Волонтеры Первого Висконсинского полка ответили радостным ревом. Дальше, начался традиционный в таких ситуациях бардак - судорожные сборы, с немедленным выступлением в порт, и погрузкой передовых подразделений на транспорты. Порт и причал встретили Билли, суетой и спешкой, сравнимой с действиями патриарха Ноя, за два часа до Всемирного потопа. Однако Билли везло. Повезло и сейчас - никто из его подчиненных не потерялся, и они даже сели на "свой" пароход. Увы, но куда-то в этой беготне потерялся гелиограф, зато к их группе "прибился" ящик с морскими револьверами "Кольт" и огромным количеством патронов к ним.
Увы, но пароход, не отправился на Кубу, сразу же после прибытия Вили на его борт. Пришлось несколько часов ждать прибытия и погрузки остальных. Томительное ожидание скрашивали виски и старой доброй песней об освоении Дикого Запада:
"…Парень из Висконсина, никогда не унывай,
Сними скальп с мертвого индейца,
Приголубь индейку своим лингамом,
И убей потом ее детей…" **
И Билли, не очень налегая на виски, горланил песню вместе со всеми, пытаясь одновременно и почерпнуть новости, о том, как успешно развивается наступление под Гуантанамо…
Что же услышал Билли? Услышал он о кровопролитном сражении за форт Дайкири, о яростных атаках "Лихих всадников" Теодора Рузвельта против испанской гвардии, о динамитном крейсере "Везувий" чьи пятнадцатидюймовые бомбы-торпеды, начиненные адским динамитом, уничтожали испанские форты и батареи, о яростной схватке с бесчисленными испанцами в Гуантанамо - все тоже, о чем писалось в американских газетах. Но сейчас это приобрело иное звучание! Билли узнал, что от удержания форта Дайкири, командование американской армии отказалось, так как испанская крепость обращенная в руины не имела стратегического значения, в отличии от плацдарма в Гуантанамо, и удерживать Дайкири не имело смысла, ибо это растягивало коммуникационные линии, мешая сосредоточению ударных сил в один кулак. И именно с плацдарма в Гуантанамо и начнется победный марш американской армии…
* * *
"Маленькая победоносная война" нужна всем. Особенно тем, у кого эта война почему-то не получается. С точки зрения здравого смысла, абсолютно никакой практической необходимости в высадке американского десанта не было. Сервера вел себя достаточно пассивно, и, оставаясь в Сантьяго-де-Куба, просто поедал уголь, воду и продовольствие города. Сломить Кубу, точнее сказать испанский режим на Кубе, можно было с помощью одной лишь морской блокады острова, которая вполне удавалась американцам (отдельные удачливые блокадопрорыватели испанцев не в счет). Но общественное мнение! И политика! Надрать зад старейшей Европейской империи! А американский "солдат-освободитель"? Ведь если кубинцы сами справятся с испанцами, то САСШ потеряют моральное право ("друга"-"освободителя") вмешиваться в их дела, и не смогут оккупировать остров для оказании помощи братскому кубинскому народу в приведении их острова в правовое поле, путем наведения конституционного порядка. Да и сахарный рынок! Превращение Кубы в страну монокультуры американского сахара, позволит отразить экономическую агрессию со стороны германского и австрийского сахара! И поэтому американский солдат должен ступить на кубинскую землю. А ступив на нее, уже не должен с нее уходить. И неважно, какой ценой ему будет это стоить, ибо на карте будет стоять международный престиж САСШ. И что же делать, если легкая победа не получается? Сочинять байки про героизм настоящий и мнимый, в надежде, что победа будет одержана, и про неудачи в начале войны забудут. Либо облагородят и превратят в героические истории, вроде подвига таможенного судна "Хадсон", которое вывело из под огня поврежденный миноносец "Уинслоу". Ведь читая про подвиг "Хадсона", никто не станет задумываться над тем, что же должно было быть там, в соответствии с первоначальными планами.
Именно поэтому, не освещая того, что же на самом деле произошло на берегу Кубы, американское командование продолжило переброску второго эшелона войск, даже не завершив полностью его подготовку…
- ------------------------------------------------------------------------
* Билли Митчелл, родился 29 декабря 1879 года в семье Джона и Харриет Митчелл.
** Перевод Конан Дойла.
Батальон "Белые колготки"
"Hon Wm. McKinley, President
Dear Sir
I for one feel confident that your good judgment will carry America safely through without war.
But in case of such an event I am ready to place a company of fifty lady sharpshooters at your disposal.
Every one of them will be an American and as they will furnish their own arms and ammunition will be little if any expense to the government.
very truly,
Annie Oakley"
The original is in the National Archives.
"Господину Вильяму Мак-Кинли, Президенту.
Дорогой, сэр.
Я уверенна, что Ваш здравый смысл будет вести Америку мирным путем, без войны.
Но в случае военных событий, я готова выставить отряд из пятидесяти женщин-снайперов в ваше распоряжение.
Все они будут американками, и так как они будут вооружены своим оружием и своими боеприпасами, это сэкономит военные расходы государства.
Анна Оэклей"
Подлинник находится в Национальном архиве.
Текст этого письма попал в руки Президента САСШ, незадолго до войны. Как это часто бывает с бюрократическими системами, на отработку и исполнение всех документов, попросту не хватает времени. В первую очередь исполняются срочные, остальные - если есть время. Причина очень проста - нехватка исполнителей. Неотработанные документы хранятся в столах, шкафах, и по мере их накопления (как правило, когда уже не куда складывать вновь поступившие, исполнитель либо зашивает скопившиеся бумаги в дела, либо по-тихому уничтожает. Письмо Анны Оаклей с резолюцией Президента: "Искренне тронут. Вежливый отказ", пролежало в выдвижном ящике стола секретаря месяца три.
И, наверное, оно попало бы в какое-то дело по текущей переписке, если бы не неудачи первых дней сухопутной войны на Кубе. Кто и как вспомнил про это письмо до сих пор неизвестно. Президент Мак-Кинли утверждает, что он сам, его секретарь кивает на себя любимого, а далее идут несколько министров, генералов, и десятка два канцелярских работников президентской канцелярии. Так или иначе, но с документа "сдули пыль", он, что называется "дал сок". И его передоложили повторно. И из обычной переписки письмо Анны перешло в разряд "особо срочных". Отработкой новой резолюции Президента: "Весьма срочно! Оказать ЛЮБОЕ содействие!" занялось десятка полтора человек - телеграммы Анне Оэклей, заказ билетов на поезд (отменен из-за 150-километровых железнодорожных пробок в районе Тампы), заказ билетов на пароход (отменен из-за действий испанских вспомогательных крейсеров), приказ Президента - выделить быстроходный крейсер для доставки снайперов из Нью-Йорка на Кубу.
Ее звали Фиби Мойша (Мозес(Моисей)), и она родилась в семье квакеров в Дарк (Darke) Каунти, штат Огайо в 1860 году. Ее родители Иаков и Сьюзен были родом из Пенсильвании, и в соответствии с еврейской национальной традицией были владельцами питейного заведения - таверны (шинка). Что-то у них не заладилось с клиентами, то ли разбавляли безбожно, то ли обирали пьяных и… таверна сгорела во время пожара, и им пришлось переехать в штат Огайо, где они арендовали ферму. Ее отец умер в 1866 году, то ли от пневмонии, то ли замерз в снегу во время бурана. После смерти отца, ее мать вышла замуж повторно, родила еще одного ребенка и снова овдовела. Энни была пятой в своей семье. Всего же в их семье было семеро братьев и сестер.
Способность Анна справляться с оружием, похоже, пришла к ней рождения. В возрасте шести лет она тайно следила за братом, когда тот ходил на охоту, а когда он это обнаружил, то разрешил ей ходить с ним. В возрасте восьми лет, она подстрелила свою первую белку из винтовки. После этого ей разрешили пользоваться оружием, а с двенадцати лет, у нее уже были и винтовка и карабин.
Мать Анны не могла заботиться обо всех своих детях, поэтому отправила десятилетнюю Анну на работы в бедное хозяйство. По сути продала в рабство. В течении двух лет она работала за еду, терпела унижения, физическое и сексуальное насилие. В двенадцать лет лет она вернулась в свою семью. Ее мать вышла замуж уже в третий раз, но хозяйством никто не занимался, и ферму собирались забрать за долги. Спасла семью Анна, сумев за короткое время настрелять пушных зверей, и продать их шкурки на требуемую сумму в 200 долларов. Третий муж матери пил, мать пила тоже, и время от времени занималась живописью. Однако картины написанные матерью, никого в сельском захолустье не интересовали. Семья жила за счет охотничьих способностей Анны, которой все это надоело. С учетом же того, что третий муж матери уже стал пытаться затащить ее в постель, она с радостью уцепилась за предложение поучаствовать в соревнованиях по стрельбе в 1875 году. Именно с этих соревнований и началась ее известность и путь к славе и знаменитости.
