привычной среды любимого Прованса и курортного Лазурного Берега, лишить его ежедневного стакана свежевыжатого апельсинового сока и пирожного безе, то он впадает в ступор. И от ужаса умирает. Что и доказало вторжение Наполеона в Россию.
Явно француз, отрыжка глупой обезьяны, уже пребывает в тихой панике и ничего не соображает. Да и черномазый коротышка Типу, очередной любитель бананов, не производит впечатление умника. Им не победить. Одна рука не сможет бить в ладоши… Так что тут надо не геройствовать, а работать просто над рейтингом. Всему свое время! Чтобы тут выжить и прижиться, нужны только мужество, мужество и еще раз мужество. И тебе воздастся!
Позже Виктор узнал, что его первые впечатление были верными.
— Этот ференжис из Франции Гуден-сахиб на досуге ходит в женском платье, душится как шлюха и одевает браслеты, — как сообщили парню индийские сплетники.
Сплошной «пардон». Советник-извращенец. Впрочем, все равно. Хрен с ними, толерантными. Надо заработать деньжат и авторитет, а там хоть трава не расти.
Через пару дней ожидания, Резанцев узнал, что ему уготован официальный прием внутри дворца. Здесь снова все было само богатство — прекрасные шелковые драпировки на стенах, огромные подсвечники пурпурного хрусталя, свисающие с резного с позолотой потолка, роскошные ковры на полу и все виды превосходных украшений из золота и слоновой кости, серебра и черного дерева. Все это свидетельствовало бы о дурном вкусе, если бы не стоило так чертовски дорого.
Приемный зал представлял собой просторную комнату с мраморными колоннами и расписными стенами. Центральное место в зале занимал роскошный трон, воздвигнутый на платформе размерами 2,4 на 1,5 метра на высоте 1,2 метра от выложенного каменными плитами пола. Трон поддерживали фигура скалящегося тигра в центре и дополнительно еще четыре вырезанные из дерева тигровые лапы по бокам. С двух сторон к трону вели позолоченные серебряные ступеньки.
Сама платформа была сооружена из эбенового дерева и обшита золотыми (или же золоченными) пластинами толщиной с молитвенный коврик, державшимися на серебряных гвоздях. Край помоста украшали вырезанные из дерева цитаты из Корана, а каждую из восьми ножек трона венчал наконечник в форме головы тигра. Головы эти, отлитые их чистого золота и усыпанные рубинами, изумрудами и алмазами, были величиной с ананас. Центральная фигура хищника, поддерживавшая середину трона, была из покрытого золотом дерева, а голова ее полностью состояла из чистого золота. Золотой идол внушал почти благоговейный трепет. Естественно, голова внутри была полой, иначе тяжесть ее была бы неимоверна.
В разинутой пасти виднелись выточенные из горного хрусталя клыки и золотой язык, устроенный мастерами таким образом, что он мог двигаться вниз и вверх. Нависающий над золотой платформой балдахин держался на выгнутом столбе, который, как и сам балдахин, был покрыт золотом. Бахрома представляла собой длинные нити жемчуга, а в высшей точке балдахина красовалась изготовленная из золота мифическая умма, царская птица, восстающая, согласно поверию, из огня.
Как и навершия ножек, умма была усыпана драгоценными камнями. Лазуритом, бериллом, тигровым глазом, гранатом, аметистом и другими. Спина птицы состояла из огромного изумруда, а похожий на павлиний хвост являл целую россыпь камней, расположенных так густо, что под ними едва виднелось золотое основание. Каждый камень любовно и придирчиво обработан, у каждого свое место на золотом троне.
В общем, есть где разгуляться удачливому грабителю. Или британской скотинке. В целом получалась астрономическая сумма, которая с учетом художественной и исторической значимости трона могла бы удвоиться, а то и утроиться.
Самое смешное, что этим роскошным троном Типу совсем не пользовался. Глупый султан приказал изготовить его (жалкую провинциальную копию украшенного брильянтами «Тигриного трона» Великих Моголов, находящегося в Дели), но затем самонадеянно дал клятву, что взойдет по серебряным ступенькам и усядется на расшитые шелком подушки не раньше, чем изгонит из Южной Индии всех до последнего британцев.
Только тогда займет он свое царское место под широким балдахином, а до той поры трону надлежит оставаться пустым. Принесенная клятва означала, что султан либо поднимется на трон, либо погибнет, а являвшиеся Типу сны не предвещали смерти. Наоборот, в своих грезах, навеянных опиумом, он готовился расширить границы Майсура и сбросить неверных британцев в море, где им самое место. У них есть своя земля, а если она им не нравится, пусть отправляются кормить чертей на дно морское.
Итак, британцы должны уйти, и если достижение этой цели требует союза с французами, то такая цена представлялась коротышке-Типу небольшой. Он уже видел в мечтах, как его эфемерная империя распространяется на всю Южную Индию, а затем простирается на север, захватывая территории маратхских княжеств, управляемых слабыми, безвольными или малолетними государями.
Сменив их, Типу мог предоставить тамошним жителям то, что его династия уже дала Майсуру: твердое и веротерпимое правительство. Типу считал себя истинным мусульманином, но понимал, что самый верный способ потерять трон — это огорчить подданных-индусов, а потому всячески старался выказывать почтительное отношение к индуистским святыням. Хотят они убивать своих вдов? Всегда пожалуйста, меньше народу — легче дышать.
Вероломный султан совсем не доверял местной аристократии и сделал немало для ее ослабления, однако стремился обеспечить благополучие других темнокожих подданных, справедливо полагая, что, если людям хорошо живется, они не станут обращать внимание на то, какому богу поклоняются в построенной в городе новой мечети.
Да и вообще султан исповедовал принцип «Пусть расцветают сто цветов». Конечно, Типу надеялся, что когда-нибудь все майсурцы склонятся перед Аллахом, но до наступления столь счастливых времен делал все возможное, чтобы не возбудить неосторожными поступками недовольство и восстание.
— О Аллах всемогущий! — частенько молился султан. — Ты же видишь, что индусы нужны мне. Нужны, чтобы воевать с британцами. Нужны, чтобы сокрушить войско красных мундиров перед стенами Серингапатама. Чтобы передать трон моим детям.
«На копья можно опираться, но сидеть на них нельзя» — гласит восточная мудрость и Типу был с ней полностью согласен.
Так что при приеме султан не сидел в центр зала, а бродил по нему. Для начала правитель устроил для Резанцева представление. Показал местный хай-тек. У трона стояла еще одна статуя тигра. Модель была изготовлена в натуральную величину искусным мастером-французом: зверь застыл с поднятой лапой над вырезанной из дерева фигурой британского солдата. На боку тигра имелась рукоятка, как у шарманки, и когда султан поворачивал ее, когтистая лапа терзала лицо солдата, а спрятанные внутри туловища животного тростинки шевелились, издавая звуки, напоминающие рык зверя и жалобный стон человека.
Там находился орган с клавиатурой, и Типу частенько забавлялся, слушая звериное рычание и человеческие вопли. Вот и теперь он повернул несколько раз рукоятку, наслаждаясь
