Грохот внутри стоял такой, что парень решил, что он окончательно оглох и больше никогда ничего не услышит, кроме мощных разрывов снарядов. Он словно заряжающий механизм вертелся в тесном чреве машины и по командному движению Леонида подавал тяжелые кассеты со снарядами и круглые диски с патронами. В голову пришли слова кайзера Вильгельма: «Солдат — всего лишь автомат, к винтовке приставленный».
Времени на то, чтобы хоть бросить взгляд в мутный триплекс, у Григория абсолютно не было. Поэтому он совершенно не знал, что там творится снаружи. Парень мог лишь предполагать, что густые немецкие цепи сейчас идут в атаку. Леонид Скоков лупит по ним из всех стволов. А его, по мере сил, поддерживает огонь красноармейцев, ведущийся из советских окопов.
Сколько это все продолжалось, он тоже не запомнил. Парню показалось, что это длилось бесконечно долго. Но потом все внезапно изменилось. Наступил вдруг краткий миг тишины. В очередной раз башня танка немного повернулась, замерла, дернулась еще чуть-чуть, и Леонид выстрелил. В следующий момент в танк врезалось что-то невероятно тяжелое. Причем ударило настолько сильно, что девятитонная стальная машина содрогнулась, словно человек от мощной затрещины.
Судя по грохоту, прямо в лобовую броню впечатался немецкий снаряд и разворотил защитную маску пушки. Мощным взрывом орудие сорвало с креплений и сдвинуло внутрь башни. Пулемет разнесло вдребезги. Прильнувшего к триплексу Леонида отбросило назад. Его голова резко мотнулась и безжизненно повисла, уткнувшись подбородком в грудь. Из рассеченного лба толстой струей хлынула алая артериальная кровь.
«Отстреливаться нам теперь нечем, так что немцы скоро будут здесь, — мелькнуло в голове у Григория. — Пора уносить ноги», — он снял со стенки башни сумку с дымовыми шашками и выхватил одну из них. Сорвал рубчатый колпачок и дернул за кольцо. Внутри красного цилиндрика что-то зашипело, и появилась тоненькая струйка пламени от горящих химикатов.
Парень поднял руку над головой и вышвырнул сигнальную гранату наружу. За ней последовали все остальные. Причем парень старался разбросать их так, чтобы они ложились вокруг танка. Кто его знает, откуда там теперь дует ветер и куда он потянет в следующую минуту? «Дымовухи» падали на землю, и из них начинали валить огромные клубы плотного белого тумана.
Закончив с шашками, Григорий начал действовать так, словно давно все хорошо продумал. Действуя четко и слаженно, словно запрограммированный автомат, он снял со стенок все холщовые сумки. Отстегнул от них прочные брезентовые ремни и связал их друг с другом. Одним концом получившегося спасательного леера он крепко обвязал кисти Леонида.
Второй взял в зубы и полез наверх. Выглянул из люка и не увидел ничего, кроме клубящегося облака белесого тумана. Он бросил взгляд на корму машины и понял, что из двигательного отсека танка пробиваются тонкие черные дымки: «Сейчас пламя вспыхнет, взорвется бензобак, и нам кранты», — подумал Григорий и одним рывком выскочил наружу. Встал на броню спиной к немцам. Присел на корточки и потянул ремень на себя.
Леонид оказался настолько тяжелым, что у Григория мелькнула паническая мысль: «Смогу ли я его вытащить? — Он тут же себя оборвал: — Конечно, смогу! Он ведь вон какой худой. Да в нем весу всего килограмм пятьдесят. Самое многое, шестьдесят. Это все равно что мешок картошки вытянуть из погреба». — Парень присел на корточки. Намотал ремень на правый кулак. Руки танкиста поднялись вверх. Голова бессильно откинулась назад.
— Мне всего-то и нужно поднять его на один метр, — прикинул Григорий. Напряг спину и начал разгибать колени. Грубый ремень врезался в кожу. Ладони больно саднило. Ноги дрожали от невероятного усилия. Мышцы спины натянулись, словно канаты. Позвонки и суставы сухо захрустели. Наконец тело Леонида медленно появилось над обрезом люка. «Только бы он штанами за что-нибудь не зацепился», — твердил про себя парень.
Сначала показались локти связанных рук. Потом голова, болтающаяся из стороны в сторону. Затем грудь и, наконец, впалый живот. С огромным трудом красноармеец окончательно выпрямился и откинулся немного назад. Танкист опустился грудью на край лаза. Левой рукой Григорий отпустил ремень и схватил танкиста за шиворот. Прочная ткань флотского бушлата затрещала, но, к счастью, выдержала. Теперь Леонид лежал на башне всей верхней половиной своего тела. Вниз свешивались лишь его ноги.
Все это время со всех сторон слышался непрерывный грохот винтовочных, автоматных и пулеметных выстрелов. Пули яростно свистели вокруг головы и громко щелкали по стальному корпусу. Высекали снопы ярких искр и с противным, холодящим душу визгом рикошетили от брони. Григорий спрыгнул с башни на кожух, закрывающий гусеницы, и потянул напарника на себя.
Ноги Леонида выскользнули из люка, и оба красноармейца мешками свались на землю. Причем танкист врезался своим плечом в грудь бойца с такой силой, что у него перехватило дыхание. Придя в себя, Григорий положил напарника на спину. Повернулся головой в сторону советских позиций и лег на левый бок. Схватился правой рукой за ремень, опутывающий запястья Леонида. Действуя по-пластунски, он отодвинулся от друга на полметра и потянул его к себе.
Едва они таким макаром отползли на десяток метров, как дымовая завеса полностью рассеялась. Вдруг за спиной раздался громкий взрыв, и сверху посыпались горячие обломки железа. Парень испуганно повернул голову и разглядел пылающий, как огромный костер, фашистский танк, из которого они только что выбрались. Краем глаза Григорий заметил, что возле немецких окопов стоит еще одна неподвижная броневая машина. Ее башня как-то странно скособочилась, и ствол пушки смотрел не прямо, а куда-то в землю.
Возле стального монстра, подбитого Леонидом, суетилось несколько темных фигур. Они торопливо вытаскивали наружу раненых panzersoldat. Меж тем со стороны советских позиций стреляли, не переставая, всеми силами стараясь перебить врагов, оказавшихся на открытой местности. Прикрывая огнем своих санитаров, гитлеровцы тоже отвечали ураганным огнем.
«Молодец, Леонид! — подумал Григорий отстраненно. — Мало того, что не дал немцам отбить наш танк, так умудрился еще один повредить. Теперь не скоро эти машины встанут в строй». Затем все мысли ушли куда-то в сторону, и парень сосредоточился на том, чтобы как можно скорее доползти до своих. Так он двигался до тех пор, пока чьи-то крепкие ладони не подхватили его под локти и не втащили в знакомый окоп. Следом за ним внизу оказался бесчувственный Леонид.
Задыхаясь, словно после долгого бега, Григорий прохрипел пересохшим ртом:
