В дверь комнаты осторожно постучали.
– Войдите! – сказал маршал, прогнав невеселые мысли.
В кабинет скользнул начальник разведки. Затворив за собой дверь, он вытянулся у порога.
– Бонжур, ваша светлость.
– Бонжур, Маре, – откликнулся Даву. – Подойдите ближе.
Полковник подчинился.
– Чем обрадуете?
– Удалось установить, кто стоит за потерей половины орудийного парка корпуса.
Маре смолк. Маршал жестом велел ему продолжать.
– Как вы знаете, при отступлении к Смоленску, наши артиллерийские обозы постоянно подвергались нападению русских. Как удалось выяснить, такое происходило не только с нашим корпусом. Во всех случаях тактика русских была одинаковой. Первым делом они, стреляли из ружей и пушек в лошадей запряженных в упряжки, затем залпами прогоняли прикрытие орудий, если таковое имелось, а прислугу, которая пыталась развернуть пушки и дать отпор, заставляли отказаться от этого намерения, просто убивая ее выстрелами издалека. Бежавших не преследовали. Все уцелевшие в нападениях солдаты и офицеры утверждают, что русские стреляли необыкновенно метко, из чего следует, что это не обычная армейская часть и, тем более, не казаки, хотя русские были на лошадях и одеты не в шинели, а в бараньи шубы. Вооружены штуцерами. Согнав с дороги наших солдат, русские заклепывали пушки и собирали трофеи, после чего тут же исчезали. Пару раз их пыталась преследовать наша кавалерия, но из этого ничего не вышло. Лошади у русских оказались резвее наших, и они явно не испытывают недостатка в фураже. Однажды их почти нагнали, тогда русские остановились и спокойно встретили улан картечью из пушек и залпами из ружей. Стреляли опять-таки необыкновенно метко. Заснеженное поле не позволило уланам развернуться в правильный строй, они понесли существенные потери, после чего сочли правильным отступить. Применяемая русскими тактика оказалась чрезвычайно действенной. Однажды они не справились с охранением орудий – вовремя подошла наша пехота. Русские отступили, но это не сказалось на итоге боя. Тащить пушки оказалось нечем – лошади перебиты, и нам пришлось заклепать их самим. А теперь смотрите!
Маре вытащил из кармана шинели сложенный лист бумаги, развернул его и положил на стол перед маршалом. Даву, не желая доставать из-под шубы озябшие руки, наклонился: на листке оказалась одна строчка. Чернила местами расплылись от влаги, буквы не латинские.
– Это по-русски? Что здесь написано?
– Сии орудия отбил у неприятеля и заклепал летучий отряд капитана РуцкИ.
– Посланец?
– Он. Эти листки неоднократно находили в стволах заклепанных орудий.
– Наш бывший пленник любит похвалиться?
– Скорее отчитывался перед начальством. Представьте, брошенные пушки находит следующая за нами часть русских. Заклепать и бросить орудия могли и мы сами, а так им дают понять – это дело рук РуцкИ. Не сомневаюсь, что именно он предложил Кутузову способ ослаблять нашу армию, лишая ее артиллерии. Ведь она главная забота императора. Он приказал бросать все, но приложить максимум усилий для сохранения пушек. Посланец это наверняка знает.
– Понятно, – кивнул Даву.
Некоторое время он молчал, затем все же вытащил руки в тонких перчатках из-под шубы, открыл ящик стола и достал из него пару эполет и пышной бахромой.
– Это вам, Маре, – сказал, протягивая их начальнику разведки. – Император утвердил мое представление. Я обещал вам чин генерала и, как видите, держу слово. Полагающуюся вам по чину шляпу раздобудете сами.
– Благодарю, ваша светлость!
Бывший полковник, а теперь генерал схватил эполеты и прижал к груди.
– А теперь берите стул и подсаживайтесь поближе.
Маре подчинился.
– Итак, я сдержал слово, – начал Даву, глядя на подчиненного. – Пришло время ответить тем же. Вы обещали выполнить любой мой приказ. Подтверждаете?
– Да, ваша светлость. Клянусь!
– Для начала вопрос. Вы видели спектакль на приборе посланца и лучше меня знаете, чем кончится эта кампания для императора и Франции. Теперь нет сомнений, что так все и случится. Вы хотите этого, генерал?
– Нет, ваша светлость!
– Тогда нужно принять меры – изменить ход событий.
– Но как, ваша светлость? Что могут сделать вы и я? Император никого не слушает, он уверен, что нужно продолжить эту кампанию.
Маре внезапно умолк, сообразив, что сболтнул лишнее. Это не его дело – обсуждать намерения императора с маршалом. Но Даву к его удивлению не рассердился.
– Вы абсолютно правы, Маре, – сказал спокойно. – Император ведет Францию к гибели. Будет так, как сказал посланец. Из России выйдут жалкие остатки некогда Великой армии, император уедет в Париж, где сформирует новую. Под ружье придется ставить мальчишек, поскольку предыдущие призывы забрали у Франции молодых мужчин, которые уже погибли и еще погибнут в России. Русский царь заключит союз с другими государями Европы, их объединенные армии перебьют мальчишек, неприятель войдет в Париж и низложит императора, после чего на трон призовут Бурбонов. Они станут править так, что страна восстанет. Узнав о том, Бонапарт вернется с Эльбы, но лишь затем, чтобы вновь пустить Франции кровь. Потерпев поражение под Ватерлоо, он сдастся нашим злейшим врагам – англичанам. Не знаю, как вы, генерал, но я не хочу такой судьбы моей Родине и ее императору.
– Что нужно сделать? – подобрался Маре.
– Бонапарт не должен выйти из России живым. Тогда мы сможем заключить с русскими мир, и отвести Францию от края пропасти.
Сказав это, Даву впился взглядом в подчиненного, следя за его реакцией. Но Маре даже глазом не моргнул, что маршала порадовало. Значит, не ошибся в подчиненном.
– Боюсь, что у меня не достанет возможностей провернуть такое, – сказал Маре после недолгого размышления. – Императора охраняет гвардия. После предыдущих покушений подобраться к нему невозможно.
– А вам и не нужно, – буркнул маршал. – Не хватало, чтобы Бонапарта убил кто-то из французов. Это всколыхнет империю и может вылиться в очередную революцию. Пусть это сделают русские. Император, погибший в бою, что может быть понятнее и естественнее? Тем более, что Бонапарт любит гулять под пулями и ядрами, считая себя от них заговоренным. Мюрат тоже так думал. Помните, чем это кончилось?
– Да, – кивнул Маре, – но не представляю, как подобное сделать.
– Подскажу. Эти лазутчики из поляков по-прежнему служат вам?
– Да.
– Они преданы и умеют молчать?
– Зависит от суммы вознаграждения.
– Обещайте, сколько хотите. Заплатите щедрый аванс. Золото у нас есть – в Москве взяли его много. Однако по завершению дела полякам лучше исчезнуть навсегда. Вы поняли?
– Да, ваша светлость, – кивнул начальник разведки.
– Поручите им найти РуцкИ и установить с ним связь. Это возможно?
– Трудно, но осуществимо, – ответил Маре, подумав. – Отряд РуцкИ наверняка заходит в уцелевшие селения русских. Его солдаты тоже люди и хотят ночевать в тепле под крышей. Поляки лучше всех знают о нетронутых нами селениях и умеют говорить с русскими. В отличие от нас они не голодали при отступлении, а их кони не испытывали недостатка в фураже[2]. Насколько знаю, они не прибегали к реквизициям, предпочитая договариваться с пейзанами.
– Тогда отправляйте своих людей в поиск. Для чего нам понадобился русский офицер, знать им не нужно, это тайна. После того, как с РуцкИ установят связь, вы дадите ему знать о маршруте движения императора, передав сообщение. Я, в свою очередь, постараюсь этот маршрут узнать или направить императора по нужной дороге. Как вам такое?
– Блестяще! – воскликнул новоиспеченный генерал. – Я бы не додумался.
– Это потому, что не вхожи в ближний круг императора и не допущены к государственным тайнам, – сказал Даву. – Но, если у нас выйдет, положение изменится. У императора есть сын, который наследует трон, но, поскольку он еще дитя, Францией станет править регент или их совет. Полагаю, он будет состоять из тех, кто долгие годы был рядом с Бонапартом. Смекаете?
