Ордынцы – это были уже не племена скотоводов-кочевников, перегонявших свои стада с одного пастбища на другое, это была обученная регулярная армия, спаянная железной дисциплиной, очень маневренная и действующая строго по указанию командиров. Вынужденные постоянно переходить с места на место, чтобы кормить десятки тысяч лошадей на зелёных степных просторах Евразии, тянувшихся от границ горной Сибири до равнин Венгрии, ордынские тумены сильно зависели от капризов природы. Проводя большую часть своей жизни в седле, ордынцы были превосходными наездниками и благодаря своей мобильности представляли огромную опасность для любого врага на просторах Европы и Азии. Несмотря на периодически возникавшие периоды затишья и мирной торговли, небольшие отряды и подразделения войск Орды часто решали с помощью оружия конфликты с правителями городов и земель, скрывающими дань от Великого Хана. Но хлеборобные регионы и богатые города Средней Азии и Поволжья, выплачивающие налоги, находились под надёжной защитой Орды.
Ордынцев называли монголами от тюркского «Монг» – Вечный и «Ол» – Народ. Монгольское войско носило имя либо своего хана, либо своего юрта. Каждая тысяча в войске имела знамя иногда с крестами, иногда с вышитым Знаком Тенгри или Солнца, это могло быть и чёрное знамя пророка, а вместе со знаменем тысяча имела имя, боевую историю и уважение. Вероисповедание при Чингиз-хане было личным делом каждого человека. Сам Темучин верил в то, что Создатель один. Об этом он и написал в Ясе.
Старшие вожди, на которых во время войны возлагалось командование крупными войсковыми соединениями Орды, назывались «Орханами» (дословно – Орхан – вождь силы). «Ор» – Сила, «Хан» – Вождь. При Чингиз-хане их насчитывалось одиннадцать человек. Они осуществляли и военную и административную власть.
Орханы могли производить в чины не выше как тысячника в войсках своего племени. Им подчинялись темники. Темников назначал хан.
В армии Чингиз-хана имелось учреждение вроде генерального штаба, чины его носили название «юртаджи», а главный начальник соответствовал генерал-квартирмейстеру. Их главной обязанностью была разведка неприятеля в мирное и военное время. Кроме того, юртаджи должны были: распределять летние и зимние кочевки, при походных движениях войск исполнять обязанности колонновожатых, назначать места лагерей, выбирать места для юрт хана, старших начальников и войск с учётом многих особенностей. Например, они должны были располагать лагеря вдали от засеянных полей, чтобы не травить хлеба.
Темники в мирное время являлись как бы военными генерал-губернаторами над всем гражданским населением территорий левого, правого крыла и центра Орды, будучи наделены административными функциями, так же как и сотники и тысячники. Во время войны они выступали во главе своих частей, оставив на местах заместителей до окончания боевых действий.
Главной силой армии являлись: тяжеловооруженная конница – отряды профессиональных воинов и многочисленная лёгкая кавалерия, как правило, набираемая из улусов на время походов. Все монголы могли вести бой и в пешем строю. Монгольская армия имела хорошее вооружение: луки со стрелами, копья, мечи, сабли, палаши, кинжалы, боевые топоры, ножи, кистени и булавы, а также средства защиты: кольчуги, шлемы, щиты. Использовалась передовая для того времени тактика нападения и обороны.
Массы тяжёлой конницы монголов обладали маневренной способностью в высокой степени, а лёгкая конница выполняла активную и вовсе не второстепенную задачу. Тяжёлая конница не только производила сокрушительный удар по выбранному командованием участку неприятельского фронта, но и могла бить во фланг, а также могла зайти в тыл противника. Благодаря такой высокой способности к маневру точку для главного удара командирам не надо было намечать заблаговременно: она определялась и корректировалась во время боя в зависимости от слагающейся обстановки. Лёгкая же конница не только разведывала позиции врага и прикрывала свои войска, она решала задачу по подготовке главного удара. Это и есть знаменитая «монгольская лава», которая очень похожа на казачью лаву, но шла она не одной волной, как у казаков времён царствования Романовых, а несколькими параллельными разомкнутыми волнами. Причём израсходовавшие свой запас стрел всадники первой шеренги, а также выбывшие из строя воины замещались из задних шеренг. С необычайной подвижностью маневрируя перед фронтом противника, заскакивая ему во фланги, а при удобном случае и в тыл, эти ловкие всадники на своих выдрессированных, как собаки, конях, то размыкаясь, то собираясь в группы, посылали в ряды неприятеля тучи метких стрел и дротиков, грозили ему то в одном, то в другом месте атакой и сами, не принимая атаки его сомкнутых войск, обращались в притворное бегство, заманивая врага на засады.
Такими действиями они расстраивали, изматывали противника физически и морально настолько, что он иногда отступал ещё до вступления в дело монгольской тяжёлой кавалерии. Если же враг оказывался стойким, то действия лёгкой конницы позволяли определить его слабые и наиболее выгодные для нанесения главного удара места, куда быстро подводились в сомкнутом строю тяжёловооружённые конные массы. Благодаря высокой маневренной способности, закованные в железо монгольские подразделения имели перевес даже над доблестной рыцарской конницей Европы, славившейся своей могучей ударной силой и искусством одиночного боя, но крайне неповоротливой.
На лёгкой монгольской коннице лежали обязанности охранения и разведки в походе, а также преследования разбитого неприятеля.
Тяжёлая кавалерия являлась «главным резервом командования», которым противнику наносился сокрушительный удар, а после она отводилась на исходные позиции.
Конница на поле сражения маневрировала, как правило, не по звуковым командам, а по визуальным знакам, подаваемым значком или флагом начальника. При действиях в тёмное время суток флаги заменялись цветными фонарями. Барабаны применялись для подачи сигналов к началу атаки и для подачи команды к всеобщему отступлению. В атаку монгольские воины бросались с диким, пронзительным криком «Ур-р-а-а-а!» («Бей!» – тюркск.).
Такая удивительная боеспособность и маневренность была результатом превосходной выучки монгольских всадников и подготовки отдельных частей и войска в целом. Чингиз строго спрашивал с начальников всех уровней за боеготовность подразделений, проводя внезапные проверки войск.
Для поддержания порядка в тылу и в действующей монгольской армии имелась особая стража с функциями, близкими к тем, которые исполняются полевыми жандармами. Эта стража называлась «Кэшик». Кэшик – элитное подразделение со многими обязанностями и широкими полномочиями – гвардия хана.
