«Да они больше промеж собой собачились, чем с нами воевали», – охарактеризовал эту вялотекущую осаду Хёдин Морж, когда мы, наконец, высадились на острове.
А мы – высадились. Смели установленные на реке кордоны, подошли к Нанту и заставили франков быстренько попрятаться за стены. В Нанте сейчас сидел уже другой правитель (недолго старина Ламберт наслаждался возвращенным графством), а командовал кое-как объединенным войском почему-то священнослужитель. Епископ Шартрский.
О штурме речи не было. Стричь уже остриженную овцу не было смысла. Пусть сначала шерсть отрастет.
Франки нас тоже на время оставили в покое. Наступила весна. Время засеивать поля чем-нибудь более перспективным, чем покойники.
Мы, воспользовавшись передышкой, тоже не медлили. Паковали вещички. Там, на севере, уже трескался лед. Пора домой.
Глава тридцать шестая,
в которой нашему герою предлагают поделиться славой
Я сидел у костра, кушал свинятину гриль, запивая красным вином и заедая свежеиспеченной лепешкой. И слушал очередную библейскую историю в изложении отца Бернара. В переводе на датский.
У монаха – врожденные способности к языкам. Шпарит почти без акцента.
Слушали его внимательно. Примерно как скальда.
Я поставил на землю опустевший кубок, и заботливый Вихорёк тут же подлил мне винца.
А ничего так паренек приподнялся. Никто бы и не признал в нем прежнего пастушка. Отъелся, мышцу нарастил. И одет прилично. Получше, чем Скиди, когда тот пришел проситься ко мне в ученики.
Ну да и Скиди нынче не признать. Заматерел тинейджер. А уж прикинулся – слов нет. Ярлу впору. И женушку свою молодую приодел по-королевски.
Но держится без лишних понтов. Вон как отца Бернара слушает. Аж рот приоткрыл… Хотя и тема интересная: какие-то войны. Кто-то кого-то обидел и утеснил, а тот, с Божьей помощью, встал и воздал…
Ага, у нас гости. Господа англичане.
Я приветливо махнул рукой: давайте к «столу», не маячьте.
Нет, остались на ногах. Мнутся.
Отец Бернар закончил рассказ (наши победили) и предоставил возможность британцам высказаться.
Но те никак не решались начать разговор. Длинное костистое лицо Йоркширца обрело заметное сходство с мордой пса, глядящего на мясо в хозяйской руке и не до конца уверенного, что такой роскошный кусок предназначен ему. Сходство с «другом человека» еще более усиливали обвисшие «уши» подшлемника.
Но я не сострил и даже не улыбнулся. Почувствовал, что дело у англичан – важное.
– Дикон, если ты сказать чего хочешь или попросить, так не тяни! А нет, так садись и кушай, пока не остыло.
Дикон вздохнул, покосился на земляка… и выдал:
– Мы это, Ульф, если ты не против, будем тебе служить!
– «Мы» – это кто? – поинтересовался я.
– Ну мы, нас только трое осталось… – Йоркширец вздохнул. – Которых ты освободил. Я, да Уилл, да Юсуф Черный.
Вот как! Англичане-то в свою компанию сарацина приняли! Удивил.
И насчет «только трое» – тоже правда. Остальных Хрёрек на кнорр Ове Толстого определил (с кнорром и утонули), а этих – на наш драккар.
– Вообще-то не я вас освободил, а ярл наш, – уточнил я. – И вы все ему верность обещали.
– Ну да, так и есть, – не стал возражать Дикон. – Так мы же и не отказываемся. Или ты хочешь от Хрёрека-ярла уйти?
– Да нет пока. Потому и не вижу смысла в вашей отдельной службе лично мне.
– Значит, не возьмешь? – Дикон явно загрустил.
Вот так. Кто там сказал, что мы в ответе за тех, кого… хм, приручили. Даже если «прирученные» – здоровенные мужики на полголовы выше «приручителя».
– Я не сказал «нет», – успокоил я Йоркширца. – Я подумаю. Со старшими посоветуюсь.
– Ну да, понятно… – Англичанин сразу повеселел. – Посоветоваться, это надо. Только ты теперь знай: если что – так мы всегда за тебя.
– У меня в нашем хирде врагов нет! – Я подпустил в голос суровости.
Что еще за темы такие… Деструктивные.
– Так я не про наш хирд. – Дикон, похоже, удивился. – Если ты дело какое свое затеешь… Ты… Ну как бы ты – голос наш…
«Стоп!» – сказал я себе. Человек со всей душой, это же видно. И тема понятна. В дружине у нас, типа, монархическая демократия. В процессе обсуждения ярл слушает всех. И вес у каждого – разный. Получается, что мой теперь будет усилен еще тремя голосами. Если соглашусь.
Только мне оно надо?
Защита? Меня и так, если что, весь наш хирд оборонять будет. Включая ярла. А я – их. И англичан с сарацином – в том числе.
– Я тебе завтра отвечу, Дикон, – твердо произнес я. – Иди пока.
– Чего он хотел? – спросил Медвежонок, прислушивавшийся к нашей беседе, но хорошо если понявший дюжину слов, потому как в английском был не силен.
– Говорит: хочет моим человеком стать, – сообщил я. – Он, его земляк и Юсуф.
– Юсуф – это хорошо, – серьезно сказал Свартхёвди. – Юсуф – воин. И с железом умел, и с луком. А что он трэлем был, так не по рождению же. По крови Юсуф – сын ярла. Сам знаешь, как бывает. Повздорил его отец с тамошним конунгом, а уйти не успел. Удачи не хватило. Весь род вырезали. А Юсуфу самую худшую участь назначили – рабскую. Да только его удача пересилила. Юсуф – это очень хорошо. Но Дикон с Уиллом – неплохи. Из лука лучше меня бьют, а это дело нужное. В строю да в схватке они – так, не очень. Вроде Скиди нашего.
Парень тут же вскинулся гордо, щеки надул… Но тут же взял чувства под контроль и сдулся. Молодец! Понимает, что не ему со Свартхёвди спорить.
– Ну так воинскому умению их и подучить можно, – продолжал между тем Медвежонок, сделав вид, что не заметил реакции Скиди. – Это не беда. Вспомни, как сам год назад в строю ходил? Коровы на водопой и то дружней ходят.
– Ты – серьезно? – Я удивился. – Не шутишь?
– Какие шутки? Ты б себя видел…
– Да я не про себя. Я о Диконе с остальными?
Теперь удивился Медвежонок:
– А что я смешного сказал?
– А то, что все мы – люди Хрёрека-ярла. Зачем, скажи пожалуйста, мне свои служилые люди?
– Почему – только тебе? Нам. Мы же с тобой – братья. Я, конечно, младший, – тут он ухмыльнулся. – Но всё равно твои люди – это мои. Вон как Скиди. Если у тебя в доме места мало, станут со мной жить. Но лучше мы тебе дом побольше построим. Земли купим, деньги – есть. Вон Скиди дядя выделит долю, мой одаль, опять-таки. И еще матушка за Гудрун землицы отрежет. Построимся, будем жить вместе. Драккар возведем, в походы ходить будем, морскими ярлами станем…
– Погоди, – остановил я полет Медвежонковой мечты. – А как же Хрёрек?
– А что Хрёрек? И с ним будем ходить. Он – удачливый. Только на своих кораблях. Хрёрек конунгом станет, мы – его ярлами. Чем плохо?
– Всем хорошо, – не стал я разочаровывать побратима. – Только пока-то мы – на его корабле и в его хирде.
