— Марта, солнышко! Кто посмел тебя обидеть! — Всплеснул руками персонаж и напустился на блондина. — Как вам не стыдно! Большой, сильный — и обижаете маленькую беззащитную девочку!
Показательно: блондин непроизвольно сделал шаг назад, а его руки дернулись к голове в стандартной защите муай-тай. А персонаж, как курица-наседка, заквохтал над Мартой, которая, почуяв поддержку, заботу и железную защиту даже перед лицом адептов боевых искусств со всего мира, дала волю нескольким слезинкам… тщательно следя за тем, чтобы не попортить макияж.
— Так, Марточка, покажи дяде Константинусу эту злосчастную бумажечку…
«Бумажечка» подверглась тщательному изучению…
— Какому придурку пришла в голову идея лизать печать самого Апачая Хопачая! — Прорычал «дядя Константинус», напустившись, почему-то на меня.
Постаравшись не дергаться, я ткнул пальцем в сторону блондина.
— Вы! — Задохнулся от возмущения «дядя Константинус». — Как вы могли!
— Не я. — Вздохнул блондин, посмотрев на меня чуть укоризненно… Да сейчас! Буду я на себя чужу вину брать! — Мой ученик. Не досмотрел. Дикий он у меня. Настоящий демоненок! — Он чуть поклонился. — Я вижу, недоразумение улажено. Позвольте откланяться!
Да как же… просто понял, что Марту Джонсон сегодня в ресторан поведет явно не он!
Блондин развернулся и последовал к выходу. А «дядя Константинус» принялся смотреть другие бумаги:
— Ого… Косака Сигурэ! — Теперь очень внимательному изучению подвергся уже я. — Ну, похоже-похоже… Действительно, есть что-то от семейства кошачих… Так… О! Надо ж! Акисамэ Коэтсуджи! М-да! Сколько лет, сколько зим! Да ладно! Не верю! — Он уже читал очередную бумажку. — Ма Кэнсэй! МА КЭНСЭЙ! — Он очень-очень внимательно стал изучать документ. — Да, нет… удивительно, но — подлинная… — Столь же внимательно он посмотрел на меня и попросил. — А-а-а… э-э-э… скажите что-нибудь… ну…
Он замялся.
— И таки шо же ви хотите от меня услышать, господин хороший? И шо удивительного в том, что одного достойного человека обучает другой не менее достойный человек! Ну должны же достойные люди держаться вместе! Ну таки вот они и держатся вместе!
— Верю! — «Дядя Константинус» выставил ладонь. — Верю! Потрясающе! — Он поднял последнюю бумажку — Ой! Сакаки Сио! Ну, я вам скажу… Нет-нет, молодой человек! Манеру речи этого… достойного, вежливого и тактичного человека воспроизводить не надо… А что это за бумажечку это вы там держите, а? Показывайте уж! Показывайте! У меня насчет этой бумажечки очень-очень хорошие подозрения!
Я передал последний документ. Константинус прочел его, провел над ним рукой и хмыкнул:
— Ну, следовало ожидать… Следовало, да… Марта, солнышко — информацию с вот этой бумажечки внеси очень-очень внимательно… Мистер Сирахама, — Он схватил мою руку и мелко ее затряс… клешня у него, кстати, была железная — никакой возможности вырваться! — Позвольте первым приветствовать вас на Турнире!
— А проверять на подлинность…? — Поинтересовался я осторожно.
— Зачем? — Удивился собеседник. — Зачем?! Проведите над бумагой рукой!
Я провел. И ничего не почувствовал.
— И?
— Ах, да! — Он хлопнул себя по лбу, наконец отпустив меня… я стал украдкой разминать занемевшую кисть. — Вы же Его ученик! Марта, солнышко! Проведи рукой вот над этой бумажечкой!
— Ай! Кусается!
— Ну, конечно, кусается! — Довольная улыбка. — А мне уже даже интересно, что же это за стиль такой — «Сад разрушенных камней»…
* * *
Турнир. Это был не турнир — это был…
Забрали в дурдом —
Теперь не будешь голым
По лужам бегать
Вот где-то так. А что? Вполне сойдет в качестве эпиграфа!
* * *
Когда я подошел к огромному спортивному комплексу, то подумал, что попал на фестиваль косплея: самые разнообразные личности — девушки и парни — с невообразимыми прическами, в выдающихся цветастых одеждах. С металлическими вставочками, многочисленными висюльками… и — да! Да-да-да! — были там и бронелифчики! Ни Сирахама, ни Старик не были знатоками такого явления, как косплей. Но, все равно, некоторые персонажи вызвали стойкое чувство узнавания.
Людей было очень много. Правда, стрелочки-указатели оказались спасением — шествуя по тем из них, на которых было написано «Для участников турнира», я вышел в сравнительно малолюдный холл… Правда, концентрация косплееров (или кослпейщиков?) тут была даже больше, чем на главном входе!
Куда смотрят учителя этих клоунов?! И эти люди называют Редзинпаку «сумасшедшим домом»?!
— А вы, мистер, — Произнес сзади по-английски приятный женский голос. — Видимо, косплеите «Сильнейшего ученика»…?
Это кто там такая умная?! О-о-о… За спиной стояла… красавица. Русые волосы, серые глаза. Стройная и довольно высокая… Ан, нет — это она на каблучках. А я уж вытянуться хотел, чтобы на меня сверху вниз не смотрели…
— Сирахама Кенчи, не так ли? — Красавица прижала пальчик к подбородку. — М-м-м…
— Совершенно верно. — Я слегка поклонился.
— Мой любимый персонаж! — Обрадовалась девушка, прищелкнув пальцами. — У вас прекрасно получилось! Как вылитый! Хотя, конечно, настоящий был покрупнее, повыше и… представительнее, солиднее, что ли… Харизмы и мужской привлекательности — самую бы капельку!
— А вы кого косплеите, мисс? — Поинтересовался я, старясь держаться столь же светски… но, чувствуя, что, увы, не тяну — не получалось вести беседу столь же непринужденно, без напряжения, так же непосредственно.
К тому же я самую малость начинал свирепеть.
— Нет-нет-нет! Я никого не косплею! Я, вообще, не участник этого мероприятия…
— Жаль-жаль, — Я вздохнул. — Хотелось бы мне знать, что это за произведение, в котором автор решил выделить своих персонажей за счет их полной заурядности! Кстати… слухи о том, что я не могу ударить женщину — сильно преувеличены…
Вообще-то, я был кругом неправ. Девушка не только красива, подтянута и грациозна, но и одета со скромным вкусом. Голубая широкополая шляпка с синими цветком, бело-голубое очень простое платье матроска почти до колен (а не до начала ягодиц, как можно было бы ожидать в такую жару от обладательницы столь красивых ножек…), легкие синие сандалии на высоких каблучках, белая маленькая сумочка…
А еще она была умной и воспитанной девочкой:
— Ой! — Испуганно прижала пальчики ко рту. — Мне кажется, я вас чем-то обидела! Прошу простить, если так! — Она поклонилась. — Поверьте, я совершенно этого не хотела!
