Американцы, эти флагманы Североатлантической цивилизации, не зря лезли в наши небеса. 4 октября 1957 года они испытали шок – русский конструктор Сергей Королев запустил на околоземную орбиту первый в мире искусственный спутник. Носителем его выступила баллистическая ракета Р-7. Первое русское оружие, грозящее ударом по Североатлантиде через тысячи миль, прямо через океан. И янки не знали, сколько таких ракет мы имеем.
Самолеты-призраки рвались к нашим ракетным базам и стартовым площадкам.
Надо было что-то делать…
2
Резкий сигнал тревоги поднял их в полтретьего утра 1 мая 1960 года. Над пакистанским Пешаваром медленно светлело небо. Утро обещало быть погожим и теплым. По небу плыли редкие облачка. Позавтракав и надев летные, обтягивающие тело скафандры, два пилота долго дышали чистым кислородом в боксе с белоснежными стенами, насыщая кровь жизненосным газом. Правда, лететь на задание предстояло только одному из них. Сыну сапожника из штата Вирджиния, лейтенанту Френсису Гарри Пауэрсу. Пилоту секретного подразделения «Ю-10» Центрального разведывательного управления, работающему на государство за две с половиной тысячи долларов в месяц.
Он был почти в полном спокойствии. Ему предстоял уже не первый подобный полет за четыре года. Странным представлялось только одно – место старта. Обычно их U-2 вылетали с базы Инжирлик в Турции. А тут вот перебросили в Пакистан. Ну не все ли равно?
Припав к респиратору, Пауэрс погрузился в воспоминания. С 1956 пришлось летать над Черным морем, Закавказьем, вторгаться в русское воздушное пространство над Средней Азией. Поднимаясь из Инжирлика, обычно прокладывали курс до озера Ван, откуда поворачивали на Тегеран, а уже оттуда к Каспию. Рубежи Союза пересекали обычно из Афганистана. В августе 1958 он перегнал самолет в норвежский Буде по маршруту «Инжирлик – Афины – Сицилия – Рим Франкфурт-на-Майне – Ставангер». Там его ждал командир подразделения «Ю-10» полковник Бирли. (В 1999 из Инжирлика самолеты НАТО будут летать на бомбежки Югославии).
Сначала было страшно. Потом – даже интересно. Они воображали себя бравыми парнями из фантастических рассказов Роберта Хайнлайна. А самолеты-разведчики казались ракетными шлюпками, парящими над неведомой, враждебной планетой, населенной странным народом. Совсем непохожим на них, сидящих в кабинах…
Кислород, шипя, тек в маску. А рядом полковник Шелтон методично давал инструкции. Теперь стало ясно – лететь выпало лейтенанту Пауэрсу. Шелтон развернул карты. Маршрут пролегал от Пешавара на Аральское море, откуда предстояло идти на Свердловск, Киров, Архангельск и Мурманск. А оттуда прямиком к базе в норвежском Буде. В случае недостатка горючего или кислорода можно было повернуть на Норвегию, не долетая до Мурманска, у Кандалакши на Кольском полуострове.
Пауэрс красным карандашом помечал участки, над которыми надо обязательно пролететь, включая мощную фотоаппаратуру. Главное – это русский ракетный полигон в казахстанской пустыне Бетпак-Дала, знаменитый Сары-Шаган. Пауэрс не знал, что мы там делаем. А там вовсю шли испытания уникальной противоракетной системы "А", детища Кисунько, которая потом послужит основой сильнейшей в мире противоракетной обороны Москвы…
Впрочем, целей для разведки хватало. Русские аэродромы и базы баллистических ракет. Промышленные районы Урала.
В карманы летного комбинезона легли нож, тяжелый столбик золотых червонцев, хрустящая пачка русских рублей. Пауэрс передернул затвор длинноствольного пистолета с глушителем, хорошо знакомого оружия. К нему дали целых двести пять патронов. Стандартный набор, привычный по многим полетам.
Но Уильям Шелтон протянул ему серебряный доллар.
– На счастье, сэр?
– Скорее, наоборот… – Шелтон выдернул из монеты искусно упрятанную в нее иглу. – Это яд мгновенного действия.
– Не придавайте этому большого значения! – рассмеялся он, когда у лейтенанта вытянулось лицо. – Вы же знаете, что русские неспособны достать вас на такой высоте. У них нет ракет, которые могут маневрировать в разреженной стратосфере. Но мало ли что: двигатель откажет, высоту потеряете. Вы же не хотите попасть в пыточные подвалы на Лубянке?
И еще раз напоминаю: в особом случае не забудьте активизировать систему подрыва машины. В руки русских не должно ничего попасть. На аэродроме в Буде вас встретят люди из «Ю-10». Пароль не забыли?
– Так точно, сэр. Я должен показать им кусок черной ткани. Принимая серебряный доллар, Пауэрс вдруг почувствовал холодный комок, сбежавший по хребту куда-то в низ живота. Спокойствие его улетучилось, и его сменил липкий страх. Он не исчез даже с приходом сержанта-синоптика, монотонно забубнившего обстановку на трассе перелета. И Пауэрс не знал, что он участник тайной операции, которая так и называется «Перелет».
Собрав в кулак всю свою волю, он стал навытяжку и выслушал официальный приказ на полет. Потом его зашнуровали в скафандр и вывезли в микроавтобусе на аэродром, где уже ждал заправленный до отказа длинноносый «локхид». На иссиня-черных крыльях и корпусе машины не было ни одного опознавательного знака.
– Строго придерживайся отмеченного маршрута, парень. И да хранит тебя Господь! – сказал ему Шелтон, пожимая на прощание руку.
Техники помогли пилоту надеть тщательно уложенный парашют «свитлинг». Со странным колющим чувством Пауэрс оглядывал свою герметичную кабину. Надувная лодка на месте. Он пощелкал тумблерами автопилота А-10, проверил приемники-фиксаторы работы радаров – приборчики от фирмы «Хьюлетт Паккард», провел рукой по переключателям фотоаппаратуры. Механик помог ему надеть белый гермошлем с ярко-красной цифрой 29 на нем – порядковым номером Пауэрса. Потом, присоединив шланг к кислородному баллону, проверил ток дыхательного газа. Лейтенант уселся в кресло, пристегнул ремни, начал рутинные операции подготовки к взлету. Чертов доллар, казалось, жег ему бок через плотную ткань костюма. Сглотнув слюну, Фрэнсис проверял аппаратуру. Радиолокатор в порядке. Миниатюрный катушечный магнитофон тоже. Питание к устройству для постановки помех чужим радарам подключено…
В 6 часов 30 минут по местному времени, тяжело разбежавшись по полосе, иссиня-черный U-2 оторвался от земли и взял курс к русским рубежам…
3
Пролетев над желто-пыльным Афганистаном, изборожденным «морщинами» гор, самолет Пауэрса достиг колоссальных гребней Памирского хребта и в 5 часов 36 минут по московскому времени вторгся в наше воздушное пространство в 20 километрах юго-восточнее таджикского Кировабада. Соблюдая режим полнейшего радиомолчания, он дал условный сигнал: два щелчка тумблером передатчика. Но о нарушении границы сразу же доложила наша радарная станция на горном перевале Хабурабад… …Пауэрс не знал об этом. Как и о том, что Пешавар с 1980 станет базой войны на истощение Красной Империи, Советского Союза. Нашей Империи. И что потом она будет кроваво и страшно расчленена, и хабурабадский локатор взорвут озверелые банды таджикских «вовчиков»-ваххабитов в 1992 году, уходя в Пакистан после своего поражения в гражданской войне…
Он шел на высоте 20 тысяч метров в морозной разреженности стратосферы. Изредка попискивали приемники-отметчики работы русских радаров. Да, они уже «ведут» его от станции к станции. Пускай. Видеть – еще не значит достать. Страх и неуверенность постепенно спрятались куда-то в темный уголок мозга. Лейтенант стал даже насвистывать модный рок-н-ролльный мотив, строго придерживаясь красных отметок на карте. Щелкал тумблерами мощных «кодаков» в нужных районах. Да и сам зорко вглядывался в раскинувшиеся внизу просторы. Вставал солнечный ясный день, русские праздновали свой Первомай, но Пауэрс не боялся: мало кто разглядит его машину, купающуюся в ослепительном свете на такой высоте. Но сатанински черный цвет корпуса и крыльев делал «локхид» совершенно незримым уже на расстоянии в пару миль. Зато за прозрачным колпаком пилотского кокпита открывался великолепный вид. Вот аэродром, который неизвестен Шелтону. Вот несколько блестящих цилиндрических колонн. Очевидно, крупное нефтехранилище. Пауэрс деловито наносил их координаты на карту.
Над Сары-Шаганом он увидел большой застроенный участок, крупные здания. Тот самый район, который так интересовал полковника. Русские, кажется, совсем не беспокоятся…
Детище конструктора Кларенса Джонсона, U-2 легко скользил в головокружительной выси. Фрэнсис уже здорово привык к этой машине. Рекорды скорости ей не нужны, ее максимум – 790 километров в час. Зато можно забраться на высоту в 24 тысячи метров. Конструктор сделал ее этаким легким реактивным планером: при длине в пятнадцать метров размах прямых крыльев достигает 24,4 метра. И лететь можно на целых 6 тысяч верст. Вот только нагрузка маловата. …Оставив позади Ташкент и Сыр-Дарью, пролетев вдоль берега Арала, Пауэрс прошел над Троицком и Челябинском, углубившись на две тысячи верст в наши просторы. Почему его не сбили раньше? В декабре 1996 издательство «Молодая гвардия» выпустило увлекательную, как триллер, книгу-расследование военного журналиста Анатолия Докучаева «Сети шпионажа». Он здорово описал то, как мы охотились за самолетами-призраками, через какие трудности нам пришлось прорываться. Прочти ее, друг! Пересказывать эту книгу просто нет смысла.
