— Задержался я тут с вами, — пробормотал Леха и перешел в наступление, схватив кол в левую руку.
Им он отбил пару ударов гоплита, который так и не сумел перерубить крепкую древесину. Зато сам адмирал виртуозно провел серию отвлекающих ударов, а последним лишил грека щита.
— Получи! — выдохнул Леха и попытался насадить грека на кол, словно вампира, но не вышло: Удар в живот лишь отбросил его к воротам, заставив те содрогнуться, но не пробил панциря. Тогда адмирал рубанул гоплита по шее уже мечом. Этот удар достиг цели. Боец, обливаясь кровью, сполз на грязный пол и затих.
— А это тебе! — крикнул Леха, выдергивая копье, все еще торчавшее из створки приоткрытых ворот, и метнув его в того грека, который почти выпутался из сети. Гоплит, получив копье в бок, охнул и перестал дергаться.
К тому моменту, когда последний воин оказался в двух шагах, Леха успел сдернуть тяжелый второго крепления и швырнул его в набегавшего грека с воплем «На, подержи!». Гоплит прикрылся щитом, но обтесанное бревно было таким тяжелым, что отбросило его назад. Покачнувшись, гоплит все же устоял. Но Ларину большего было и не надо.
Подхватив меч, ударом ноги он распахнул ворота и выскочил в открывшуюся брешь. Солнечный свет на миг ослепил его, но, прищурившись, Леха увидел, что стоит на небольшой площади, с которой дорожка ведет прямо к обширному навесу без стен. Крыша навеса покоилась на мощных столбах, меж которыми виднелись телеги. К площади примыкало еще несколько сараев, лишь позади них адмирал увидел ворота, которые недавно сам штурмовал. До реки отсюда было еще прилично, метров двести.
Справа адмирал заметил шеренги гоплитов, которые вытесняли с площади остатки скифов. Под навесом, между телегами, засели скифские лучники, стрелявшие в атакующих греков. Один из них, заметив адмирала с мечом в руке, вдруг резко развернулся и пустил в него стрелу. Это было так неожиданно, что Леха даже не успел среагировать. Он уже приготовился расстаться с жизнью, но стрела просвистела мимо плеча и вонзилась в чье-то тело позади него. Обернувшись, Леха заметил грека, который выскочил из ворот и собирался напасть на него сзади. Стрела остановила его на полпути.
— Уходим к башне! — приказал Ларин, мгновенно оценив ситуацию и заметив, что на башне и подступах скифы еще успешно оборонялись.
Повинуясь приказу возникшего словно из ниоткуда адмирала, морпехи стали пятиться и отходить вслед за ним в указанном направлении. По дороге им пришлось пробиться сквозь заслон гоплитов, но, потеряв половину солдат и уничтожив всех, кто стоял у них на пути, скифы все же пробились.
Завидев отступающих, оборонявшиеся открыли им ворота в стене, впуская оставшихся в живых внутрь небольшого возвышения, служившего цитаделью. Центром обороны до сих пор была башня, куда Леха направился первым делом.
— Ну, как у нас дела? — поинтересовался он с невозмутимым видом, возникая рядом с Токсаром, словно вернулся из увеселительной прогулки.
— Мы уж и не думали увидеть вас в живых! — радостно воскликнул бородатый скиф, разглядывая изорванный и окровавленный доспех Ларина. — Греки повсюду!
И он обвел рукой крепость. Леха проследил за указующим Перстом и понял, что Токсар не преувеличивал. После его отступления из центра почти вся крепость, за исключением башни и главных ворот, уже находилась в руках гоплитов. Их круглые щиты и красные плюмажи растеклись по всем закоулкам небольшой крепости. Однако он тут же увидел то, чего Токсар, поглощенный отражением непрерывных атак с горсткой бойцов буквально у себя под ногами, еще не заметил. С далекого холма, блестя на солнце чешуей доспехов, лавиной стекала скифская конница.
— А вот и подмога! — просиял Ларин. — Глянь-ка вон туда!
Но не успел Токсар перевести взгляд, как со стороны берега реки послышался еще один дружный вопль и Леха увидел атаку морпехов, высадившихся с трех кораблей. Этот удар опрокинул стоявшую перед ними фалангу гоплитов, заставив ее отойти под самые стены окруженной и почти захваченной крепости.
Обернувшись на этот вопль, грет, еще находившиеся под стеками, заметали приближавшуюся конницу. Судя по их нервным жестам, он никак не ожидали такого развития событий. Победа уплывала из рук.
— Вот так вот! — сплюнул Леха на камни, уклоняясь от пролетевшего над головой копья. — Сейчас мы покажем вам, где раки зимуют,
Токсар, стоявший рядом, ничего не понял из сказанного адмиралом, поскольку Леха в последнее время завел привычку материться только по-русски. Но мудрый скиф уже давно находился при адмирале и не обращал на эти причуды командования никакого внимания.
Глава одиннадцатая
Огонь и вода
Последний крупный остров в архипелаге они осмотрели на рассвете, обогнув его, как и первый, одновременно с двух сторон. Но если здесь и были вчера римские разведчики, то они уже успели убраться восвояси. Во всяком случае, самый тщательный осмотр возможных мест стоянки ничего не дал.
— Держи курс на Алерию, — приказал слегка разочарованный Федор, ожидавший, что морское сражение на рассвете его слегка развлечет. Он был бодр, и воинственный дух наварха уже требовал выхода, — не завидую я тем римлянам, которые первыми повстречаются у нас на пути.
Объединившись и вытянувшись в две линии, корабли направились указанным курсом. Горизонт был чист, волнение слабое, но ветерок, дувший со стороны Африки, позволял идти флоту под парусами. Для того чтобы преодолеть быстрее нужное расстояние, Чайка пренебрег маскировкой. Так прошло почти полдня, а римляне все не показывались. Ближе к вечеру корабли финикийского флота были уже где-то напротив Неаполя. Здесь Чайка приказал перегруппироваться.
— Передай сигнал на остальные суда, — заявил наварх, услышав от капитана примерные координаты их местонахождения и вглядываясь в дымку по правому борту, которая могла означать только отдаленное побережье Италии. — Первыми в голове колонны, двумя группами, пойдут эскадры триер. Наша и греческая. По семь кораблей в каждой. Их задача начинать бой.
Могадор кивнул, поправив переброшенные через плечо ножны фалькаты.
— Затем, на расстоянии пяти корпусов, все квинкеремы в два ряда.
Федор помолчал немного, присматриваясь к зыбкой дымке, и закончил:
— Замыкают колонну, на том же расстоянии, оставшиеся восемь триер.
Не успел флот перестроиться согласно новой диспозиции, как над кораблем разнесся вопль впередсмотрящего:
— Римляне, слева по борту! Федор, разглядывавший в это время одну из кормовых баллист, у которой немного заедал торсионный механизм, обернулся на крик. Прямо по курсу и слева он никого не обнаружил. Но чуть позади, отлично высвеченный лучами заходящего солнца, шел караван римских судов. Судя по направлению движения, римляне плыли в Капую или Неаполь, до самого Рима отсюда было еще далековато. Впрочем, это было уже не важно вскоре их курсы должны были пересечься и Чайка намеревался пустить на дно всех, кто плыл на этом караване, выполняя приказ Ганнибала
Когда корабли сблизились и римляне, плывшие абсолютно не таясь, рассмотрели наконец, чей флот перед ними, — до чуткого слуха наварха донесся трубный звук. Римляне готовились к бою. Однако Федора эти приготовления ничуть не страшили, — он уже видел, что перед ним торговый караван из пятнадцати круглых судов-зерновозов под охраной всего лишь восьми триер.
Вероятно, везут хлеб из Сардинии к осажденным войскам в Неаполь, а может быть, еще что съестное, — поделился предположениями с капитаном Федор и пошутил: — Но мы не дадим римлянам вдоволь наесться. Скорее позволим напиться. Приготовиться к бою!
Может быть, — осторожно заметил Могадор, разглядывая такое богатство, что само плыло к ним в руки, — захватить эти корабли и привести к Ганнибалу. Нам тоже римское продовольствие не помешает.
Федор смерил Могадора удивленным взглядом, но сдержался и нехотя пояснил:
— С таким обозом мы далеко не уйдем. Наша задача внушить римлянам страх и сделать так, чтобы они перестали спокойно спать, зная, что уже не хозяева в этих водах. Так что мы будем только топить.
Могадор быстро наклонил голову в знак того, что сболтнул лишнего. Впрочем, Федор не слишком его винил в этом. В других обстоятельствах этот караван иди то, что от него останется после бои, был бы неплохой добычей. Чайка мог бы отправить его под охраной хотя бы на Сицилию, а оттуда куда угодно. Но сейчас было не подходящее время для простой наживы. А, кроме того, пришлось бы разделять свой флот для того, чтобы обеспечить достойный конвой. Федор же считал, что его сила зависит исключительно от общей мощи собственного флота. Случись что — у римлян больше шансов получить здесь помощь по морю, чем у него.
— Приготовиться к бою! — повторил он. — Триерам в хвосте колонны атаковать неприятеля. Они ближе.
