Строго говоря, никто не собирался уничтожать Землю. А где потом самим жить, да? Собирались сделать так, как делали всегда. Полюбоваться, как другие немножко поубивают друг друга, а потом прийти на развалины и всех осчастливить. Так получалось всегда. И в Первую Мировую, и во Вторую, и раньше, и позже. Почему же сейчас не получится? Не терпеть же, в самом деле, развала такой красивой системы рабства, созданной предками. Как говорится, ничего личного, только бизнес. Короче, Земля сама виновата, что оказалась такой хрупкой.
* * *
Третий день в душе у Сидорова жил червь. И грыз его. Умом, Алексей, конечно, понимал, что всё это мальчишество, но червь грыз всё нестерпимей.
Третий день Сидоров мотался по техническим библиотекам и копировал документы. Потом по складам, копировал образцы. И мучился.
Он очень хотел повоевать с немцами. Желание действительно было мальчишеским. Из детства. Из того, где во дворе пацаны играли в войну. Не в полицейских и воров, не в Гарри Поттера, а в войну. И не в абстрактную, а в ту, совсем недавнюю, с немцами. И никто не хотел быть немцем. А вокруг ходили дяденьки, совсем ещё не старые, которые воевали на той войне. Все мы родом из детства, и Алексей не выдержал.
Скопировал себе камуфляж, масхалат-КЗС, пилотку со звёздочкой, берцы, автомат ППШ, вещмешок, запасной диск к автомату, десять гранат Ф-1. Переоделся, отсканировал себя, копию сохранил, опять переоделся, в домашнее, боевое снаряжение развеял. Всё, теперь можно занимать место в переднем ряду и наслаждаться реалити-шоу. Эх, я такой боевой!
Алексей настроил абрудар на уже знакомую дорогу Слоним – Пружаны. Воевать четыре года до Победы в планах не было. Воевать сколько-нибудь долго, тоже не было желания. Внезапно появиться среди немцев с пулемётом и устроить мясорубку, претило, не маньяк же. А вот устроить партизанскую засаду и в честном бою, (ну, почти, честном, не придирайтесь), победить уже знакомого Гудериана – это было самое, то, по-пацански.
План был простой, остановить авто Быстроходного Гейнца гранатами, потом полить получившийся натюрморт из автомата и… и всё, а что ещё? Ну, для полнейшего спектра ощущений, подорвать себя гранатой. План – блеск. Алексей вздохнул, теперь или свисток не свистнет, или акула попадётся глухой. Это как всегда.
Громыхало. Свежепроявленый Сидоров огляделся. Прозрачный лесок, провонявший бензином с близкой дороги, пыльный и блеклый. "Да, в таком много не напартизанишь", — мелькнула мысль.
Однако нужно поторапливаться.
— Через восемь с половиной минут супостат проедет, — подсказал "зритель".
Сидоров перехватил автомат поудобнее, тяжёлый, зараза, и пошёл к видневшемуся между деревцами шоссе, на ходу снимая с плеча вещмешок с гранатами. Решил около дороги не ложиться, а просто стать за деревом. И обзор побольше, и гранаты кидать удобнее. Автомат на шею, гранаты в руки, запалы вкручивать. Нет, автомат на левое плечо, это тебе не АКМ, выю гнёт, только держись. Всё готово, ждём. Минуты ползут медленно. Это годы летят, а минуты ползут.
— У нас гости с тыла, — прозвучало в голове.
— Кто? — блин, так и знал, не дадут спокойно погеройствовать.
— Сейчас документы скопирую. Так, старшина Миронов и двое бойцов. Уже некогда у бойцов смотреть, они сзади к тебе подкрадываются. Метров десять, э… уже меньше.
И такая досада взяла Алексея на этого старшину, который так не вовремя объявился в ненужном месте, что он сказал громко и с горечью:
— Миронов! Мать твою наперекосяк и коромыслом по всем телятам твоего колхоза вместе с почтальоном теткой Глашкой! Если ты сорвёшь мне операцию, из тебя сделают чучело и поставят в Киеве, чтоб люди плевались!
— Затаились, — сказал голос в голове, — а вот и красавчик Гейнц.
На дороге возникло облако пыли, которое быстро увеличивалось. До цели метров двести, скорость пятьдесят, четыре секунды горит запал. Когда кидать? Фиг его знает, какая там формула?
Алексей выдернул чеку и бросил гранату. Потом сразу вторую. И спрятался за дерево.
Пока ждём, ещё в две гранаты запалы вкрутить, как раз время для этого.
Бухнуло раз, бухнуло два. Выглянуть из-за дерева, ага, кабриолет на обочине и дымит. А где пассажиры? Так и быть, вот вам ещё одна гранатка. Теперь уже прицельная.
Ну, что, пора смотреть результаты. А в голове-то, от близких взрывов, гудит.
Алексей перехватил автомат с левого плеча в правую руку и пошёл к машине. Нет, все-таки пистолетная рукоятка этому автомату нужна, а то рука выворачивается.
Последняя граната упала у самой машины и превратила всю левую её сторону в дуршлаг. Водителю сразу не повезло. Его убила ещё первая граната. Он так и остался сидеть за рулём. Мешок с костями.
А вот Гудериан снова подтвердил своё прозвище "Ураган". Он не пострадал от первых двух гранат. Его прикрыл своим телом водитель, и как только машина остановилась, он выпрыгнул, и залёг за машиной. А вот третью гранату он не просчитал, она рванула на дороге, и между колёсами сыпанул веер осколков. Мелкие осколки посекли ноги ниже колен, и руки ниже локтей. Ну, стоял человек на четвереньках, так и прилетело.
По дороге застучали сапоги – подбегали старшина и два солдатика. Алексей глянул на них и отвёл глаза: растерзанные и окровавленные, в обгоревших гимнастёрках и грязных бинтах, пограничники сорок первого года.
— Миронов! — позвал.
— Я, товарищ… — Миронов скользнул взглядом по пустым петлицам камуфляжа и нашелся: — …командир.
— Миронов, в Слониме немцы, а сейчас по этой дороге наши будут ехать. Нужно их остановить и предупредить, а то попадут, как кур в ощип. Понятно? Выполняйте!
— А вы?
— Миронов, то ты в плен меня собрался брать, то решил вопросами замучить…
— А откуда вы меня знаете?
— Я всё знаю! А теперь вперёд, вон, грузовики подъезжают.
Колонна тентованных Зис-5, притормаживала и останавливалась.
Сидоров взял Гудериана за шкирку и потащил в лес. Он хотел растянуть удовольствие.
Но нельзя продлить того, чего нет. Не было удовольствия, не было драйва, адреналин не заставлял сердце гулко биться о грудную клетку. Всё было как-то пресно, спокойно, обыденно. А чего хотелось то?
О! Хотелось, чтобы зазвенело в ушах, чтобы все органы чувств обострились, чтобы все нервы натянулись, как струна, а потом завязались в один большой упругий узел, словом, хотелось снова почувствовать себя в бою… как в молодости.
А получилось… как-то нехорошо: спокойно подошёл к дороге, спокойно кинул три булыжника, а сейчас спокойно волоку человека по земле. А куда, собственно, я его волоку? Надо было пристрелить его там, у машины. В том-то и соль. Застрелить в горячке боя, это одно, а просто подойти и выстрелить… Хоть бы он стрельнул из своего "нагана", что ли, или, что у него там, "вальтер"?
