Ладно — вернулись в любимый пиратский мир. Народ вокруг камня всё еще плавает на шлюпке и что-то горячо обсуждает. Подбираемся на яхте к ним. Говорю Сэру Виктору и Грегори:
— Вы знаете, а мне кажется, что это не очень хорошая затея — крутиться вокруг неведомого явления со взрывчатыми веществами. А если сдвинется не только этот столб? Лучше просто засыпать проливчик камнями. Их на острове полным-полно. Да и сделать это проще с той стороны. Мы с сэром Виктором можем это организовать. Так что поплыли-ка домой. Нам еще с Хаксли как-то разобраться надо.
На том и порешили.
* * *
После легкого корабельного завтрака Грегори оставил «Морской ветер» на попечение боцманов. Погрузились в яхту и покинули убежище нашего корабля на Альберта. Как обычно, с утра в «Раке» немноголюдно. Хотя какое там «с утра», когда полдень подбирается. Грегори поцеловал жену в щёчку, и она принесла нам утреннее вино. Не спеша цедим его и делимся с подсевшим к нам Люком описанием последних событий.
— А может, трахнуть нам чего-нибудь покрепче в честь избавления? — поступает очень конструктивное и своевременное предложение от сэра Виктора.
Возражений среди публики не слышно.
— Сейчас принесу, — и Люк заковылял в свои закрома.
— Вот, — вернувшись, выставляет он на стол большую и пузатую бутылку, — настоящий французский бенедиктин. Замечательная вещь!
— Ну, и разливай, раз замечательная. Как его пить-то надо? — полюбопытствовал Грегори.
— Понемножку, и фруктами заедать, — ответил знаток этого дела сэр Виктор.
— Анабель, Анабель, тащи фрукты!
Сидим и цедим сквозь зубы по капельке янтарный ликер. А если еще куснуть при этом ананасика, то вообще — почти мечта получается! Никакого сравнения с вином Колина, конечно, но тем не менее…
— Что с Хаксли-то будем делать? Может, просто придавить его где-нибудь в уголке — и дело с концом? — больше сам себя, чем нас, спрашивает Грегори.
— А мне бы хотелось довести его до петли и посмотреть, как он там будет дергаться, — высказал пожелание Люк.
— У вас очень уж добросердечные и благородные пожелания. Про свои я не говорю, чтобы меня не приняли за садиста какого-нибудь, — и сэр Виктор тяжело вздохнул.
— У труса всегда есть уязвимое место — это его страх, а Хаксли трус. Надо его хорошенько пугнуть для начала, чтобы помучался, а потом видно будет, — предложил я.
— А чем именно пугать? У нас много чего на него найдется, — поинтересовался Грегори. — Как бы выбрать пострашнее?
— Пострашнее — это когда мучения обещают быть долгими с ужасным концом. Например, долгое разбирательство в английской бюрократической системе с явной петлей в конце. Например, использование судов и служащих королевского флота для морского грабежа вместо охраны от него.
— Это, конечно, было бы здорово, но не потонут ли какие-либо доказательства в той же бюрократической системе?
— Доказательство вины Хаксли где-то и кому-то и нагнетание страха на него самого — разные вещи. Вина там, в Лондоне, а страх-то здесь. Для начала нужно сходить в местную церковь и заказать заупокойную мессу по морякам фрегатов «Быстрый» и «Стремительный». Это должен сделать сэр Виктор и на какое-то время исчезнуть, чтобы некому было задать вопросы. Обратятся ко мне? А я могу что-то знать или ничего не знать. Ляпнуть что-то могу, да какой с меня спрос!
За столом воцарилось заинтересованное молчание оценки перспектив. Первым очнулся сам сэр Виктор. Встал, схватил меня за руку и долго с чувством тряс ее.
— Нет слов, Серж! Склоняю голову и снимаю шляпу. Это же надо такое удумать! А я вот себя, грешным делом, садистом посчитал! Далеко мне еще, ой как далеко до тебя! Какая же у тебя светлая голова!
Меня не будет — так все жёны, родственники пропавших моряков насядут на Хаксли. А ведь в экипажах были и офицеры из английских аристократических родов повыше Хаксли. Как он втянул их в свою аферу, непонятно, но не в этом теперь дело. Нет, мне эта идея определенно нравится. Прямо сейчас и пойдем в церковь. Преподобный Уэстон, наверное, заждался нас с этой вестью.
Преподобный Уэстон сначала не поверил в масштабы беды. Потом слегка заартачился, потребовав доказательств, но в конце концов всё решает щедрое пожертвование. Через пять минут месса началась и сегодня еще дважды повторится.
Сэр Виктор погрузился на яхту с добычей со своих кабаков. С тех пор как ее собрали, она так и лежала дома. Питер и Макс подняли парус, и яхта ушла к острову сокровищ. Мне оставалось либо сидеть дома, либо пойти шататься по увеселительным заведениям. Пошел шататься по заведениям. Дошатался до «Рака». Больше оказалось некуда шататься. Перед этим заглянул в кабак верхнего города — скукотища! А в «Раке» хоть рожи живописные.
Нашелся и стол свободный. На столе все атрибуты моего разгульного времяпрепровождения — бутылка с безалкогольным утренним вином, стакан и тарелка с не совсем еще обглоданными бараньими ребрышками. Таверна постепенно заполняется народом. Оказывается, это заведение становится популярным не только среди пиратов, но и среди местного населения. Железный порядок, поддерживаемый Люком, играет свою роль. Местные мужчины перестали бояться заходить сюда даже со своими дамами. Морская вольница занимает левую часть зала, а местные — правую. Там, где стоит клавесин. Как я посмотрю, с моего прошлого, осеннего визита сюда многие пираты научились есть ложками и вилками и не вытирать руки о скатерть. Прогресс, однако!
В дверь входит какая-то молодая, печальная и едва ли не заплаканная женщина. Оглядывает зал и, не обнаруживая искомого, подходит к Люку. Он ей что-то соболезнующе говорит и показывает на меня. Когда она повернулась к Люку спиной, он, встретив мой взгляд, бессильно пожал плечами и развел руками. Такого оборота дела мы не предусмотрели. Пришлось принимать подошедшую к столу визитершу.
— Мне сказали, что вы помощник сэра Виктора.
— Так и есть, э-э…
— Миссис Харли. Мэри Харли.
— Присаживайтесь, пожалуйста, миссис Харли, — и, встав, предлагаю ей стул. — Чем могу быть полезен? Меня можете звать просто Серж.
— Благодарю. Я была сейчас в церкви, а там служат мессу по погибшим морякам. Мне сказали, что ее заказал сэр Виктор. Мой муж служит на фрегате «Быстрый». Я ничего не понимаю, и никто ничего не знает. Неужели это правда?
— Очень соболезную вам, миссис Харли, но скорее всего, именно так. Сам я мало об этом знаю. Слышал только, что оба фрегата совершенно случайно обнаружили очень далеко от места их патрулирования. Суда совершенно целы, а экипажей нет. Понимаете? Совсем нет. Ни живых, ни мертвых. Если они снялись с судов для какой-то секретной миссии, то это может знать только губернатор. Если ему об этом ничего не известно, то, сами понимаете: военный моряк, если жив, то может покинуть свое судно, только когда оно тонет, а фрегаты не утонули. Наверное, сэру Виктору известно больше. Он никогда не стал бы заказывать мессу только лишь из предположения беды. К сожалению, сэр Виктор в отъезде и я не знаю, когда он вернется.
