Гул артиллерийских выстрелов, пулеметная и ружейная стрельба на окраинах и даже в самом городе, наглядно показывали приближение конца нашего пребывания в Новочеркасске. Нам было особенно важно, как можно дольше удержать в своих руках железнодорожную станцию и восточную окраину города. В противном случае большевики отрезали нам единственный путь для отступления. Необходимость отхода, казалось, окончательно созрела.
Трезво оценивая обстановку и опасаясь, что потеря нами Новочеркасска может убить в казаках веру в конечный успех борьбы с большевиками, новый командующий армией счел целесообразным, вместе с членами "Совета Обороны" немедленно отправиться в станицу Кривянскую, где скопилось уже много бежавших дружинников.
Там он намеревался собрать станичный сход, переговорить с казаками, объяснить им обстановку, успокоить их, поднять среди станичников упавший дух и убедить их не отчаиваться и не класть оружие до конечной победы. Мне командующий приказал сопровождать его, а вывод "частей" из города возложил на нового начальника штаба полковника С. Денисова. Сев в автомобиль, приготовленный заботами урядника Уварова и взяв с собой часть телеграфного и телефонного имущества, мы спешно отправились в станицу Кривянскую.
Однако, отъезд нового командующего армией, некоторыми чинами штаба, настроенными панически, был истолкован по-своему. Несколько офицеров, как мне потом рассказал полковник Денисов, пользуясь царившей суетой и наличием свободных автомобилей, бросилось к ним, чтобы овладеть автотранспортом. Ну что за люди! Трусы первостатейные! Этому их намерению во время воспротивился полковник Денисов. Он буквально за шиворот вытащил их из автомобилей и приказал все время оставаться при нем, "помогая ему" в руководстве отступлением неорганизованных и к тому же панически настроенных людей.
Справедливость требует особенно отметить, что оставленный нами "на хозяйстве" в городе полковник Денисов (которого я раньше совсем не знал), к моему глубокому удивлению, проявил тогда не только редкое спокойствие и распорядительность, но и выказал большое мужество и личную храбрость. Кажется, что я ошибался на его счет! Часто только своим примером, он увлекал малодушных и спасал положение. До последнего момента Денисов оставался в городе, дав этим возможность всем желающим покинуть Новочеркасск, не забыв своевременно снять и все наши караулы. Свой "арриергард" он составил, главным образом из милиционеров и офицерской дружины полковника Киреева. Ими он занял вокзал и в короткий срок навел здесь железный порядок. Железнодорожники явно сочувствовали большевикам, но, несмотря на это Денисов, под страхом расстрела, заставил их пустить навстречу бронепоезду красных паровоз. Наш человек!
Встречный паровоз где то в нескольких верстах от города свалился и загромоздил путь. Вследствие этого большевистский бронепоезд уже не мог безнаказанно с близких дистанций обстреливать орудийным огнем вокзал и город. На вокзале Денисов задерживался довольно долго, все время личным примером воодушевляя казаков. Все кто хотел покинуть Новочеркасск, могли выйти из города и беспрепятственно переправиться через реку Тузлов.
Только после этого полковник Денисов во главе "арриергарда", нагруженного патронами, снарядами, замками от орудий и другим военным имуществом, оставил станцию и начал в брод переходить реку Тузлов. Местные большевики, преимущественно железнодорожники, только этого и ждали. Тотчас же с крыш и окон по отступающим казакам был открыт жестокий ружейный огонь. Отходить приходилось по совершенно открытой равнине, но, к счастью, подлые рабочие стреляли беспорядочно и наши потери оказались ничтожными.
Начинало уже смеркаться, когда хвост колонны отступающих казаков перешел реку Тузлов. На западной окраине станицы Кривянской мы спешно выставили жидкое сторожевое охранение под командой старого доброго Войскового Старшины Фетисова. Все словно вернулось на круги своя. Снова мы здесь! Только теперь мы подергали тигра за усы и весьма его раздраконили! И будем за это расплачиваться.
Новочеркасск опять перешел во власть красных. Долбаные качели! «В делах людей прилив есть и отлив», когда нам остается только пожимать плечами. Не так-то просто это принять, когда увязнешь по уши, как я, но никогда не забывайте золотого правила: если игра складывается против вас — терпите и ждите своего шанса сжульничать.
Со всех сторон на восток группами и в одиночку тянулись люди. Большинство громко обменивались впечатлениями дня. Многие, как это часто бывает, открыто во всем винили тупоумное начальство. Меня в том числе. Лучше всех, были настроены казаки — старики и станичники Кривянцы. Они решительно говорили, что, несмотря на неудачу, они будут продолжать борьбу до тех пор, пока не прогонят последнего большевика с Дона.
Глава 7
Часам к 5 вечера станичная площадь Кривянки, двор станичного правления и прилегающие улицы, были заполнены чрезвычайно пестрой толпой беженцев, как по составу, так и одеянию. Скорее казалось, что здесь происходит большая и шумливая ярмарка. В огромной и шумной толпе в хаотическом беспорядке мелькали офицерские, чиновничьи и солдатские шинели, штатские пальто, дамские шубы, шляпы, белые косынки, картузы, папахи и традиционные платки казачек. Среди множества телег, груженных домашним скарбом, лошадей, скота, овец и многочисленных собак, неистово лаявших, бегала плачущая детвора, ища потерянных родителей. Кое-где виднелись женщины с грудными детьми.
Все находились под впечатлением пережитого, все были в нервно-приподнятом настроении. Военное командование и члены "Совета Обороны" должны были проявить нечеловеческие усилия, чтобы хоть немного успокоить это бушующее людское море и не дать еще больше разгореться страстям. Принятые в этом отношении меры, уже начали давать положительные результаты, как вдруг неожиданно со стороны Новочеркасска, раздались орудийные выстрелы и несколько шрапнелей на большой высоте, разорвалось над станицей. Словно по команде, охваченные паникой, все стихийно ринулись на восток к Заплавам, дальше от города, дальше от противника.
Через несколько минут площадь была пуста. На ней задержались лишь чины штаба в ограниченном количестве, члены "Совета Обороны", небольшое число офицеров, да несколько десятков казаков, не считая выставленного сторожевого охранения. Станица совершенно опустела.
Такой неожиданный оборот дела грозил нам лишением всей нашей "армии". Дружинники могли, минуя Заплавы, разойтись по своим родным станицам. Собрать их потом и поднять против большевиков, едва ли бы удалось, тем более, что они уже достаточно были деморализованы постигшей нас неудачей. Поэтому, первой нашей заботой было каким-нибудь способом не допустить дружинников разойтись по домам. Употребить для этого силу мы не могли, так как никакой надежной вооруженной воинской частью мы фактически не располагали.
Нам оставалось только одно — единственное средство — попытаться убедить казаков словом. Агитировать и еще раз агитировать, призывая к продолжению борьбы! Иного выхода не было, и мы решили испробовать это последнее средство. Посадив в автомобили по несколько вооруженных казаков под командой офицеров или влиятельных стариков из "Совета Обороны", мы выслали их на главные перекрестки дорог, чтобы они попытались убедить казаков не расходиться по домам, а идти всем вместе на Заплавы, которые мы решили сделать пунктом сосредоточения всех дружинников. Вместе с тем, с надежным гонцом послали станичному атаману Заплавской станицы приказание выставить вокруг станицы вооруженные заставы и никого не выпускать из Заплав и соседней Бессергеневки.
Дав затем нужные указания начальнику сторожевого охранения у станицы Кривянской Войсковому Старшине Фетисову и предоставив свои автомобили и лошадей раненным и больным, мы, то есть командующий армией, начальник штаба и я, в сопровождении небольшой группы офицеров и казаков, отправились пешком на Заплавы. Теперь эта небольшая станица становилась целью нашего похода, надеждой на отдых и базой для дальнейшей борьбы.
