К концу дня природа словно сжалилась над брянцами: ради праздника распогодилось и потеплело. На остановке и в троллейбусе Виктор время от времени озирался, но знакомого "хвоста" не обнаружил. Заметил лишь то, что на новой остановке крыша из гофрированного алюминия ("Как ее здесь не сперли?").
Впрочем, тот чувак никак на специалиста по "наружке" не смахивал. Заметен, физподготовки нет, неосторожен. Если слежка продолжается, то его наверняка сменили. Продолжается кем? Явно это не КГБ, не МВД и даже не сколь-нибудь солидная ОПГ, которая может найти каких-нибудь ветеранов оперативно-сыскной работы или уголовников, опытных по части конспирации. Частных охранных агенств здесь наверняка нет, да и крупных по нашим меркам ОПГ или почти нет. Со звонками тоже — или очень торопятся, и не до изысков, или их мало, вот и вяжутся со всякими лохами. Наконец, вариант — все это паранойя, и привязался случайный нарк.
15. В двух шагах от войны
К половине шестого он уже был на месте. На входе в парк "Соловьи" фонари по-современному были украшены облепиховыми гроздьями из цветных воздушных шаров и динамик душевно-задумчиво выводил в ритме вальса: "И места помнят брянские про костры партизанские…"
Расклеенные вчера по всему городу афиши обещали митинг с возложением цветов и народное гулянье. Митинг был короткий, и к его началу Виктор не успел; что же касается гулянья, то все, что происходило на широкой аллее до Кургана и рядом, на лужайках, где в реальности Виктора выстроили велодром, было так или иначе заточено под военно-патриотическую тему. Были живые костюмированные композиции, коллективы из Домов Культуры исполняли песни военных лет, причем не только известные, но и такие, что сейчас можно откопать разве что на Совмузыке. Протяжную "Песню брянских партизан" в исполнении фольклорного ансамбля с весьма откровенным текстом — "Под осенним дождем мы врага подождем и растопчем фашистского гада" — сменяла певица в платьице сороковых с плечиками и лирическим фокстротом "Ночь над Ленинградом": тема ожидания любимого с войны была ясна и понятна в разных городах нашей Родины. Рядом примостился книжный лоток; литературы, проясняющий текущий политический момент, Виктор там не нашел, даже какой-нибудь брошюры с судьбоносным выступлением Г.В.Романова, зато было много мемуарно-исторических изданий с зазывными подзаголовками вроде "Впервые публикуются сенсационные документы", книг серии "Военные приключения", в числе которых, между прочим, Виктор заметил элитный богомоловский "Момент истины", и — что особенно его поразило — обилие книжек по боевой фантастике, фэнтези и альтернативной истории.
Полистав несколько произведений этого жанра, Виктор понял, в чем дело: во всех их ГГ, то есть главный герой, был позитивным попаданцем из наших дней, бывшим или действительным кадровым офицером, контрактником, а то и вообще сотрудником госбезопасности, отличником боевой и морально-психологической подготовки, но без качеств супермена. Дальше шло, как обычно: шло описание мира (другого времени, альтернативно-исторического, вымышленной горячей точки или очередного Средиземья), ГГ предлагалось проявить мужество со стойкостью в одном флаконе и выжить в экстремальной ситуации, а потом выполнить какую-нибудь благородную миссию, борясь с историческими захватчиками, вероятным противником, террористами, монстрами, орками или драконами. Попутно читателя ненавязчиво просвещали основам НВП и ГО, разным интересным фактам из истории войн и военного искусства и сообщали ТТХ разных видов вооружения и военной техники. Несмотря на стереотипность, литература хорошо шла среди подростков.
— А вот эта книга Панцева про действительный случай описана, что в нашей области был, — услужливо подсказала продавщица. — Причем про войну. Человек в начале марта сорок третьего попал в другое время, и за счет этого его в Германию не угнали. Еще то ли в "Брянском рабочем", то ли в "Брянском комсомольце" писали.
— Интересно. И где это было?
— Да где-то возле железной дороги.
К сожалению, среди пролистанных Виктором альтернативок не нашлось ни одного пособия "Как выжить и устроиться попавшему в СССР-98". С другой стороны, просмотренное было ничем не хуже той части нашей альтистории и попаданческой литературы, которую можно было бы смело назвать мужским женским романом. Смысл подобного жанра прост, как огурец: хорошо прокачанный главный герой попадает в проклятое прошлое (а в не проклятом ему делать нечего, его там пахать заставят, как нашего героя), где лихо валит всех, учит жить и воцаряется — или, в крайнем случае, его назначают первым придворным мудрецом, но время от времени он все равно кого-то валит, потому как руки чешутся. Данную духовную пищу поедает в основном офисный планктон, компенсируя тем самым отсутствие созидательной деятельности и необходимость терпеть дебилизм сверху и снизу; впрочем, среди данного жанра есть неплохие вещи, которые интересно читать из-за чувства юмора у авторов или они напрямую рубят то, что другие знают, но сказать не решаются. Здесь же в попаданческой литературе глубоких откровений не встречалось, но зато ту же категорию читателей готовили, если надо, реально показать свое мужское достоинство. В бою.
На лужайках играл духовой оркестр — в числе маршей промелькнул и "Типперери", как дань вкладу союзников — расположились военно-исторические клубы, ДОСААФ, а также армейцы в обычной форме защитного цвета и в камуфляжной. В глаза бросились перетяжки: "Армия — лучшая часть страны" и "В армию должен идти тот, кто хочет в ней служить".
"Это как же? Кто не хочет, не должен? Или наоборот, кто не служил, тот должен хотеть?"
Подойдя поближе, Виктор увидел, что форма защитного цвета — это форма НО, или так называемого "Народного ополчения", а камуфляж, собственно, и есть СА.
— Не хотите почитать про ополчение?
Виктору улыбалась девчушка в пилотке и в мини от ушей, протягивая рекламный буклетик.
— Думаете, возьмут?
— Сыну дадите почитать или племяннику. Должны же у нас быть защитники!
Отказаться, когда на тебя смотрят такими глазами, было невозможно…
(Ну может же быть у главного героя хоть какая-то слабость! — прим. авт.)
Виктор полистал буклет: НО оказалась чем-то вроде годовой обязательной учебки, где, впрочем, не тратили время на подметание плаца, а усиленно натаскивали запасников, с распределением по военно-учетным специальностям. После ополчения запасник мог подать заявление служить по контракту, или шел на гражданку, и время от времени его вытаскивали на сборы. Короче, Виктор понял, что Мозинцев насчет обороны сгустил краски. Вломить НАТО было кому. Хотя, конечно, с другой стороны это и усиливало соблазн вломить. В буклете, между прочим, промелькнуло о повышении роли младшего командного состава, на котором, как утверждалось, "держалась старая российская армия".
Если ополченцы на празднике демонстрировали свое умение со старыми добрыми АК-74, то контрактники приковывали к себе внимание допризывных пацанов новинками советских оружейников. Виктор сразу опознал знакомые всем фанатам "Сталкера" "Валы" и "Грозы", помимо которых было и нечто менее известное: какие-то новые сухощавые булл-папы с интегрированными подствольниками, автоматы, чем-то одновременно похожие и на "калаш", и на последние винтовки "Хеклер и Кох", противоснайперка на сошках с мощной, похожей на телескоп, оптикой, которую не разбирали и показывали издали, и еще несколько не совсем знакомых Виктору стрелковых систем. Черная оксидированная сталь и пластмасса манили к себе, как когда-то, в старших классах, на уроке военной подготовки, притягивали к себе всамделишные АКМ и удобно ложащиеся в руку СКС.
В пленочных шатрах стояли тренажеры, где каждый желающий мог попробовать себя в роли водителя танка или БМП, пилота истребителя или боевого вертолета; стоящие вокруг зрители видели результаты попыток на экранах с лазерными проекторами. Графика была где-то на уровне первого "Команча", зато полный реализм — несмотря на непрерывные указания инструктора, воинская карьера часто кончалась при первой попытке взлететь. Тут же рядом крутили боевик о локальном инциденте — нападении войск НАТО на базу советских миротворцев в выдуманной стране, кстати, без шапкозакидательства: скорее, хотели подчеркнуть жестокость и бесчеловечность противника. Кадры, где натовский танк давит автомобиль с беженцами, и где танкист с криком "Йе-хууу!" лупит из крупнокалиберного пулемета по жилому дому, а другой снимает все это любительской видеокамерой на память, показались Виктору до ужаса знакомыми; только в его времени это был не режиссерский ход, а реальность, материализовавшееся предвидение нового передела мира под крики о торжестве идеалов. Кстати, контингент НАТО в картине был набран из населения неких "вновь принятых государств".
