относительно связи. Немцы оттого и воюют успешно, что связью пользоваться на все сто процентов умеют, а мы чем хуже? Прошу уделить этому вопросу особое внимание! Никакой радиобоязни не потерплю!
Жестом показав Климовскому чтоб он остался, негромко позвал а адъютанта:
— Костя, что там с авиацией выяснил?
— Да, товарищ полковник. К вылету «хоть сейчас» готово звено из пяти машин, но боекомплекта — всего на один вылет, и то с неполной загрузкой. Эрэсов по четыре штуки на борт, бомб тоже маловато.
— Это штурмовики, а истребители на прикрытие?
— Вся эскадрилия готова, местность изучили, радио освоили.
— Это хорошо.
У Маркони насчет отработки взаимодействия пилотов с радаром сам спрошу. Еще остались У-2, но насчет них время еще есть. Пожалуй надо создать под авиагруппу отдельный небольшой штаб. Уже для этого время пришло. Хотя вслух сказал совсем другое:
— Как говорят бухгалтера — учтем, пригодится. Немцы — существа сугубо европейские, а значит психологически легкоранимое, и потому к неожиданной штурмовке с воздуха отнесутся с большой опаской. Кому понравится когда их с землей мешают. Так что, думаю и одного неполного боекомплекта хватит, чтобы они в свои штаны наложили.
Отпустив адъютанта, развернулся к начштаба:
— Давай-ка мы с тобой вот еще о чем покумекаем. В качестве запасного варианта, так сказать…
Как мы и предполагали без четверти четыре по московскому времени началась методическая артподготовка и заполошная стрельба из стрелковки, которая закрывала перерывы между разравами и скрывала шум танковых моторов и гусениц. Но против этой хитрости у нас были целых две своих. Это разветвленная сеть наблюдателей, с заранее проложенной и тщательно замаскированной проводной связью, которую ни один слежечный приемник не обнаружит и несколько тепловизоров, через которые, на фоне более холодной водной поверхности было прекрасно видно сколько и какой техники идет по переправе. Судя по очертаниям, это были танки немецких моделей — противник решился по серьезному вложиться в удар, и «чехов» не стал использовать. Ну что же… Так тому и быть.
Когда через мост проскочили две танковые роты, одновременно, сразу по нескольким радиосигналам были подорваны: половина моста у нашего берега, и дамба в двух местах — с западной стороны острова и у западного берега Березины. Этим действием нам удалось не только заблокировать колонну немецкой техники, но расчленить ее. Получилось как завещал своим потомкам, то ли Цезарь, то ли отец Александра Македонского, Филлип.
Сразу же после этого, та часть немецких сил которая осталась на западном берегу подверглась мощному артиллерийскому налету. Когда начала отвечать немецкая артиллерия, то абсолютно вся наша артиллерия которая могла дотянуться до их огневых позиций переключилась на них, и работала до тех пор пока не подавила все батареи противника. И только после этого, когда рассвело за дело принялись «Катюши». После их залпов дамба перестала существовать, а остнов представлял собой лунный ланшафт. Подсчет потерь противника показал, что нами уничтожено почти два танковых батальона, а это почти полностью танковый полк — основная ударная сила немецкой Panzer-Division.
* * *
Наступившим утром, пока в штабе Волкова отцы-командиры над картами сушили себе мозги, буквально в паре километрах от моста, небольшая колонна трехбашенных «двадцать восьмых», состоящая всего из четырех машин попарно разошлись по обе стороны подъездной дороги, занимая позиции. Вопреки уставам, доставленные на броне пехотинцы с саперами сразу занялись совсем не любимым во все времена существования сухопутных войск делом: окапыванием боевой техники и подготовкой позиций. Грунт в этом месте, не так уж далеко от реки попался рыхлый, его почему-то не иссушил летний зной и хоть он и легко поддавался лезвиям саперных и пехотных лопат, но этот военно-технологический процесс сопровождался очень эмоционально, самыми простыми русскими словами, с уст тех, кто пластал шанцевым инструментом белорусский суглинок.
Основательно подготовиться успели вовремя. Да и как устраивать перекур, когда с самого утра все слышали как недалеко идет бой? Только закончили маскировку, как из штаба сообщили, что, ждать атаки следует в течение ближайшего получаса.
Штабные промахнулись с прогнозом всего-то минут на двадцать. Неожиданным был только первый разрыв, осколочно-фугасные гранаты старательно перепахивали предполье, падая то с недолетом, то с перелетом, а пара снарядов подняла из небольшого болотца фонтаны воды и ила.
По закону больших чисел, несколько снарядов угодило в только что отрытые траншеи, но слава боу никого чудом не зацепило. И на этом успехи немецкой артподотовки закончились. Еще не успел легкий ветерок сдуть в сторону завесившую окопы и огневые позиции дымно-пыльную взвесь, как многие бойцы услышал глухой рокочущий металлический гул, и из-за плавного изгиба грунтовой дороги показался первый танк. Но сначала из-за деревьев на обочине осторожно появилсяорудийный ствол. Прошла секунда-другая, и выползла башня танка. Люк был открыт, и над ним возвышались плечи и голова человека в черном шлеме. Немецкий командир прекрасно понимал, что артобстрел не увенчался особым успехом, и стремился как можно скорее развить наступление, но это с одной стороны. С другой, немецкий танкист не собирался лететь вперед сломя голову. Тем более что впереди, буквально в десяти метрах от его машины, точно по середине дороги зияла большая воронка. И хотя по обоим обочинам бли накатанные объезды, он не спешил.
Он был блондином — настоящий ариец. Высокий, туго перетянутый ремнем поверх комбинезона, он уже стоял на танковой броне, внимательно оглядывая в бинокль местность лежащую перед ним.
Сейчас он представлял собою прекрасную мишень — не только снайпер, любой посредственный стрелок мог бы снять его первым же выстрелом. Через минуту немец опустил ногу в люк, и держась за края руками, перекинул вторую ногу, скрывшись в танке.
Но то ли потому, что воронка на дороге и в самом деле показались немцу воронкой от авиабомбы, то ли его обманула царящая вокруг тишина, но так или иначе танк с урчанием подался назад, остановился, и медленно направился в объезд. Раздался взрыв. Моментально поднялась завеса из земли и пыли, заслонив собой немецкий танк. И тут же ее прорезало пламя разрыва. С переправившимся через Березину авангардом кампфгруппы начался бой. И в тот же момент раздался еще один взрыв, затем второй и третий — это подорвались на минах еще три подошедших, вплотную к первой машине, танка. И сноваих прикрыла медленно оседающая стена земли и пыли. Из люков подбитых танков начали шустро выскакивать черные фигурки, которые падали, ползли по опаленной траве, вскакивали и снова, то падая, то поднимаясь, изо всех сил бежали назад, к остановившимся бронетранспортерам. С которых уже спешивалась пехота. А вслед за этим раздались частые ружейные выстрелы, и застрекотали пулеметы. Разом все изменилось. Давящая тишина, нарушаемая до этого лишь однотонным гудением танковых моторов и лязгом гусениц, разорвалась. Поначалу слышны были только частые ружейные выстрелы и пулеметные очереди, но очень скоро их стали заглушать разрывы снарядов — это еще не подошедшие к минному полю немецкие танки открыли ответный огонь из своих пушек.
Вначале противник явно бил наугад, по невидимым целям, просто чтобы дать возможность своей пехоте, покинувшей бронетранспортеры, занять боевые позиции. Но скоро снаряды стали рваться и непосредственно в наших боевых порядках.
Танковая атака в лоб, хоть и при поддержке пехоты успеха не добилась: пока немногочисленные, но маневренные БТ из укрытий и удобных складок местности, короткими обстрелами с последующим отходом затягивали танки противника в глубь управляемого минного поля, наводчики ПТО и превращенных в огневые точки «двадцать восьмых» не спеша разобрали цели. Только после того какбольшая часть танков оказалась на минах, поле активировали. А пара ПтОПов открыли огонь с дистанции гарантированного поражения. Потеряв в первые же минуты боя одиннадцать машин, немцы даже не смогли откатится назад… оставив в предполье еще три панцера. Тонкая бортовая броня немецких танков не могла противостоять ни снарядам сорокапяток, ни трехдюймовкам нашихсредних танков — и те, и другие порой пробивали вражеские машины буквально навылет. Пехоте закрепиться тоже не удалось, тем более без поддержки брони это теряло всякий смысл.
Меньше чем через полчаса снова заговорили немецкие пушки, пытаясь нащупать позиции моих противотанкистов и поразить вкопанные в землю Т-28. Но, как и в первый раз, без существенного успеха. Противнику не удалось повредить ни одного
