а мои люди здесь не годятся. К тому же нам потребуется помощь милиции, а возможно и специалистов.
— А зачем нам помощь милиции? — не понял Ксенофонтов. — Стоит ли посвящать посторонних в это дело?
— Своими силами нам не обойтись. Я бы начал розыск с пропавшего автомобиля, — пояснил я. — Где машина? Вероятно, Бухарин имел личного водителя. Где водитель? Пропал вместе с Николаем Ивановичем или убит? Значит, должен быть труп. Автомобиль, водитель или его труп, это ниточки. Разумнее привлечь к розыскам постовых милиционеров, сотрудников угро, возможно, служебных собак. Поэтому я готов участвовать, готов нести ответственность, но возглавлять операцию следует кому-то другому. Проще и быстрее работать человеку лично или хотя бы шапочно знакомому с руководством милиции, а не мне.
— Разумно, — кивнул Ксенофонтов и перевел взгляд на Артузова.
Все остальные участники совещания тоже посмотрели на Артура. Мысли читать не умею, но почувствовал, что мой друг сейчас с удовольствием показал бы мне кулак, но стесняется.
— Итак, — резюмировал Дзержинский. — Ответственным за розыск Бухарина назначается Артур Христианович Артузов, его помощником — Владимир Иванович Аксенов. Всем присутствующим в случае необходимости оказывать этим товарищам помощь. Подчеркиваю — любую. Срок… — Председатель наморщил лоб, потом сообщил. — Срок — три, максимум четыре дня. На пятый день товарищ Бухарин живой или мертвый должен быть здесь, на Лубянке. Так… — Дзержинский взял паузу, и все решили, что он сейчас объявит заседание коллегии закрытым, но вместо этого Председатель ВЧК поднялся со своего места: — Товарищ Артузов. — Артур встал, а Дзержинский продолжил: — Хочу поздравить товарища Артузова с высокой наградой республики — орденом Красного Знамени. Товарищ Артузов награжден им за раскрытие и арест большой группы польских шпионов.
Когда Дзержинский вручал растерянному Артуру красную коробочку и грамоту, меня уколола зависть. Все-таки я тоже участвовал. А мне — шиш. Обидно.
Руководство ВЧК зааплодировало, но сквозь хлопки я услышал чей-то приглушенный голос: — Ну ни хрена себе. Молокососам ордена дают, а мы вроде и не работаем.
Артузов, несмотря на свою выдержку, слегка ошалел от свалившегося счастья — пытаясь одной рукой пожимать руку Феликса Эдмундовича, и ею же взять орден и документ. Понятно, уронил и грамоту, и коробочку.
Когда члены коллегии потянулись к выходу, Дзержинский неожиданно сказал:
— Товарищи Аксенов и Артузов, задержитесь. — Мы с Артуром остановились, а Дзержинский кивнул: — Садитесь, товарищи. Закончим дело, а потом уже отправляйтесь искать Бухарина. Пять минут погоды не сделают. — Когда мы уселись, Дзержинский спросил: — Обидно, Владимир Иванович, что делали с Артуром Христиановичем одно дело, а орденом вас не наградили?
— Есть немного, — не стал я кривить душой.
Я ждал, что Председатель сейчас скажет что-нибудь высокое, что мы работаем не ради наград, но Дзержинский сказал другое:
— Вы тоже награждены, только свой орден получите позже, в более торжественной обстановке, на заседании ВЦИК, когда станут вручать награды фронтовикам. Я помню, как вам вручали ваш первый орден, хотелось бы, чтобы теперь все выглядело по-другому. Дождемся возвращения товарища Калинина. Вы знаете, что Михаил Иванович сейчас находится в инспекционной поездке.
Да уж, я знал, что сейчас инспектирует будущий «Всесоюзный староста», но промолчал.
— Я поначалу хотел, чтобы товарищ Артузов тоже получил орден на заседании, но Артура Христиановича теперь не стоит лишний раз показывать посторонним людям. — Дзержинский придвинул к себе красную папочку, вытащил из нее лист бумаги. — Артур Христианович, вот приказ о вашем назначении начальником особого отдела ВЧК, прочтите и распишитесь.
Артузов, продолжавший держать в руках коробочку и грамоту, замешкался, пришлось отобрать у него награды, положить их на стол.
— Так, — кивнул Дзержинский, забирая приказ. Убрал его в папку, оттуда достал новый лист с отпечатанным текстом. — Теперь о вас, Владимир Иванович. Это приказ о вашем переводе в центральный аппарат ВЧК. Соответственно, начальником Архангельского чека станет ваш заместитель. По правилам, вы должны сдать дела, но времени у вас на это нет, сдадите дела по телеграфу. Вы остаетесь председателем комиссии по расследованию преступлений интервентов и белогвардейцев на Севере, но ее работа пока заморожена. Продолжите позже, если возникнет необходимость.
Как можно сдавать дела по телеграфу, я представлял смутно, но решил, что за полтора месяца моего отсутствия Муравин и так все принял. Я перед отъездом ему и ключ от сейфа передал. «Хвостов» в Архангельске я за собой не оставлял, нерешенных дел тоже. Правда, личная агентура… Вот здесь ничего не могу поделать, агентура без меня к нему на связь не пойдет.
Я стал внимательно изучать приказ, в котором говорилось, что Аксенов В.И. освобожден от должности начальника Архангельского чека в связи с переводом на должность… особоуполномоченного ВЧК при НКИД.
Ставя автограф, грустно подумал — вот, становлюсь дипломатом в «штатском». И товарищ Феликс подтвердил мою мысль.
— Война с Польшей показала, что иметь только военную разведку — этого мало. Мы должны ориентироваться и на другое — умонастроения населения, решения политиков, прессу. Вы, находясь в Архангельске, очень хорошо продемонстрировали это. Есть мнение, что при Совнаркоме следует создать специальный отдел, который будет заниматься политической разведкой. Ваша задача — создать такой отдел. Но для начала, вы под видом дипломата примете участие в мирных переговорах с Польшей, чтобы изучить проблему изнутри. Но об этом мы поговорим позже, когда вы с товарищем Артузовым найдете Бухарина. Вероятно, и на переговорах вы станете работать вместе.
Конечно вместе. Разведка и контрразведка — близнецы-братья. Куда же мы друг без друга, тем более сейчас, когда непонятно, где заканчиваются функции контрразведки и начинаются задачи разведки? Скажем, с тем же Крымом. С одной стороны — это территория России и там должна работать контрразведка. С другой — Врангель и прочие — наш внешний враг.
Что, теперь можно идти, приниматься за розыск Николая Ивановича? Но у Председателя остался еще вопрос:
— Владимир Иванович, что вы такого героического свершили на Юго-Западном фронте?
— Ничего, — честно отозвался я, слегка растерявшись. — Приехал, как было приказано, разобрался, никого расстреливать не стал, начдива шестой дивизии Апанасенко передал на поруки Буденному. Немного поссорился со Склянским, вот и все. Рабочая поездка, не более. Да, еще случайно поймал террористку. Во Львове есть подпольная организация собирающаяся убивать наших военачальников.
— Почему мне не сообщил? — нахмурился Артузов, уже начавший
