Пропаганда и терроризм идентичны в той степени, в какой они стремятся воздействовать на массовую аудиторию выгодным для себя способом. Терроризм, как провозглашали анархисты XIX века, – пропаганда действием и кровью. В более поздней формулировке – это публичный театр, амфитеатр зрелищ… На самом деле террор – своеобразная разновидность пропаганды. Задачи террористов могут быть различными, но в общем их можно сформулировать как перенесение на других собственной вины; ощущение неуязвимости; фиктивные доводы в свое оправдание; дискредитация армии, полиции, наконец, всей власти.
Пропаганда – функция вспомогательная по отношению к конкретным актам терроризма, но она же становится основной по отношению к сущности терроризма, его внешним выражением как социально-политического явления. Однако в силу опосредованной связи с терактом, введение каких-либо ограничений в отношении такой информации исключительно трудно, особенно когда речь идет о пропаганде террористических организаций других государств, что стало привычной практикой с учетом глобализации средств коммуникаций.
В ходе пресс-конференции президентов США и России в ноябре 2001 года Джордж Буш в ответ на вопрос журналистов, не являются ли нарушениями принципа свободы слова ограничения на трансляцию любых заявлений Усамы бен Ладена, Аль-Каиды и лидеров движения «Талибан», сказал, что пропаганда, каковой являются соответствующие заявления, не может рассматриваться как законное распространение информации. Обоснованность подобных действий может быть подтверждена международной нормой о запрете всякой пропаганды войны, выступлений в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющих собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию.
В то же время известно, что некоторые западные страны были далеко не столь категоричны в отношении, например, заявлений чеченских террористов. Так, в январе 2001 года генерал-полковник ВС РФ В. Манилов обнародовал список из 12 веб-сайтов, которые, как утверждалось, поддерживают чеченских боевиков. На самом деле таких сайтов гораздо больше – от одной до двух сотен. И почти все они базируются на серверах в США, почти все хорошо структурированы и компактно организованы. Так, чтобы легко было перемещаться с одного сайта на другой.
Коль скоро ограничения, особенно в отношении базирующихся за рубежом электронных средств массовой информации, проблематичны, государству остается единственный выход – контрпропаганда, которую необходимо рассматривать именно как форму превентивной контртеррористической деятельности.
В вопросах контроля за оборотом оружия и пресечением незаконной миграции (в том числе наемников) также основную роль призваны сыграть международные документы, которые разрабатываются и совершенствуются.
Взаимосвязь различных аспектов борьбы с терроризмом с основными принципами международного права, в числе которых принципы уважения прав человека; равноправия и самоопределения наций и народов и другие, неоднократно подчеркивавшиеся международным сообществом, наиболее наглядно отражена в преамбуле Конвенции Организации Американских Государств (ОАГ) по борьбе с терроризмом. В документе указано, что «соблюдение норм международного права, полное уважение прав человека и основных свобод, уважение суверенитета государств, соблюдение принципа невмешательства и неукоснительное соблюдение прав и обязанностей государств, воплощенных в Уставе ОАГ, образуют глобальную основу для предотвращения и ликвидации терроризма и борьбы с ним». Такое же требование содержится и в Декларации о мерах по ликвидации международного терроризма, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1994 года, ссылающейся на Декларацию о принципах международного права, Декларацию об укреплении международной безопасности, «Определение агрессии», Декларацию об усилении эффективности принципа отказа от угрозы силой или ее применения в международных отношениях, Венскую Декларацию и Программу действий, принятые Всемирной конференцией по правам человека, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах и Международный пакт о гражданских и политических правах и др.
Только основанная на законе – на нормах внутреннего законодательства и на общепризнанных принципах и нормах международного права, действующих международных договорах, – контртеррористическая деятельность государств может рассматриваться в качестве адекватного ответа угрозе терроризма. И это – истина.
Проблему правомерности действий государства в ситуации ответа на терроризм обычно связывают с той повышенной степенью общественной опасности, которую заключает в себе терроризм как для отдельных лиц, чьи интересы затрагивает конкретный террористический акт, так и для общества в целом. По мнению Генеральной Ассамблеи ООН, «акты, методы и практика терроризма представляют собой грубое пренебрежение целями и принципами Организации Объединенных Наций, что может угрожать международному миру и безопасности, ставить под угрозу дружественные отношения между государствами, препятствовать международному сотрудничеству и вести к подрыву прав человека, основных свобод и демократических основ общества».
Нарушением террористами основополагающего права – права на жизнь – часто оправдываются самые жесткие и недемократичные ответные или превентивные меры. Именно для ограничения произвола со стороны государства и поддержания действительного баланса прав граждан и суверенных прав государств международное сообщество выработало целый комплекс международно-правовых норм, регулирующих стандарты в области поведения как государств, так и, в некоторых случаях, групп населения, выступающих против властей соответствующих государств.
Напомню слова Бенджамина Франклина: «Те, кто уступил неотъемлемые свободы для того, чтобы получить немного временной безопасности, не заслуживают ни свободы, ни безопасности». Это и противоречие, и не противоречие ранее сказанному. Еще с древних времен признавались право и обязанность государств использовать все возможные средства для защиты общества от преступных посягательств.
Пережившая эпоху маккартизма и скандал Уотергейта Америка более чем когда-либо настороженно относилась к любым ограничениям свобод граждан даже перед лицом угрозы терроризма. Эти ограничения считались более губительными для демократии, чем последствия терроризма. И это на фоне и по причине того, что долгое время США полагали маловероятной интенсивную атаку против себя даже со стороны иностранных террористов, и тем более – американских.
«Террористические атаки против Америки, – писал уже известный нам К. Дж. Робертсон, – пугают нечто большим, чем трагическая потеря отдельных жизней. Некоторые террористы надеются спровоцировать ответ, который подрывает нашу конституционную систему правления. Таким образом, лидеры США должны найти подходящий баланс, принять контртеррористическую политику и эффективную и в то же время отвечающую демократическим традициям, которые составляют основу силы и престижа Америки».
Ряд российских ученых, правозащитников и журналистов с начала чеченских кампаний били тревогу о том, что, мол, реакция федеральных властей на события в Чечне – худший из ударов по молодой российской демократии. Такие опасения отчасти были оправданны в связи с законодательной неурегулированностью вопроса о порядке, пределах и сроках ограничения свобод в условиях борьбы с терроризмом. Как известно, Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» был принят лишь в 1998 году, Закон РФ «О чрезвычайном положении» (1991) был недостаточным для регулирования ситуации, новый – Федеральный закон «О чрезвычайном положении» принят лишь 30 мая 2001 года, законопроект о военном положении пролеживал в Государственной Думе. Между тем, согласно Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ), именно официально зафиксированная ситуация военного или чрезвычайного положения могла служить оправданием приостановления большинства соответствующих прав и свобод.
Статья 15 ЕКПЧ «Отступления от обязательств во время войны или иного чрезвычайного положения» гласит: «Во время войны или иного чрезвычайного положения, угрожающего жизни нации, любая Высокая Договаривающаяся Сторона может принимать меры в отступление от своих обязательств по настоящей Конвенции только в той степени, в какой это обусловлено чрезвычайностью обстоятельств, при том, что такие меры не являются несовместимыми с ее другими обязательствами по международному праву».
Ирландская Республика дважды воспользовалась своим правом отступления в связи с применением Акта о чрезвычайных полномочиях. Но никаких оговорок не допускается только по Протоколу № 6, связанному с отменой смертной казни.
