— Эта сволочь далеко не глупая, — продолжал Андерс, не обративший внимания на неоконченную реплику Лекса. — И она не полезет на стволы, тем более если мы ее хоть немного зацепили. Правда, ей это мало повредило, насколько я могу судить. Итак, она неглупая, сильная — видали ружье? — и убивает не для еды. Или не только для еды. Вопрос — что нам с ней делать?
Ответом Андерсу было молчание.
— Вот и я так думаю, — печально заключил наемник. — Поэтому мы можем с чистой совестью пожрать и выпить. Возможно, это наша последняя трапеза в жизни.
Они жевали концентраты, запивая содержимым последней бутылки из самолетного бара. Можно было поискать в палатках что-то более съедобное, нежели жесткое мясо, и даже приготовить полноценную еду. В конце концов, в одной из палаток была оборудованная кухня с газобаллонной плиткой. Хотя бы вскипятить воду, чтобы сварить суп или растворить гранулы бульона…
Но покидать кабину снегохода никому не хотелось.
Во-первых, надо держаться вместе. Это только в фильмах ужасов герои говорят: «Давайте разделимся и пойдем посмотрим, отчего это вокруг так много мертвецов валяется».
Во-вторых, хрупкая кабина все же создавала иллюзию безопасности. Понятно, что выбить широкое лобовое стекло таинственная тварь могла одним ударом. Кстати, странно — почему она не сделала этого раньше, когда курочила двигатель? В-третьих… В-третьих, вообще не хотелось ничего делать. На них одновременно напала апатия. Силы оставались лишь на то, чтобы передавать по кругу тяжелую фигурную бутылку и отрывать зубами перчено-соленые волокна мяса. Видимо, они полностью выложились еще там, карабкаясь с одного плато на другое, чувствуя спинами тяжелый взгляд чудовища… Бросив Эриха.
— Что там брат твой сказал? — спросил Лекс. — Ну, про редиску.
— А, про блошек? — и Андерс с готовностью пересказал всю историю про двоюродного брата, обретшего покой и самодостаточность на берегах Волги. Лиска с интересом выслушала и сказала печально:
— Я вот тоже… По клубам, по кабакам, хакерство это чертово… А что я видела? Бегаю вот теперь с вами на краю света. Уже несколько раз чуть не убили. Сегодня, наверное, точно съедят… А я, может, детей хочу! Мальчика, девочку… Домик, как Андерс рассказал сейчас, чтобы собака во дворе, котик, цветочки…
И Лиска разревелась.
Не заплакала тихонько, как делала это уже не раз, а именно разревелась, уткнувшись в плечо Лекса. Андерс виновато уставился на нее, явно не зная, как поступить.
Лекс показал ему глазами: сиди, мол, само пройдет. И точно, Лиска довольно скоро прорыдалась и только хлюпала носом, то и дело утираясь рукавом куртки. А потом задремала.
— Убирай выпивку, — сердито велел Лекс. — Еще не хватало напиться. Приходи тогда и бери нас голыми руками.
Андерс послушно все убрал.
— Дальше-то что? — шепотом спросил он, боясь разбудить Лиску.
— Подождем.
— Чего? Пока он придет и решит, что надо нас из этой консервной банки вынуть?
— Лично у меня такое ощущение, что монстр уже и так где-то рядом.
— У меня тоже, — нехотя признался Андерс. — Тогда вот что: ложись спать. А я постерегу. Какая разница, будем мы таращиться втроем или двое хоть немного отдохнут? Через час… нет, через два часа я тебя разбужу, сменишь.
— Идет, — согласился Лекс, который и в самом деле чувствовал, что алкоголь и еда расслабляют организм, баюкают и сталкивают в мягкую и теплую пучину сна.
Вокруг все так же подвывал ветер, стучал колючими льдинками в стекла кабины. Последнее, что увидел Лекс, проваливаясь в забытье, был вымпел хоккейной команды «Монреаль Канадиенс», болтавшийся перед лобовым стеклом.
…А проснулся он от того, что в металл дверцы кто-то громко и настойчиво стучал.
ГЛАВА 12
САМЫЙ ОПАСНЫЙ ГОРОД В МИРЕ
Мехико, Мексика, 15 ноября 2008 года
Ник сидел в маленьком ресторанчике под полосатым зонтиком и пил ледяное пиво «Корона». На столе перед ним стояли блюдо с зеленым рисом и горшочек острейших огненных альбондигас. За невысокой каменной оградкой и буйными зарослями, усеянными розовыми цветами, виднелась Пасео-де-ла-Реформа — центральная улица многомиллионного города. Машин, вопреки тому, что слышал о Мехико Ник, было совсем немного, тем более в сравнении с Москвой. Выделялись, конечно же, разномастные «Фольксвагены-жуки» старой модели, придуманные еще при Гитлере и выпускавшиеся в мексиканском Пуэбло до две тысячи третьего года.
Ник отставил пустую бутылку и принялся за еду, шипя от перца и удовольствия. В Мехико он находился уже второй день.
Бад оказался прав — попытка получить официальную визу в США закончилась ничем. Ему даже ничего не стали объяснять в лучших традициях американского посольства, намекнув, что не верят в его возвращение обратно в Россию. Ну нет у него, на их взгляд, надежных связей с Родиной, и все тут.
Плюнув, Ник не стал париться насчет этого. В принципе можно было как-то забить баки американцам, вплоть до фабрикации поддельных документов. Но на этом же можно было серьезно попасться. Особенно если имеются люди, которые ставят палки в колеса. А их присутствие Ник ощутил в полной мере буквально на следующий день после встречи с Бадом. И не только в виде привычной липкой паутины. Прежде всего — за ним начали следить. Конечно, профессионалом в области определения наружного наблюдения Ник сроду не был, но не заметить серый «матиз», исправно сопровождающий его во всех поездках по городу, не мог.
Разумеется, это могло быть и прикрытие, которое организовал тот же Ватикан. Предупреждать Ника о подобных инициативах они вполне сочли бы лишним. Но почему-то ему не верилось, что в «матизе» — прикрытие. Ник доел альбондигас, показал пробегавшей черноволосой официантке на бутылку — мол, хочу еще, благо во рту нещадно пекло — и включил коммуникатор.
— Привет.
— Привет, — отозвалась Исин. — Ты давно не обращался за помощью.
И в самом деле, давно. С тех пор как понял, что Исин не может найти Лекса. Или кто-то не хочет, чтобы Исин нашла Лекса. На братьев Дуровых Ник не грешил, хотя в наши времена ни в ком нельзя быть уверенным. После странных выходок Исин он старался как можно реже включать коммуникатор, потому что прекрасно помнил ее слова в Ростове: «Я хочу попросить тебя об услуге… Маргарита Сиротенко, тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения… Убей ее, пожалуйста».
К тому же живой, из плоти и крови, инфотрейдер Бад своими хитрыми путями разузнал для него много больше, чем Исин.
Да, конечно, Ник прогнал потом через исиновский поиск и пойманного и побитого Индевять, и Жана со Словеном, которых упоминал Бад и которые были с Лексом во всех его скитаниях. Но не узнал ничего особенного: широко известные в узких кругах персонажи, никак не раскрывающие сути основного вопроса.
