Дверь распахнулась, переливчато зазвенели колокольчики, предупреждая продавцов о появлении визитёров, и мы всей гурьбой ввалились в лавку.
Увидев пятерых мордоворотов поперёк себя шире, приказчик поначалу пришёл в тихий ужас: ему нечего было нам предложить. Выставленная на продажу одежда оказалась мала даже Михайлову, а он в нашем отряде был самым низкорослым. Возникло чувство, будто я нахожусь в 'Детском мире' – нарядные камзольчики и бархатные штанишки упорно не желали на нас налезать.
– Вот что любезный, – сказал я приказчику, – времени у нас мало, рыскать по всему городу некогда, поэтому делай что хочешь, но одежду для нас разыщи.
– А как насчёт…. – начал говорить приказчик
Я сразу понял, что именно его гложет, и быстро разрешил дальнейшие вопросы.
– Денег? Деньги у нас есть, – я потряс перед его глазами туго набитым кошельком. – Можешь не волноваться, не обидим. Упускать выгодных клиентов приказчику не хотелось.
Он оставил вместо себя мальчишку, попросил 'ясновельможных панов' обождать и в сопровождении слуги куда-то убежал. Вернулись они только через полчаса, нагруженные тюками, будто вьючные верблюды.
– Думаю, я смогу угодить панам, – хвастливо объявил приказчик, развязывая узлы.
– Посмотрим, – сказал я.
Началась примерка. Я остановил выбор на тёмной рубашке без манжет, плотной и очень удобной суконной куртке чёрного цвета, снабжённой особыми завязками. С их помощью можно было регулировать размер одежды – делать в зависимости от погоды обтягивающей или свободной, последнее позволяло надевать больше нательного белья. Немаловажная деталь с учётом нашего климата. Как ни крути, а холодных дней у нас даже летом в избытке.
Не уверен, что наряд по последнему писку моды, но для меня самым главным критерием была практичность. По этой причине я сразу отвергнул короткие штаны, с которыми носили шерстяные чулки, хоть приказчик и разливался соловьём, расхваливая качество товара. Я до сих пор не мог избавиться от мысли, что этот элемент гардероба всё же стоило оставить женщинам вместе с париками и пудрой.
Приказчик разыскал для меня кавалерийские брюки с уплотнёнными вставками. Закончилась экипировка шерстяным плащом, треуголкой и сапогами. Надеюсь, в таком наряде я не очень смахивал на Зорро. Кстати, знаменитый французский фильм, посвящённый этому герою, в котором играл Ален Делон (я смотрел его раз двадцать), мне нравится куда больше голливудской версии с Антонио Бандерасом и Кэтрин Зета-Джонс.
Карл облачился в похожие одеяния, только цвет выбрал светло-серый, который как нельзя лучше подходил его ладной фигуре. Остальные гренадеры долго не возились, схватили первые попавшиеся тряпки и, обнаружив, что можно обойтись без перешивания, сразу переоделись.
Приказчик сначала заломил баснословную сумму, но, встретив в лице Чижикова и Михайлова достойных оппонентов, был вынужден снизить цену.
В новом костюме я ощутил себя другим человеком. Что ни говори, приятно избавиться от грязных и вонючих лохмотьев. Нет, оно конечно верно, что не одежда красит человека, но поверьте, в моих тряпках впору было только милостыню собирать.
– В баньке бы сейчас попариться, – мечтательно произнёс Михайлов.
– Хорошо бы, да некогда, – с сожалением сказал я.
Да, русская баня была бы сейчас в самый раз. Нет ничего лучше после долгих трудов и дальней дороги. Я ведь и раньше любил её, родимую, а очутившись в веке осьмнадцатом, стал просто маньяком. Посудите сами – разве не блаженство: посидеть в парилочке, плеснуть на раскалённые камни ковшик с разведенным квасом или пивом, набрать полные лёгкие хлебного духа, растянуться на сколоченной из дуба полочке, похлестаться распаренным берёзовым веником, а потом нырнуть в речку и выскочить оттуда как пробка. Смывается не только грязь, но и боль в душе и усталость в теле.
Но если без бани какое-то время мы ещё могли обойтись, то вот без оружия как без воды – и туды не очень, и сюды – сплошной дискомфорт. Что поделать – время такое!
Это у нас, простых людей, в двадцатом веке, отобрали право на защиту себя, заранее поставив в проигрышные условия, когда ты знаешь, что родная милиция не очень-то тебя бережёт, и приедет по вызову, когда будет поздно. А всякие подонки, понимают, что будучи хоть трижды Брюсом Ли, рядовой гражданин не сможет справиться с их шайкой-лейкой, и наглеют.
Будь у меня свободная минутка, я бы сел за стол, разлиновал лист бумаги, разделив его на две половинки, и стал сравнивать, что есть плохого и что хорошего в двух разных эпохах, в которых мне довелось пожить.
Понятно, что без тёплого ватерклозета, телевизора и ноутбука, восемнадцатый век кажется неустроенным до безобразия. Но стоит только ощутить в ладони холодный эфес шпаги или рукоять длинного пистолета, посмотреть на друзей, готовых порвать на мелкие части любого, кто бросит в твою сторону косой взгляд, и что-то резко меняется в восприятии мира.
Пожалуй, я могу поблагодарить от всего сердца Кирилла Романовича за то, что он выдернул меня сюда. И пусть далеко не все его слова показались мне искренними, всё равно 'гран мерси' вам, уважаемый корректор реальности, от простого русского паренька и… курляндского дворянина.
В оружейной лавке я приобрёл две шпаги – себе и Карлу. Нам носить холодное оружие полагалось по статусу. Пистолеты брать не стали, предстоял долгий водный путь, за это время порох может отсыреть, если его не хранить надлежащим образом. Я что-то сомневался, что на посудине контрабандистов нас разместят со всеми удобствами.
Поскольку садиться на корабль в порту было довольно рискованно – таможенники время от времени проверяли не вывозятся ли из страны запрещённые товары, мы договорились о встрече в условленном месте – небольшой бухте, укрытой от посторонних глаз. Капитан сказал, что встанет на якорь недалеко от берега, а за нами вышлет шлюпку с матросами.
Мы оказались в бухте точно в срок, но, как выяснилось, у контрабандистов собственное представление о времени. Шлюпка прибыла глубокой ночью, когда я, устав от томительного ожидания, стал всё сильнее склоняться к выводу, что о нас попросту забыли.
Широченная река нагоняла волны, разбивающиеся об берег, усеянный галькой и крупными валунами. Высоко светила полная луна. В небе носились крикливые и жадные чайки. Дул холодный пронизывающий ветер. Мы порядком озябли, пока, наконец, не услышали шлёпанье вёсел по воде и вялое переругивание матросов. Они подплыли к берегу и стали нас звать.
– Долго же вас не было, – в сердцах сказал я, ступая по воде.
Сапоги противно хлюпали, одежда промокла. Я боялся подхватить несвоевременную простуду. Болеть было опасно. Пустяковая инфекция, которую в будущем можно вылечить за пару дней, здесь могла загнать в могилу любого. Капитан, грузный и усатый, встретил нас на палубе.
