Пережидаю недолгое головокружение, значит, расстояние было больше километра. «Мерцание» заклинание удобное, но у него есть гигантский минус: чем дальше – тем больше энергии нужно. Для получения тактического преимущества незаменимо, а для путешествий нужно что-то другое поискать.
Перемещаюсь вниз и бегу в порт. Что-то у меня дурное предчувствие разыгралось.
Морок работает, но все равно придерживаюсь узких улочек, где практически нет людей. У самого порта отключаю артефакт и набрасываю на себя иллюзию. В теории богатого купца, а вот на практике… Янычары не оборачиваются – значит, ошибок не допустил.
– Где этот мерзавец?! – кричу, подбегая к мелкому чиновнику.
– Кто? О чем вы говорите?
– Тот рыцарь, он обманул меня! Половина монет – фальшивые! Где этот сын шакала?!
– Как он выглядит?
Описываю этого рыцаря.
– Ох, вы не успели – корабль уже отошел…
– Какой?! Где?!
– Вон, из бухты выходит…
Каравелла, чуть больше километра до нее и расстояние увеличивается. Эх, была – не была! Достаю траншейник и телепортируюсь на корабль.
Недолет… Попадаю не на палубу, а бьюсь о борт. Успеваю «зажечь» клинок и всадить его в доски. Ешкин кот, еще и мана заканчивается! Эх, не люблю я этого, но придеться. Прокусываю до крови губу. Больно, но энергии маловато идет. Резко бьюсь головой о борт. Слышится хруст и нос пронзает острая боль. Больше! Бью свободной рукой, сбивая костяшки до крови. М-да, сочувствую адептам некоторых ветвей Искусства… Пока сила «капает» в резерв, надо постараться замедлить корабль.
Ноги и так ниже ватерлинии, провожу рукой, размазывая кровь по доскам. Как раз опробую самодельное заклинание, обращающее кровь, находящуюся вне тела, в серную кислоту. Надеюсь, что имеющийся маны хватит.
Пара жестов, часть энергии и сначала по борту вниз стекает смола, а затем с легким шипением начинают обугливаться доски. Ударом ноги проламываю их и наконец-то есть опора под ногами! Да и вода туда хлынула – отвлечет часть команды.
«Мерцание» и уже стою на палубе, несильно покачиваясь из стороны в сторону. Тяжеловато будет… Большей части команды не видно. На меня никто пока не обращает внимания. Оглушаю пробегающего мимо матроса и выбрасываю его за борт. Стреляю дробью по парусам, и они начинают расползаться. О, паника растет! На себя набрасываю иллюзию невинно убиенного матроса. Теперь пороховой склад и можно брать «языка» с кинжалом.
Порох по идеи храниться в передней надстройке.
Ого, чем этих охранников кормили? Косая сажень в плечах! Два «Паралича» и они продолжают стоять. Взламываю дверь. То, что доктор прописал! Часть бочонков поливаю созданной водой: мне не нужно, чтобы корабль сразу затонул. Ешкин кот, снова носом кровь пошла! Беру один из сухих, выбиваю дно и рассыпаю порох по помещению, так же вывожу дорожку к двери.
Да будет пламя! Сбрасываю десяток искр и бегу к кормовой надстройке. За спиной гремит взрыв, и раздаются крики боли. А меня швыряет вперед воздушной волной и каким-то куском дерева. Успеваю выставить перед собой руки, и это смягчает удар о палубу.
О, мана пошла. Ногой выбиваю дверь. Трое, мечи обнажены. Разряжаю оставшиеся патроны. Центральный цел, а вот крайние корчатся на полу, зажимаю развороченные дробью животы. Шаг вперед. Отбиваю меч чеканом в сторону и бью рыцаря в подбородок кулаком. Он откидывает голову и делает шаг назад. Теперь плашмя по запястью. Меч со звоном падает на пол.
– Где кинжал и бумаги?!
– Кто ты…
Пинаю его ногой в живот.
– Где они?!
– Я не знаю…
Еще удар.
– Отвечай!
– Я, правда, не знаю, о чем ты говоришь! – говорит он, но периодически косится на сундук стоящий в углу капитанской каюты.
Бросаю в рыцаря «Шок», закрываю дверь и подпираю ее столом. Затем быстро перезаряжаю обрез. А теперь сундук. Заперт!
Разбиваю крышку и начинаю выбрасывать на пол содержимое. Тряпки, снова тряпки, бутылки, по-видимому, с вином. Шкатулка. Закрыта. В дверь начинают ломиться. Время!
Вскидываю рыцаря на плечи, разбиваю окно. Жалко картечь. Мана есть, можно попробовать в несколько прыжков. Как бы не надорваться…
Первый… Падаем в море. Бр-р-р, холодно! Бросаю короткий взгляд назад. Пламя пожирает паруса с такелажем. Те, кто ещё мог стоять на ногах, стараются погасить пылающий нос судна.
Второй… Песок под ногами. Кое-как принимаю горизонтальное положение, и за шкирку поднимаю «языка». Еще один прыжок. Из носа так и хлещет кровь. Еще один раз!
Четвертый… Вот и девчушка с лошадьми. Связываю пленника и забрасываю через седло своей лошади. Сам же взбираюсь в седло второй.
– Садись, и быстро уезжаем отсюда, – хриплю я.
Она кивает и забирается передо мной. Обнимаю ее за талию и утыкаюсь лицом ей в спину.
– Гони, надо спешить, – произношу и отключаюсь.
– Странник, очнись! – кто-то настойчиво трясет меня.
С трудом открываю глаза. Надо мной склонилась моя «добыча» и рядом с ней прохаживается Торквемада.
– Мы далеко уехали? – интересуюсь и пытаюсь сесть, не получается. – Помоги подняться.
Мышцы просто разрываются от боли, да и общее состояния можно выразить одной фразой: «Убейте, чтоб не мучился!». Все же надорвался, теперь декаду как минимум восстанавливаться.
– Не знаю, но уже полночь, – произносит она, помогает мне и придерживает за плечи, чтобы я не упал. – Я кулеш приготовила, будешь?
Молодец, костер развела, стянула с меня балахон и повесила сушиться. Меня же укрыла тулупом. Пленник так же лежит возле костра, на него наброшены бараньи шкуры. Во рту у него кляп и все, что он может – зло сверкать глазами. Кони стоят в сторонке стреноженными.
– Найди в моей торбе оранжевую коробочку, сухую одежду и дай все это мне.
Вскоре она нашла ее. Аптечка индивидуальная, комплектация для военного времени или сотрудников государственных силовых структур. И как только прапорщик смог ее достать? Правда, сколько мне пришлось денег на их приобретение потратить, ужас. Да и часть препаратов в ней устарели лет на пять-десять, но за то в комплекте есть шприц-тюбик наркотического анальгетика!
Расстегиваю поясной набор и приспускаю штаны. Делаю укол в мышцу бедра. Лепота…
– Помоги раздеться, – прошу девчушку.
Она резко отстраняется, вскакивает на ноги, а я заваливаюсь на спину. Пристально смотрю на нее. Девчонка вся красная, нижняя губа подрагивает, а в глазах блестят слезы, и от нее так и фонит страхом.
– Дура! – сплевываю на снег. – Никто тебя к плотским утехам не принуждает, да и ты не в моем вкусе. Мне нужно снегом растереться и переодеться в сухое!
