Чувство новизны и общий азарт притупляются где-то через час — уж больно однообразный и мало радующий глаза вокруг расстилается пейзаж. Выжженная солнцем каменистая пустыня, иногда сменяемая невысокими барханами серого песка. Никаких золотых или оранжевых тонов, ожидаемых после красочных фильмов «Национальной географии», сплошные оттенки серого. С дороги ушли минут тридцать назад, сейчас размеренно пылим по проложенному в электронных мозгах навигатора курсу. Каждые полчаса по сигналу Ахмета откидываем в сторону закрывающий низ лица край арафатки и прикладываемся к флягам с подсоленной водой. Смочившие рот и горло мелкие глоточки падают словно в бездну, не принося особого удовлетворения. Просто не верится в дождливую московскую осень в этой прокаленной за день, высушенной духовке. Хорошо, что заходящее солнце светит почти в спину, уже не добавляя жара. Придерживая за цевье нагревшийся АКМ, обвожу взглядом свой сектор горизонта, уже привыкнув к очкам-консервам. Кемаль на заднем сидении регулярно встает и, держась за дугу, осматривает путь через бинокль. Механика грозного ДШК закрыта брезентовым чехлом на резинке, мелкие песчинки с завидным постоянством бьют в стекла очков.
Солнце уже почти зашло, когда мы остановились, взобравшись на приличный холм. Ахмет достает и включает рацию, звучит певучая речь. Чувствуется сразу — арабский для командира как родной. Немедленно отзывается невидимый собеседник, улавливаю в тоне радость, облегчение и озабоченность. Посерьезнел и командир. Радиообмен закончен.
— Проблема, бойцы. Те, кого мы должны подменить, выдвигаются на встречу слишком большими силами. Люди из засады опасаются, что могут кого-то упустить, поэтому будем их дублировать.
Близнецы молниеносно устанавливают на фары инфракрасные насадки, водители цепляют приборы ночного видения. Темнота упала мгновенно, и она густая и беспросветная, несмотря на мириады звезд над головой. Млечный путь сияющей рекой пересекает черный небосклон, узнаю пару созвездий, потом снова пытаюсь что-то разглядеть в своем секторе, впрочем, без малейшего успеха — после звезд глаза не видят ничего. Но, по крайней мере, чужой свет не пропущу. Наддавшая ходу машина прыгает на неровностях почвы, ремень безопасности резко впивается в грудь, сбивая дыхание. Минут сорок ночной гонки показались часами. На остановке получаю свой комплект специальной оптики, осматриваюсь в синеватом свете. Отличное место — два холма как горбы верблюда, дорога проходит между ними. Хлопнувший по плечу Мансур зовет за собой. Устроившись с комфортом на коврике в роли второго номера снайпера, наблюдаю, как парни умело устанавливают «Клейморы», занимают выбранные позиции, не забыв про запасные. У нас таких сразу две, правда, уже без ковриков. Теперь ждать.
Вместе с темнотой пришла сухая прохлада. Сначала незаметно, потом ощутимо она потянула тепло из земли. Перепад температур изрядный — слышно, как потрескивают нагретые за день камни. И, кстати, что-то живое шуршит совсем рядом, перебегая по щелям. Не иначе скорпионы, кобры, пауки-фаланги размером с блюдце и прочие пустынные радости из передачи «В мире животных».
Началось! Горизонт расцвечивается мощной вспышкой, еще одной, с ощутимым запозданием доходит грохот взрывов. Ночную тишину наполняют отдаленные щелчки выстрелов, стаккато пулеметных очередей. Узнаю басовитое рычание крупняков, непроизвольно оглядываюсь на наши джипы. Нормально — Кемаль и, по-моему, Артур готовы задействовать свои машины смерти. Заваруха за горизонтом разворачивается не на шутку — темп огня высок и все нарастает. Догадку о попытке прорыва подтверждает движение поднесшего к лицу рацию командира. Вот и команда нашей засаде:
— Три машины прорвались. Готовность пять минут.
Мансур показывает на прибор ночного видения, дорогу впереди, оптику автомата. Понятно: мы должны убрать прибор до взрыва «Клейморов», потом работать через оптику, благо освещения на пустынной пока дороге точно прибавится.
Оп-па! Издали сверкнул луч фар подпрыгнувшего на кочке автомобиля. Выключаю прибор, снимаю, аккуратно кладу в сторону, приникаю к прицелу. Точно, приближающиеся фары. Ревущие моторами внедорожники входят в сектор поражения, и с хлестким грохотом срабатывают мины направленного действия. Первая машина исчезает в пламени взрыва бензобака, вторая резко виляет в сторону и останавливается — водителю хана. Улавливаю движение за пулеметом (крупняк типа нашего), всаживаю две пули. Не я один — работают Мансур и кто-то еще. Тела в джипе содрогаются от попаданий. Где третья? Ага! Отставший автомобиль тормозит, вдоль дороги бьет трассерами пулемет. Прикинув дальность, перещелкнув переводчик огня, отрабатываю одиночными. У меня тоже трассирующие через один, поэтому корректируюсь без проблем. Свою лепту вносят наши крупняки, наполняя ночь коротким ревом. Все, никто больше не стреляет в ответ, наступает тишина, нарушаемая гулом пламени и хлопками рвущихся в огне патронов. Короткая команда Ахмета, он и Аслан зигзагами выдвигаются на контроль. Держу в прицеле вражескую машину, в готовности немедленно поддержать огнем. Не понадобилось. Щелчок контрольного выстрела, еще два у второй машины. Боевые жесты:
— Норма. Продолжайте прикрывать.
Ахмет берется за рацию, общается с засадой. Ожидаемый жест — сворачиваемся. Кончено. Заменив рожок, подхватив ПНВ и коврик, выдвигаюсь к своему внедорожнику. Мелькают тени, загораются и резко вспыхивают две вражеские машины. Подбегает командир, занимает место за рулем, пристраиваемся за ведущим. Совсем недолгий путь — и снова вокруг нас первозданная темнота, над головой невообразимо прекрасный звездный ковер. Адреналин покидает кровь, возвращается способность спокойно размышлять. Естественно, задаюсь вопросом — как я действовал? Вроде пристойно. И вообще, настроение после боестолкновения нормальное и уверенное. Не детишек покрошили — боевиков-курдов, готовящихся к проведению ядерного теракта. В моей любимой стране, между прочим. По делам и воздаяние, короче.
Часа через три останавливаемся среди холмов. Температура ощутимо упала — с удовольствием надеваю теплую куртку. Выбрав подходящее место, загоняем в расщелину машины, натягиваем маскировочную сеть, ставим две палатки. Оказывается, сложное занятие в ПНВ — постоянно теряюсь с правильным определением расстояния, парням явно привычнее. Определено место отправления естественных потребностей (очень кстати), командир расщедрился на две кружки воды к вечерним процедурам (вообще отлично). Экзотика непередаваемая — в таких условиях еще зубы не чистил. Ополоснув лицо, забираюсь в нашу палатку. Слабо горит светодиодный фонарик.
