И соперники опять сходятся. Но теперь Олег работает на ногах, не подпуская Тимура к себе. Потом Акименко показывает апперкот в пах, не доводя его до Мансурова. Тимур испуганно отскакивает, закрывая причиндалы перчаткой. Олег делает быстрый шаг, догоняя Мансурова, и пробивает акцентированный прямой в открытый подбородок противника. Глухой шлепок удара в оглушительной тишине звучит как гром. Голова Тимура дергается, и он летит лицом вниз на канвас. Нокаут. Судья поднимает руку Акименко.
Зрители возмущенно кричат, оглушительно свистят, скандируют «Позор». Вокруг бесчувственного Мансура хлопочет врач.
— Надо посмотреть, что с ним, может, помощь какая-то нужна? — лепечет Даша и срывается с места. За ней устремляется Аня. Мы, переглянувшись с Иваном, летим за девушками. Сзади сопит Пашка. Спускаемся через ряды сидений вниз к рингу. Девчонки бегут впереди. Спустившись к входу, они сталкиваются со злым Акименко, провожаемым свистом и улюлюканьем трибун. Его тренер остался позади, разговаривая с одним из судей.
— Подонок, — кричит ему в лицо бесстрашная толстушка, перегораживая дорогу в раздевалку.
— Вон пошла, — шипит разозленный блондин, и отталкивает девчонку. Даша улетает в сторону, приземляясь на задницу.
— Скотина, — Аня наносит Олегу хлесткую пощечину. Акименко закрывается рукой и бьёт ладонью в ответ. Я успеваю дернуть девушку назад, и удар пролетает в сантиметре от её лица.
— Девчонок бьешь, герой? — насмешливо спросил я, задвигая зеленоглазку за спину.
— Я автоматически, — растерянно ответил он, и сразу окрысился. — А твое, какое дело?
— Сейчас объясню, — улыбаюсь я, и делаю шаг вперед.
Высокий бьет боковой, но я уже вхожу с ним в клинч. Чуть приседаю, левая рука обхватывает поясницу блондина, а правая наносит короткий жесткий удар между ног, снизу вверх.
— Ууу, ооо, — стонет Акименко, согнувшись буквой «Г».
Хватаю Ивана, уже поднявшего руку, чтобы добавить блондину.
— Не надо, он уже получил свое.
— Ааа, — продолжает причитать Олег.
— Вот тебе и ааа. Понравилось? Думаешь, Тимуру легче было? Вот теперь прочувствуй свои подлые штучки на себе, — злорадствую я.
А с рядов как груши с дерева посыпались возмущенные зрители, увидевшие разборку Акименко с девушками. Но блондину было уже не до выяснения отношений. Он опустился на пол, привалился спиной к стене, и стонал, баюкая поврежденные причиндалы.
— Тьфу, такого даже бить западло, — сплюнул коренастый широкоплечий парень из «зрительского десанта». — А ты молодец. Быстро его успокоил. Меня на «Пятерке» все знают. Я — Сема Цыган. Будут непонятки с местными, говори, мой корефан.
— Спасибо. Но я вообще-то сам справлюсь, — улыбнулся я. — Меня Алексеем зовут. Шелестов — фамилия.
— Ситуации разные бывают, — мудро заметил Цыган. — Мало ли чего.
— И то верно, — согласился я.
Обмениваюсь рукопожатиями с Цыганом и другими парнями, поспешившими нам на помощь. Стонущего Акименко все брезгливо обходят.
— Так, что здесь произошло? — тренер и один из судей, наконец, добрались до места разборки.
— Да ничего особенного. У него спросите. Неосторожно махал своими граблями на девушек, вот и домахался.
— Олег, ты действительно пытался ударить девчонок? — обескуражено спрашивает тренер.
— Так и есть, — злорадно подтверждает Даша, с наслаждением наблюдая за муками блондина, — толкнул меня так, что я пару метров пролетела. И подругу ударить пытался.
Но Акименко не до разговоров.
— Оооо, уууу, — стонет он, раскачиваясь как маятник.
— Ладно, вы тут разговаривайте, а мы пойдем к товарищу.
Поворачиваюсь спиной к растерянному тренеру. Вижу, что Тимур уже пришёл в себя, сидит в углу и смотрит в нашу сторону. Машу ему рукой. Девчонки уже проталкиваются к рингу. Доктор обследует Тимура, оттягивая зрачки и показывая ему пальцы.
Акименко внезапно перестает стонать.
— Мы еще с тобой встретимся, гад, — летит мне в спину.
— Без проблем, в любой момент, — отвечаю я, не оборачиваясь.
— Олег, что за херню ты несешь? — слышу возмущенный крик тренера. — Что за угрозы? Вообще сдурел?
— Пусть даже не пытается, — советует ему Ваня. — У нас в «Знамени» шестьсот человек народа. Все занимаются самбо и рукопашным боем. А тренер вообще боевой офицер. И за Лешу мы любому голову окрутим.
— Сами никого не трогаем, — добавляет Паша, — но за своих порвем.
Расплываюсь в улыбке, глядя на «боевиков». Приятно, когда рядом друзья, готовые за тебя в огонь и в воду. Товарищество, неравнодушие и взаимовыручка стали для наших ребят не просто словами, а смыслами, наполняющими жизнь. Ради этого, стоило организовывать «Знамя». Ибо равнодушие, лозунг «моя хата с краю», политическая наивность вкупе с внушаемостью, стали одними из множества причин развала СССР. Наши ребята должны быть другими.
— Пошли парни, посмотрим, что там с Мансуром.
18 ноября 1978 года. Суббота
Домой я вернулся поздно, в 9 вечера. Сначала мы провожали пришедшего в себя после нокаута Тимура, потом девчонок. И только после этого могли разойтись по домам.
К моему приходу родители ещё не спали, и сразу сообщили мне о звонке деда. Вечером в субботу он, как и договаривались ранее, собирался забрать меня на дачу. А в воскресенье, как я подозревал, предстояла встреча с Ивашутиным. Поэтому в субботу я школу прогулял. Позвонил утром Мальцеву, и попросил его подвезти меня в лагерь. Машу я не видел уже достаточно долгое время и чувствовал себя неудобно перед ребенком. Да и банально соскучился по общению с веселой и забавной малышкой.
До пионерского лагеря мы добрались быстро. Во дворе прогуливалась Елена Станиславовна, и я попросил её привести Машу. Воспитательница согласилась, и пошла звать ребенка.
Мальцев, зевая, разлегся на сиденье. Как он признался, ночь Сергей провел у Алёны. Мать была дома, поэтому приводить девчонку к себе было нельзя. Зато образовалась другая возможность. Светка на выходные уехала к родителям в поселок, и рыжая красавица осталась в комнате одна. А дальше всё было как в любовных романах. Ночью, когда вход в общагу закрыли, рыжая спустила с окна заранее приготовленную веревку, по которой стокилограммовый Казанова вскарабкался на второй этаж. А рано утром по ней же и спустился.
И на этот раз, как следует поспать герою-любовнику не удалось. Зато я хорошо посмеялся над ним, дразня страстным Ромео, и предлагая в следующий раз, не лазить по веревке, а сразу же приземлиться на подоконник, порхая на «крыльях любви». Серега беззлобно огрызался, следя за дорогой. Так и общались, пока не доехали до пионерлагеря.
Мои мысли прерываются, открывающейся дверью главного корпуса.
Малявка весело вприпрыжку выбегает во двор, видит меня, и лицо вспыхивает радостью.
— Привет, — я присаживаюсь, и раскидываю руки в стороны.
— Лёшааа, — счастливая Маша летит в мои объятья. Мордашка девочки тычется в плечо, белые бантики щекочут кожу, ручки обхватывают шею.
Вышедшая следом Елена Станиславовна с легкой улыбкой наблюдает за нами.
— Привет, сестренка, — целую Машу в щечку. — Как ты тут, без меня?
— Плохо, — надувает губки девочка, — ты почему так долго не приезжал? Я скучала.
— Извини, малышка, — вздохнул я, разводя руками, — так получилось, сначала в Москву уезжал на сборы, потом были кое-какие проблемы, но сейчас они уже решились.
— Какие проблемы? — кроха с любопытством посмотрела на меня.
— Личные, Маш. Я со Светой расстался, — признался я.
— Бедненький, — вздыхает девочка, — Света — хорошая. Мне нравилась. Но Аня лучше.
— Так, сестренка, стоп, — торможу малышку, — при чем здесь Аня?
— При том, — кроха принимает серьезный деловой вид. Со стороны это смотрится очень забавно.
— Она тебе нравится, а ты — ей. Я же вижу. Лучше с ней встречайся.
— О, господи, дожил, — картинно поднимаю глаза к небу, — теперь Маша мне рассказывает, кто мне нравится, и с кем стоит встречаться. Спасибо сестренка, просветила. Хотя не рановато ли тебе такие советы давать?
