Мусульманское обрезание на таком фоне выглядит милой детской шалостью. Это ж не лицо — мало кто видит.
Такое религиозное многообразие сохранялось веками: венгерский путешественник монах Юлиан, побывавший в Волжской Булгарии в первой половине XIII века сообщал:
«Волжская Булгария — великое и могущественное царство с богатыми городами, но все там язычники».
Заметим: «все — язычники» — после трёх веков ислама.
Разнообразные по вере, языку, обычаям племена составляли довольно аморфную конфедерацию. Хазары хотели получать дань и назначили управляющим (балтавар) ханский род одного из племён. Не самого многочисленного, но достаточно сильного. Традиционно — не враждебного, религиозно и этнически — нейтрального.
Эта нейтральность была важна, ибо, хотя булгары уходили из Приазовья со скандалом, но основная масса — «чёрные булгары» — остались на месте под властью хазар. Психи на Каме не должны были провоцировать своих соплеменников в Приазовье.
И тут Аламуш, отнюдь не первый в ряду правителей Волжской Булгарии, занялся собственным госстроительством. Уничтожая при этом своеобразие, самобытность, этническую самоидентификацию местных племён.
Не ново: уничтожить племена, чтобы создать народ. Лидер одного из здешних кланов использовал для этого не собственную, племенную, исконно-посконную веру, но внешнюю, чуждую религию — ислам.
Очень демократично: все равны перед лицом общей чужести.
Рискованный шаг: за такое убивали.
Ибн Фадлан, въехав в земли огузов, пишет:
«Первый из их царей и главарей, кого мы встретили, — Янал младший. Он прежде уже принял (было) ислам, но ему сказали: «Если ты принял ислам, то ты уже не наш глава». Тогда он отказался от своего ислама».
Аламуш, бывший уже мусульманином, поступил не по Яналу — свою личную веру попытался распространить на всю конфедерацию местных племён.
Ибн Фадлан подробно описывает первую их встречу:
«он встретил нас сам, и, когда он увидел нас, он сошел (на землю) и пал ниц, поклоняясь с благодарением Аллаху великому, могучему».
Это обращение правоверного. Язычники-огузы встречали арабов иначе:
«…пусть Атрак разрежет этих послов каждого пополам, а мы заберем то, что с ними имеется».
Что заставило Аламуша изменить традиции, противопоставить себя и собственному народу, и сюзерену — кагану хазар — достоверно неизвестно. Возможно, поход руссов 913 года.
Тогда 20 тысяч (как говорят) северян прошли с Дона на Волгу, выжгли побережье Каспия вплоть до Исфахана и вернулись к Итилю с огромной добычей. Заплатили хазарам за проход согласно предварительной договорённости… Плату приняли — в свободном проходе отказали: обнаружили среди рабов мусульман и, почему-то, очень возмутились. Северяне попытались пробиться к Дону — их остановили на волоке, перебив 3/4 войска. Остатки двинулись вверх по Волге. Их вырезали булгары.
«Грабь награбленное» — хороший повод для создания государства. «В основе почти каждого крупного состояния лежит преступление» — старая мудрость. В основе Волжской Булгарии — каспийский хабар. Награбленное — частый источник стартового капитала национального строительства.
Главное — удачно инвестировать. Аламуш запустил реформирование Волжской Булгарии и исламизацию населяющих её народов. И нарвался на мощное сопротивление.
Как мусульманин — он ненавидим и презираем. И подданными — соотечественниками-язычниками, и господами — хазарами-иудеями. Как вассал, отказавшийся подчиняться сюзерену — он изменник. Ни народное пешее и легко-конное ополчение, ни тяжёлая конница аристократов — не будут за него сражаться. Более того — им и доверять-то нельзя!
Любая армия, выведенная Аламушем в поле, наверняка обратит оружие против своего предводителя. Или просто разбежится. А ведь кроме войн, есть ещё и заговоры, тайные убийцы. Аламушу нужна «норка» — место, где он может спрятаться, отсидеться. Куда он может стаскивать награбленное. Где к нему тяжело подобраться убийце-фанатику. И он строит крепость — убежище для себя и немногочисленных «верных».
Аламуш, обращаясь к халифу, просил:
«о присылке к нему (людей) из тех, кто научил бы его вере, преподал бы ему законы ислама, построил бы для него мечеть, воздвигнул бы для него минбар, чтобы совершалась на нем молитва за него (царя) в его городе и во всем его государстве, и просит его о постройке крепости, чтобы он укрепился в ней от царей, своих противников…».
Ислам, мечеть, минбар… экие мелочи! Именно из-за крепости, точнее — из-за обещанных четырёх тысяч золотых динаров на её постройку, которые ибн Фадлан не привёз, миссия Багдадского посольства провалилась.
Но процесс уже пошёл, убийцы уже ищут голову «предателя веры отцов», и Аламуш всё-таки строит крепость.
Как и многие правители до него, начиная с царя Давида с его Сионом, который был крепостью задолго до появления евреев в Палестине, Аламуш взял чужое укрепление, возникшее за полтысячи лет до него, в мысовой части «Коптелова бугра» над Волгой, и перестроил.
Ничего нового: так вырастают неприступные крепости на Цейлоне во время династической войны двух братьев-принцев, так строят гигантские замки соратники Вильгельма Завоевателя, окружённые морем враждебных саксов, так строит «город Ярославов» Ярослав Мудрый в Киеве.
Ограничить доступ: потому что каждый входящий — вероятный враг. Отбиться малыми силами — потому что других просто нет.
«Зачем Спарте стены, когда у неё есть доблесть её сыновей»?
А если — нет? Если нет — «доблести её сыновей»?
Правители строят себе крепости, когда ощущают собственно бессилие, явную, исходящую со всех сторон опасность. Когда они брошены собственным народом, своей «родной» аристократией. Когда они «поступают против совести нации». «Совести» — в её сиюместном и сиюминутном массовом понимании.
Аламуш бежит из собственных, родовых, «коронных» земель и ставит новую столицу на пограничной земле. На ничейной земле внутри собственного эмирата. Новая вера укореняется не в том или ином народе, а между ними.
К началу Новой Эры всё лесное пространство между Уралом и Карпатами занимали угро-финские племена. Любые народы на Русской равнине формируются на основе этого, угро-финского «субстрата».
Насколько это значимо? Для сравнения: все известные волны переселенцев на Британские острова — кельты, римляне, англы, саксы, датчане, норвежцы, нормандцы… дают в генотипе англичан 21 века 4–6%. Остальное? — Гены, унаследованные от «автохтонного населения».
