– Есть!
Когда я выбрался в верхний коридор, то застал ту же картину что и была перед спуском. Пленный с очень мрачным видом сидел на полу между моими ребятами, а Гек, что-то поучительно выговаривал Искалиеву. Увидев меня, он замолчал и спросил:
– Ну как там?
– "Там" все просто замечательно, но нам сейчас надо торопиться.
И перейдя на немецкий, обратился к "языку":
– Феликс, выход на Фридрихштрассе, далеко отсюда?
Гильдебрандт несколько секунд молчал и когда я уже хотел дать ему затрещину, наконец выпал из мрачных дум, ответив:
– Полчаса ходу от того блока, где вы меня взяли.
– Он не заминирован?
– Нет. Мы ведь именно через него на поверхность попадали...
Понятненько... Дождавшись когда из пролома вылезут остальные, обращаясь к ним сказал:
– Будем выходить возле гаражей. Через ту паутину которую мы прошли, раненного не протащить. Да и тралить ее тоже не очень хочется... Там бабахнет, а здесь может все обвалиться. Понимаю, место минирования далеко, но лучше перебдеть. Поэтому, Жан...
– Я!
Вытянувшийся по стойке смирно Даурен, ел командира глазами и я усмехнувшись продолжил:
– Вольно, блин... В общем так Жан – возвращаешься обратно, только через закладку осторожно проходи. Когда вернешься в замковый двор, берешь за хобот Одинцова с машинами и следуете к гаражам на Фридрихштрассе. Я не знаю где они находятся, но старлей должен быть в курсе. Там и встретимся. Название улицы не забудешь?
Видно было что мой вопрос обидел Искалиева, поэтому потемнев лицом он вытянувшись еще больше, коротко ответил:
– Никак нет! На память не жалуюсь!
– Да ты не злись! Название то нерусские, поэтому не хотелось чтобы транспорт нас ждал на какой-нибудь Франкштрассе...
– Фридрихштрассе названа в честь прусского короля из династии Гогенцоллернов поэтому спутать тяжело.
Удивленный тем, что сержант без запинки произнес неудобоваримое название старинной династии, я только крякнул и ответил:
– Понял... Все предыдущие претензии снимаются. А сейчас Даурен давай – бегом! – и обращаясь к остальным добавил – Подъем! Мы тоже выдвигаемся.
Гек, поправив автомат поинтересовался:
– Часовых оставлять не будем?
– Зачем? Чтобы это все вытащить хотя бы в верхний коридор, взвод полдня пахать должен. Так что – оно здесь неизвестно сколько лежало, поэтому еще пару часов полежит без проблем. А нам еще раненого на себе тащить. Поэтому – шагом марш!
И мы, подхватив закряхтевшего Гильдебрандта быстрым шагом двинули в темноту коридоров.
* * *
Та-та-та-тах! Фьють, фьють!
Очередь, пройдя над головой, выбила кирпичную крошку из стены гаража, заставив меня нырнуть обратно за дверь. Не понял юмора...Это что за херня? Ни "здрасте" ни "до свидания", а просто молча, сразу начали садить на поражение. Интересно – кто там такой умный?
Вообще, пока мы топали подземными коридорами, таща на себе вовсе не легонького фрица, я прикидывал разные варианты встречи с поверхностью, но на подобное совершенно не рассчитывал. В лучшем случае, первым нас встретил бы Одинцов. Он все-таки на колесах и доехать до этих гаражей должен был быстрее, чем мы дойти пехом. Присутствовал и второй вариант – по каким-то причинам старлей задерживается, а мы натыкаемся на патруль. Тоже ничего страшного – документы и пропуска у нас в порядке, так что встреча с патрулем не грозила долгими разбирательствами.
Поэтому, когда наша компания дошла до тупика, заканчивающегося короткой лестницей ведущей вверх, я, в самом радужном настроении обернулся на немца, взглядом спрашивая, что делать дальше. Феликс, висящий на плечах Шарафутдинова понял меня правильно и стирая со лба испарину, ответил:
– Вон, справа два рычага. Синий – расстопаривает дверь. Красный с цифрой "два" – открывает проход.
Подойдя к рычагам находившимся в неглубокой нише, я на несколько секунд замер, оглядывая их в поисках "сюрпризов", но потом подумал, что фрицы не полные же параноики, чтобы постоянно используемый ход минировать. Да и Гильдебрандт на самоубийцу совершенно не похож. Поэтому смело потянул за синюю металлическую ручку напротив которой красовалась цифра "1". Что-то глухо "бумкнуло" и больше ничего не произошло. А когда потянул за второй, над головой практически бесшумно, распахнулся небольшой квадратный люк. Уважительно хмыкнув в ответ на эту демонстрацию немецкой техники, я быстро поднявшись по лесенке, с интересом огляделся. Хм... похоже в бокс попали. Осветив четыре стоящих в помещении ГаЗона, вдохнул свежего, пусть и пахнущего бензином воздуха, и повернувшись к проему скомандовал:
– Выходи, приехали.
А потом, дождавшись когда вылезут остальные, прошел вперед, к калитке находящейся в здоровенной ангарной двери. Перед ней помедлил, соображая, что если в боксе стоят грузовики с военными номерами, то в этом гараже расположилась какая-то наша часть. Скорее всего – автобат или авторота, уж больно место для них подходящее. И это значит, что территория охраняется часовыми.
То есть изображать из себя крадущегося диверсанта вовсе не следует, а самым лучшим вариантом будет выйти наружу и сразу начать вопить о том что я – свой. Руки тоже лучше поднять вверх, а то часовые – народ пугливый. Решив так и действовать, я распахнул калитку, сделав шаг наружу. В серых, предрассветных сумерках, увидел несколько грузовиков стоящих на площадке перед боксами, легковушку и стеллаж ящиков накрытых брезентом. Боковым зрением даже успел заметить неясную тень шагах в двадцати справа, но обозначить себя уже не успел. Тень, не говоря худого слова, расцвела вспышками выстрелов, а я кубарем метнулся обратно.
Фигассе тут часовые службу тянут! Мочат все что шевелится! Поднимаясь с пола, увидел удивленно вытянувшиеся физиономии мужиков, только свои чувства озвучить не успел, так как вслед за стрельбой послышался громкий крик ломающимся баском:
– Стой, кто идет! Стой, стрелять буду!
Мы переглянулись и Гек выразил общее мнение, рявкнув в приоткрытую дверь:
– Ты, прендегаст ушастый сначала кричи, а потом стреляй! Уставы учить надо, мудак долбанный! Выйду – ноги вырву!
При этом однако, претензии озвучивал предусмотрительно не подходя к дверному проему. А я, неожиданно вспомнив старинный армейский прикол, нервно хохотнув, сказал:
– Лучше уж так чем – "Стой, стрелять буду! Стою... Стреляю!". В неподвижную мишень, даже такой лопух с пятнадцати метров попал бы.
Тем временем, снаружи послышался топот множества ног и начальственный голос поинтересовался:
– Савельев, что за стрельба?
Басок, видно слегка опасаясь начальства, ответил:
