– Ты уверена, что мы погибнем? – задал вопрос Лаврентий.
– Уверена, – кивнула девушка. – Как-никак, я дочь капитана. И я из Або, а это город моряков. Каждый житель Або знает: корабль без управления быстро затонет и все погибнут. А вы не умеете управлять кораблем.
Вот к этому Лаврентий и клонил разговор. Степан уже давно догадался, что задумал его друг, но не знал, как это может получиться. И вот – пожалуйста. Эх, может быть, и напрасно Лаврентий ушел вместе с ним из родных мест. С такими способностями он быстро сделался бы главным колдуном Поморского края…
Действительно, услышав последние слова девушки, Лаврентий словно преобразился. Он загадочно помолчал, а затем указал пальцем на стоявшего рядом у окошка Степана.
– Посмотри на него, – сказал он, – говорю тебе – посмотри внимательно. Ты видишь, кто перед тобой. Как ты думаешь, кто он?
– Степан, – улыбнулась Ингрид. – Я знаю его имя. А ты – Лаврентий.
– Обо мне поговорим потом, – решительно заявил колдун. – Сейчас говорим вот об этом человеке. Он мой лучший друг. Он – отважный воин. А кто он еще?
Сделав паузу, Лаврентий закончил, уткнувшись пальцем в Степанову грудь:
– А еще, и это самое важное, он – капитан. Что ты смотришь на меня? Мой друг Степан – самый настоящий капитан корабля.
Некоторое время девушка молчала, рассматривая лицо Степана, заросшее густой курчавой бородой почти до самых глаз.
Потом она засмеялась, решив, что нужно сгладить неловкость и отреагировать на шутку.
– Капитан? – переспросила она, заливаясь смехом. – И где же твой корабль, капитан?
Очень уж не вязался в ее сознании этот оборванный и заросший бородой русский стрелец с образом капитана корабля. Да и вообще, всем на свете известно, что русские не бывают моряками – они живут среди густых лесов и боятся моря.
– А где твой корабль, Ингрид? – в ответ спросил Степан. – У твоего отца ведь был корабль. Где же теперь твой корабль?
Это был суровый ответ, но девушка приняла вызов.
– Мой корабль у меня отобрали, – сказала она. – Мой корабль похитили самым подлым и гнусным способом.
– Ну да, – кивнул Степан. – А мой корабль сожгли.
– Кто сжег? – быстро спросила Ингрид, на какое-то мгновение вдруг поверившая в то, что с ней не шутят…
– Шведы сожгли, – усмехнулся Степан, – шведы. Наверное, тебе неприятно это слышать, но мой дом и мой корабль сожгли шведы.
В глазах девушки мелькнул бесовский озорной огонек.
– Шведы? – переспросила она, передернув плечами. – Ну, так что ж… В конце концов, мой корабль отобрали тоже шведы.
Она засмеялась и, внезапно сделавшись серьезной, спросила:
– Ты действительно умеешь управляться с парусами?
О свадьбе капитана Хагена и прекрасной Ингрид было объявлено всей команде. Для этого матросы собрались на палубе, и Хаген, стоя возле грот-мачты, сообщил радостную новость.
Корабль шел под всеми парусами, его раскачивало крупной волной, и поэтому одной рукой Хаген держался за мачту. Второй рукой он обнимал за талию прекрасную Ингрид. Именно так было приказано отныне именовать избранницу капитана – его будущую супругу.
– Прекрасная Ингрид, дочь капитана Нордстрема выходит за меня замуж! – торжествующе заявил Хаген, и все двадцать семь моряков ответили ему дружным приветственным воплем. Вопили они не напрасно: всем ясно было, что женитьба на Ингрид – давняя мечта капитана, и теперь, когда она исполнилась, выпивки для команды он не пожалеет.
Хаген был вне себя. Он даже не до конца верил в то, что самое желанное для него случилось так быстро. О, он знал, что когда-нибудь гордая девушка не выдержит. Знал, что когда-нибудь настанет день, и она смиренно придет к нему и сообщит о своем долгожданном решении. Придет сама, без принуждения, добровольно. Именно в этом была для капитана главная сладость.
Насильник по натуре, он слишком хорошо знал, что сладость, приносимая насилием, недолговечна.
Нет, жертва должна смириться сама, принять свою участь сознательно – только тогда она будет по-настоящему сломлена до конца, и ты испытаешь подлинное наслаждение от этого.
Ингрид пришла сама и объявила, что готова принять совет своего умершего отца.
– Если папа хотел, чтобы я стала твоей женой, – сказала она Хагену, – я готова исполнить его последнюю волю. Пусть он порадуется, глядя на меня с небес.
Главным тут было не переиграть, Ингрид это хорошо понимала. Она была печальной, поникшей и морально сломленной. Труднее всего было следить за своими глазами, за их выражением. В них не должно было ни на мгновение мелькнуть истинное отношение девушки к своему будущему супругу. А поскольку совсем избежать такой возможности было сложно, Ингрид часто опускала глаза. Что ж, для жертвы это даже естественно…
Морской свадьбе предшествовали напряженные переговоры и не менее тщательная подготовка.
Сначала, когда Лаврентий вдруг предложил Ингрид дать согласие капитану Хагену на брак с ним, девушка пришла в ужас и наотрез отказалась. Она смотрела на Лаврентия глазами, полными непонимания, и была готова вот-вот расплакаться. Она переводила взгляд на Степана, как бы спрашивая его, в чем дело и почему новые друзья приготовили ей такой подвох…
Но и Степан смотрел на нее с каменным лицом и кивал, соглашаясь с Лаврентием. Однажды угодив в ловушку, подстроенную Хагеном, Ингрид смертельно боялась попасть во вторую. Что задумали эти двое русских пленников? Чего они хотят? Уж не напрасно ли она доверилась им?
– Ты не станешь женой Хагена, – объяснял девушке Лаврентий. – Тебе нужно только дать ему согласие и поучаствовать в свадьбе. В своей собственной свадьбе, которая ничем не кончится.
– То есть как это ничем не кончится? – отказывалась понимать взбешенная девушка. – Что ты такое говоришь, колдун? Если я дам Хагену брачные обеты, то стану его женой!
– Ну, – вмешался Степан, – думаю, что до брачных обетов дело не дойдет. Вряд ли Хаген вытерпит столько времени. Нужно ведь прийти в какой-нибудь порт, найти там церковь и священника, договориться обо всем…
– Хаген наверняка устроит свадьбу прямо на корабле, – вставил Лаврентий. – Он захочет сыграть свадьбу на другой же день после того, как ты дашь ему свое согласие. Если не в этот же день. И тогда никаких обетов тебе давать не придется: ведь если обряд проводится не в церкви и не священником, то он попросту недействителен.
– Да-а, – окончательно приходя в ярость от сделанного ей недостойного предложения, заявила Ингрид, – вы что же, хотите, чтобы я стала женой Хагена вообще без венчания в церкви? Это же страшный грех!
