Однако быстро я завоевал доверие Колона… Завтра он с моей помощью истинно по-королевски сядет в лужу.
Следующее свидание Колон назначил мне через день.
– Встреча с Сантанхелем, как мы и условились, состоялась вчера, – выпалил он, едва меня завидев, и сразу же похвастался, что был услышан должным образом. – Я последовал вашему совету и предъявил ему свои требования. Даже добавил два пункта: чтобы, во-первых, мне дали дворянский титул, во-вторых, пожизненный пенсион. Вы оказались правы, играть надо в открытую. В сентябре мои условия начнет изучать Большой королевский совет[30] с участием знати и высоких придворных чинов. А когда они будут готовы, пригласят меня, чтобы я уже сам рассказал о своих намерениях.
– Отлично. Значит, остается подождать.
Я решил задержаться в Санта-Фе еще на несколько недель – хотелось, пока все не решится, не упускать из виду происходящее. Впрочем, на самом деле мне надо было проследить, чтобы все записанное в книге осуществилось без помех.
Разбор планов Кристобаля Колона действительно начался в сентябре 1491 года, но королева, более озабоченная завоеванием Гранады, чем Индии, слушала невнимательно. Большой совет состоял из политиков, церковников и ученых, они и должны были подвергнуть скрупулезному анализу намерения просителя, не проморгав ни единого аспекта.
Колон говорил энергично, с напором, используя, по сути, те же аргументы, что приводил мне за столом, заставленным грязной посудой и объедками. В конце речи он перечислил свои требования, причем выдвинул их со всею решительностью.
Шел месяц за месяцем, так что я волей-неволей присутствовал при осаде Гранады до последнего дня. Испанцам удалось выстроить вдоль границы воинство Арагона и Кастилии, насчитывающее уже десять тысяч всадников и сорок тысяч пеших солдат. Однако, несмотря на то что силы были значительные, никакого сражения не произошло. Случались иногда перестрелки, в городской стене пробили несколько брешей, чтобы напомнить маврам об осаде, но никакого тебе кровопролития.
Я всем сердцем желал конца осады, поскольку иначе монархи не смогут заняться делами экспедиции, однако местных христианских воинов строительство Санта-Фе интересовало куда больше, чем война. А пока солдаты строили, советники советовались.
В ноябре 1491 года в Гранаде стала остро ощущаться нехватка пшеницы, проса, ячменя и масла. И поскольку мавры оказались неспособны найти себе хотя бы одного союзника, чтобы противостоять осаждающим, Боабдил капитулировал и подписал договор, по которому королевство Гранада передавалось испанцам. Правда, султану хотелось сохранить за собой город до марта, но вечером первого января испанцы вошли в него по заброшенной дороге и вышли назавтра с ключами от Альгамбры. Второго января 1492 года Испания наконец воссоединилась.
А королева Изабелла помылась и переоделась.
Все пили допьяна, все ликовали, праздник затянулся до рассвета, исступленный восторг охватил даже Колона, и тот мгновенно забыл о тревогах, глодавших его со дня приезда в Санта-Фе.
Между тем я сблизился с мореплавателем до такой степени, что он познакомил меня с Луисом Сантанхелем. Этот последний был не просто казначеем, он управлял всем имуществом королевы Изабеллы как заправский министр финансов. И я почувствовал, что вовсе не Большому королевскому совету, а ему суждено склонить королеву к тому или иному решению.
Раньше или позже в русле событий должно было найтись место и окончательному вердикту Совета. И вот Колона наконец приглашают выслушать этот вердикт. Мне следовало терпеливо ждать за стенами здания.
Ждать пришлось на удивление недолго. Ко мне подошел донельзя удрученный Кристобаль с ужасной новостью: королева Изабелла снова отказала в поддержке его экспедиции в Индию.
– Да что ж там такое стряслось? – удивился я.
– Двойной провал, вот что, – с трудом выговорил Колон. – Ученые, как и все предыдущие советники по части науки, сочли мои планы невыполнимыми и объяснили мне, что границы океана известны лишь Тому, кто их провел, а политики назвали мои требования чрезмерными. Ваши советы сработали против меня!
– Что ж поделаешь… Но если вам интересно мое мнение, скажу: лучше все узнать сразу, сейчас, чем по возвращении из открытой вами Индии услышать, что никто не согласен доверить вам управление ею. Что вы намерены предпринять дальше?
– Ничего. Все кончено. Все пропало. Я возвращаюсь в монастырь, где оставил своего сына Диего.
– Мне теперь тоже нечего тут делать. Если позволите, провожу вас до Ла Рабида, так дорога покажется менее тягостной.
Мы с Кристобалем Колоном покинули Санта-Фе. Все произошедшее сделало мореплавателя угрюмым.
Январь в королевстве выдался морозным, такие холода в этих широтах крайне редки, но нынче снег валил даже на севере Гранады…
Лошадям приходилось трудно, они двигались вперед через силу, из ноздрей их вылетали облачка пара, вылетали – и замерзали, обращаясь на удилах и сбруе в лед.
Едва мы отъехали на несколько лье от Санта-Фе, за нашими спинами послышался стук копыт, кто-то что-то прокричал. Я потянул за поводья, карета замедлила ход и остановилась.
К нам неслись всадники, преследовавшие нас с самого отъезда.
– Господин Колон! – прокричал самый быстрый.
– Что? – хмуро, но выйдя все же из оцепенения, отозвался мой спутник.
– Господин Колон, ее величеству угодно вас видеть! – задыхаясь, объяснил всадник.
– Зачем?
– Ее величество желает, чтобы вы сами изложили ей свои планы. Возвращайтесь! Королева Изабелла хочет лично познакомиться с вашими намерениями и вашими требованиями.
Колон улыбнулся.
– Поворачиваем! – заорал он, возвращаясь к жизни.
В Санта-Фе мне открылось, что новый поворот события приняли благодаря вмешательству Луиса де Сантанхеля, который тотчас же пригласил нас к себе.
– Дорогой друг, понимаю, как вы были огорчены, – сказал Сантанхель Колону, – но не придавайте такого большого значения вердикту королевских советников. Эти люди – при том, что намерения у них самые что ни на есть добрые – чаще всего не видят за деревьями леса, то есть за деталями теряют из виду благо королевства.
– Но кому я обязан столь внезапной сменой курса? – спросил Кристобаль.
– Не кому, а чему. Истории о вашем присутствующем здесь друге, которую вы мне как-то рассказали, – ответил королевский казначей, указывая на меня.
Несомненно, из нас троих я был удивлен больше всех.
– Видите ли, – обратился на этот раз ко мне Сантанхель, – я долгое время, по поручению королевы, организовывал работу кастильских таможен, и когда Кристобаль привел мне в качестве примера выгоду для вашей торговли от прямых связей с Индией, тут же сообразил, что возможность действовать в обход посредников и не платить таможенную пошлину должна принести немалую выгоду и испанским купцам. А заодно – что, соответственно, вложение средств в экспедицию господина Колона может быть весьма рентабельным, и никак иначе.
