Этим обстоятельством и воспользовался командующий столичным гарнизоном Аграмес. Едва только стало известно о трагедии разыгравшейся в царских покоях, как он начал решительно действовать. Провозгласив священную месть за пролитую царскую кровь, он перебил убийц Каиватры, а заодно и всех претендентов на верховную власть, огульно объявив их причастными к заговору. Вот тогда, Аграмес и вышел к народу с рыжей бородой, окунул её в чан с кровью людей сделавших за него всю черную работу.
— Великие боги свидетели тому, что я хотел разрешить это противостояние малой кровью, но, увы. Судьба сулит нам великую битву, равной которой еще не было со времен Пандавов и Кауравов. И я с нетерпением жду её, чтобы насадить голову ложного бога на кол перед своим дворцом — изрек Аграмес, стоящим возле трона вельможам, оставив в покое бороду.
Глава V. Явление Гангадхара
Могуч и силен царь гангаридов Аграмес. Почти сто тысяч пеших воинов и двадцать тысяч конных, вместе двумя тысячами колесниц и восьмьюдесятью слонами привел он с собой к стенам Варанаси, чтобы вступить в битву с вторгнувшимся с севера кровожадным Искандером Двурогим. И пусть подлые изменники распускают лживые слухи, что царю гангаридов противостоит живая ипостась бога Шива. Пусть коварные предатели шепчут за его спиной о непобедимости его соперника. Все это пустое.
Могучие слоны правитель Магадхи и его неудержимые колесничие способны разбить и растоптать ряды пехоты любого противника. Его славные лучники своими стрелами могут закрыть врагу свет солнца, а неисчислимая армия копейщиков может обратить неприятеля в паническое бегство и принести своему владыке головы побежденных врагов насаженные на пики.
Скоро, очень скоро Аграмес ещё раз докажет всем злопыхателям свое право носить тройную корону владыки гангаридов и навсегда заставит замолчать всех принцев и раджей плетущих паутину заговора за его спиной. И пусть Александр сумел захватить у правителя Магадхи часть его городов и земель его державы. Пусть объявил себя живым богом Шивой и приблизил к себе брахманов и раджей решивших открыто выступить против своего владыки. Мудрый царь Аграмес сумел извлечь уроки из прошлых ошибок, и его огромная армия ждет македонца, чтобы прихлопнуть его как надоедливую муху в самом центре своего царства.
Так думал владыка гангаридов и то же самое, хором говорил ему льстивый сонм придворных вельмож и сановников, постоянно толпящихся у походного трона повелителя. Убаюканный этими словами, царь полностью отказал от каких-либо активных действий и занял выжидательную позицию. Раскинув свой лагерь у стен столицы княжества Каси, Аграмес терпеливо ждал известия о приближении Александра.
Когда разведчики донесли о том, что войска неприятеля оставили Каушамби и двинулись вглубь страны гангаридов, царь возликовал. Все шло, так как он и задумывал, Александр уверенно вел свою армию в приготовленную ему западню.
Боясь насторожить неприятеля, царь с гневом отверг советы военачальников, предлагавших ради ослабления вражеские силы перед главным сражением, организовать на него нападения из засад.
— Эти действия недостойны владыки Магадхи. Если я поступлю, так как вы предлагаете, то всякий благородный человек будет в праве упрекать меня в том, что эта победа была одержана нечестным путем. Нет, у меня достаточно сил, чтобы разбить своих врагов в открытом сражении, не прибегая к ударам исподтишка. И я нанесу Александру такое поражение, что некому будет отнести скорбную весть в Македонию о бесславной кончине их царя — гордо заявил Аграмес советчикам, будучи полностью уверенным, в собственном превосходстве над противником.
Так говорил Аграмес и, мало кто из приближенных рискнул не согласиться с ним, глядя на многотысячные отряды войска гангаридов заполонивших равнину перед столицей Каси. И было горе тому, кто посмел заикнуться владыке державы Нандов о горькой судьбе прежних соперников Александра: Дария, Спитамена, Пора и Шакуни. От подобных слов царь моментально приходил в бешенство и беспощадно карал неверующего в силу его войска.
Так всю тяжесть гнева, пришлось испытать на себе Бхишме, командиру колесничного отряда прибывшего из княжества Ваджи. Когда на воинском совете обсуждали численность войск противника, мудреный опытом воин имел неосторожность заметить, что не следует недооценивать воинского мастерства противника, сумевшего покорить Персию, Азию и царство Пора, бывшего данника Нандов.
— Как ты смеешь сомневаться в силах и способностях своего царя! — в гневе воскликнул Аграмес и тут же отдал приказ взять незадачливого советчика под стражу и предать суду, за оскорбление чести и достоинства правителя. От немедленной казни, колесничего спасло заступничества правителя Ваджи, раджи Тауни. Он напомнил былые заслуги Бхишмы при подавлении мятежа провинции Кошалы.
Не желая портить отношение со своими союзниками накануне решающей битвы, Аграмес не стал казнить колесничего.
— Хорошо, пусть посидит под стражей и собственными глазами увидит победу своего государя — решил Аграмес.
Александр так же, подобно царю гангаридов стремился к битве, которая должна была поставить точку в столь затянувшемся походе. Разгромив владыку Магадхи, повелитель Азии получал возможность выйти к берегу океана, который с древних времен символизировал у греков с краем Ойкумены, обитаемой земли. К этому географическому рубежу, обозначенному его учителем Аристотелем еще в детстве, Александр упрямо стремился все время своего похода на восток. И теперь ему до заветной цели оставался только один шаг.
Благодаря сведениям полученных от Чандрагупты и Фегея, Александр имел достоверное представление о войске своего противника. При простом сравнении сил результат был не в пользу потрясателя Вселенной, и исход битвы казалось, был предрешен заранее. Уж слишком неравные были силы противников. Но это только казалось.
Простому арифметическому счислению, Александра намеривался противопоставить войско, отлично подготовленное и закаленное в боях, главной силой которого были фаланга сарисофоров и катафракты. Все остальное, включая конных лучников, дилмахов, гипаспистов, пельтеков и пращников составляли общий фон действия, этих двух ударных сил македонского царя.
Несмотря на бунт на берегах Гефасиса, у солдат Александра по-прежнему сохранялся высокий боевой дух. Всё македонское войско было скреплено железной дисциплиной и представляло собой единое целое, готовое сражаться со своим вождем до конца, чего нельзя было сказать о войске царя Аграмеса. Основу армии гангаридов состояли отряды воинов из различных земель державы Нандов. За их плечами не было общих громких и славных побед способных объединить этот рыхлый конгломерат в боеспособное войско. Поэтому, подобно Аграмесу, Александр был так же уверен в своих силах.
