мы не виделись уже трое суток. А эта улыбающаяся мумия так и не сказала, куда ее сослали.»
— Извините, Карл, что это все так неожиданно, — продолжил доктор, как будто прочитав его мысли, — но сегодня пришла директива из главка, — доктор почти перешел на шепот, наклоняясь прямо над его ухом, — по которой руководству всех госпиталей, до…— доктор вовремя остановился, чуть не сказав того, что явно не надо было говорить, — нужно выписать всех выздоравливающих. В общем, на фронте что-то намечается. Так что не обессудьте.
— Я понимаю, — опустошенно ответил Карл.
— Не огорчайтесь, все будет хорошо, — ободрительно похлопал его доктор по плечу, — Да, а завтра перед отъездом вас будет ждать приятный сюрприз.
— И что же это будет? Завтрак в постель?
— Нет, я думаю, до столовой вы как-нибудь сами дойдете. Но сюрприз должен понравиться. Не хочу вам его портить. — Доктор еще раз хлопнул Карла по плечу и скрылся за дверью.
— Все, что могли, вы уже испортили, — сказал он отражению в зеркале, после чего, насухо вытерев руки, направился в палату. Есть почему-то больше не хотелось.
* * *
На следующий день
— Приготовьте проездные документы, а также удостоверения личности. Паспортный контроль Сен-Ло, — сказал здоровенный детина в форме фельдполиции, массивная фигура которого заслонила проем двери.
— Вот документы на больных, а это мои и шофера, — протянул доктор Хубер проверяющему кипу каких-то бланков.
Амбал, не торопясь, принялся проверять подлинность бумаг, при этом внимательно сверяя фотографии с оригиналом. Когда ж подошла очередь Карла, он бесцеремонно стал его разглядывать. В глазах полицейского читалось леденящее чувство пренебрежения человека, наделенного властью. Особо сильно это подчеркивала лямка каски, висевшая под нижней губой и делавшая внешность особенно отталкивающей. ОККУПАНТ — одним словом.
— А этот? Что, тоже больной? — спросил тот, указав на Карла дулом автомата.
— Да. Там же все написано, — незамедлительно ответил доктор Хубер.
— А ну, давайте все из машины, — полицейский угрожающе вскинул автомат, снимая с предохранителя. — И поживее.
— А в чем, собственно, дело? — перепуганно запричитал доктор Хубер.
