осеннюю природу, другие слонялись без дела. Третьи что-то обсуждали между собой, спорили. Я заметил с краю молодую девушку, которая только что закончила работу над ярким рисунком.
И тут у меня появилась занятная идея…
— Девушка, доброе утро! — поприветствовал я, подходя ближе к художнице.
Честно говоря, даже удивился тому факту, что их здесь столько собралось — более десятка. В Припяти что, какая-то художественная гимназия появилась, что ли? В любом случае, мне это было на руку. Да и с девушками разговаривать проще.
Художница отвлеклась от своих дел и взглянула на меня с недоумением. Буквально через секунду взгляд уже сменился на заинтересованный. Скользнула взглядом по правой руке, наверняка приметила обручальное кольцо.
— Доброе, — чуть улыбнувшись, отозвалась она. — Вам помочь?
Я подошел к ней исключительно по делу, никакие случайные знакомства меня не интересовали в принципе. Давно не интересовали — я был женат.
— Лейтенант Савельев, КГБ СССР, — я показал ей свое удостоверение и та сразу как-то заволновалась. Это вполне нормальная реакция любого гражданина, который сталкивается с сотрудником комитета государственной безопасности. Знали и уважали, но чаще просто опасались, боясь вляпаться в неприятности.
— Вы можете мне помочь в одном вопросе?
— Если это в моих силах, то конечно, — неуверенно ответила девушка.
— Простите, как вас зовут?
— Марина.
— Марина, в целях содействия органам государственной безопасности, мне очень требуется помощь художника. Дело государственной важности. Скажите, вы можете со слов нарисовать приблизительный портрет? Достаточно просто эскиза карандашом. Без масла там, без красок.
— Ну, со слов это будет непросто. Художнику нужно видеть то, что он рисует. Я раньше работала с портретами, но уже больше года этим не занимаюсь. Но я готова попробовать, правда, с первого раза нужный результат вряд ли получится.
— Отлично. Когда можете начать?
— Да хоть сейчас. У меня до самого обеда никаких дел нет. Какой будет размер портрета?
— «А4», даже меньше, — не подумав, с ходу выпалил я.
— Простите? — не поняла Марина, посмотрев на меня с растерянностью. Само собой, как художник, такого понятия она еще не знала. Другое дело чертежники — те еще с середины шестидесятых знали.
— Самый обычный, разворот тетради! — поправился я и для убедительности, еще в воздухе изобразил приблизительный размер.
— А, ясно. Кого рисуем? — спросила она. — Наверное, женщину?
— Нет, не угадали. Мужчину. Возраст примерно сорок, сорок пять лет. Коротко стриженный. Жесткое лицо, прямой нос. Близкорасположенные глаза. И еще небольшие усы. Выступающий лоб, скулы узкие.
— А это кто?
— Подозреваемый. В похищении девушек.
Я намеренно говорил так, чтобы расположить к себе художницу. Впрочем, это было лишнее — удостоверение уже сделало большую часть работы. Каждый гражданин Союза понимал, что отказывать сотруднику КГБ категорически нельзя. Конечно, находились и такие, но их были единицы.
— Урод, какой-то! — несмело выдала свое экспертное заключение Марина, взявшись за карандаш.
— Не то слово, — хмыкнул я.
И художница начала работу. Вообще, процесс я себе представлял несколько иначе, но ее подход меня удивился, поэтому возражать я не стал. Зря она прибеднялась — получалось у нее очень даже хорошо. Правда, не то, что нужно. Поэтому первый экземпляр художественного фоторобота она даже не доделала — скомканный лист полетел в стоящую неподалеку мусорную урну. Со вторым экземпляром оказалось чуть лучше — изображенный там мужчина уже отдаленно смахивал на того, кто сидел со мной в белой «Волге». И все же, не то.
По прошествии полутора часов, после многочисленных правок и указаний, третий экземпляр получился именно таким, каким нужно. Здесь художница, под моим чутким руководством отразила все детали. Если оценить ее работу в процентном соотношении к моим представлениям, то это было где-то в районе восьмидесяти пяти — девяноста процентов соответствия.
Конечно, тот человек предупреждал меня, что изменил свою внешность, но я в это особо не верил. Безусловно, усы или нос можно было и нацепить, но общие признаки в любом случае останутся неизменными. А у меня память на лица хорошая, детали подмечаю верно. И все же, вряд ли он настолько глуп. Выбранная им стратегия — вовсе не страховка.
Когда Марина закончила работу, было уже почти одиннадцать. Я быстро отошел к ближайшему гастроному и приобрел пару шоколадок «Улыбка» с волком и зайцем из «Ну, погоди!».
Вернувшись обратно, быстро оценил финальный вариант.
— Марина, спасибо за помощь! — я протянул девушке обе плитки. — А это вам к чаю… Так сказать, компенсация за отнятое у вас время.
Та явно не ожидала подобного, потому что на пару секунд просто сидела в ступоре, затем все-таки приняла «подгон».
— Спасибо, товарищ лейтенант! — чуть осмелела она. — Как там у вас говорят, служу Советскому Союзу?
— Это в армии, а в комитете иначе, — поправил я. — Удачи вам.
Затем я забрал портрет и направился к химчистке, куда и собирался изначально.
Идти пришлось аж до Проспекта Строителей. Там тоже пришлось поплутать — за прошедшее время в атомограде произошли некоторые изменения.
Я все время задавался вопросом — почему похитивший мою жену человек, выбрал именно эту химчистку? Их же по городу около десятка! Что это, дело привычки или какой-то бзик?
Вполне возможно, что сейчас за мной наблюдали. Несколько раз я менял направление движения, заходил в магазины, сидел на попадавшихся на пути лавочках — я не заметил ничего подозрительного. И все же, это еще ни о чем не говорило. Кто знает, может у них там невидимки в штате есть. Или хамелеоны.
Здание химчистки было одноэтажным, окна выходили на дорогу. С другой стороны дороги была роща, в которой я когда-то обнаружил труп гражданки Цветаевой. Помнится, тогда по серии жестоких убийств в Припяти работала вся межведомственная следственная группа, во главе с Гороховым. Именно тогда мы и познакомились с Андреем Петровым — меня включили в список подозреваемых. Ох, нелегкое было время. Но сейчас все закрутилось куда серьезнее — раньше у меня было много времени, я переживал лишь за свою собственную шкуру, а сейчас…
Поднялся по ступенькам, вошел внутрь. Сразу же ощутил влажноватый запах какой-то неизвестной ядреной химии, стирального порошка и хлорки. За большим деревянными прилавком сидела женщина, лет пятидесяти с небольшим. Весь ее внешний вид, чем-то напоминал горгулью. При моем появлении она чуть приподнялась с места, видимо, чтобы лучше видеть посетителя. Кроме нас в просторном зале никого больше не было.
Я вошел, демонстративно сделал вид, что растерялся. Замешкался. Так как в руках у меня не было белья или одежды, а лишь портрет — выглядело это слегка странно, но не более. Как будто бы заблудился или зашел сюда по ошибке.
— Что вы хотели, молодой человек? — громко спросила горгулья, едва я заметил ее присутствия. — Ищете гастроном? Так он с другой стороны дома!
— Нет, нет… Вы знаете… — я неуверенно двинулся к ней. — Я художник. Пару дней назад, по телефону, меня попросили нарисовать портрет, почтой прислали фотографию. Даже аванс вперед дали, аж сто рублей. А по окончании работы, попросили принести сюда. Вот, даже адрес есть. К кому мне обратиться?
— Что? — женщина нацепила на нос очки с толстыми линзами. — В первый раз слышу про какие-то портреты! Ерунда какая-то!
— Да? Вы, наверное, и впрямь не можете мне помочь, хотя мне сказали…
— Эй! Стой, стой! — вдруг переобулась она. — А ну-ка, парень, дай посмотреть, что там у тебя? Может, я знаю, о ком речь идет?
Конечно же, это была хитрость. Постановка. Этому нас учили на специальных курсах, чтобы самым непринужденным способом выуживать необходимую информацию и при этом не привлекать к себе внимания. С одной стороны, она из-за природной вредности человек может просто не хотеть помогать, но когда ему прямо заявляют обратное, срабатывает рефлекс.
Я охотно протянул ей лист с изображением. Та старательно принялась рассматривать изображенного там человека. Недовольство сменилось интересом. Шли секунды, но женщина морщилась, хмурилась, и я уже подумал было, что промахнулся. Но тут…
— А, знаю! — победоносно заявила та. — Это же Аркадий Алексеевич. Бывает тут по понедельникам. Но не каждую неделю.
— Да? — я сделал вид, что очень обрадовался. — Значит, по понедельникам? А сегодня пятница! Странно, чего ж он будет все выходные ждать? А вы не…
— Я ничего передавать не буду! — категорически заявила та, перебив меня.- Здесь воздух
